В Каннах проигнорировали новую работу братьев Дарденнов, великих бельгийских гуманистов, но наградили социальную драму Кена Лоуча «Я, Дэниел Блэйк», хотя фильмы во многом созвучны. Оба выносят на рассмотрение проблемы среднего и неблагополучного классов; в обоих заняты неизвестные актеры с простыми, соседскими лицами; главные герои и там, и там пытаются добиться справедливости и взывают к человеческой совести. Но только если «Неизвестная» Дарденнов, слегка прикидывающаяся детективом и триллером, делает все возможное, чтобы не вынудить зрителя испытать эмоции, то лента Лоуча, наоборот, делает все, чтобы эти эмоции ринулись неудержимым потоком. И если Лоуч безуспешно взывает к совести госсистемы, которая, как ни стучись, остается глуха и слепа, то Дарденны намереваются пробудить совесть в каждом отдельном человеке, и им это в который раз удается.
Действие вновь разворачивается близ бельгийского города Льежа, где выросли режиссеры. Фильм начинается сценой в кабинете врача. Молодая, но явно опытная и толковая девушка-терапевт и слегка испуганный практикант слушают хрипы и шумы в легких и бронхах пожилого пациента.
Последнего видно лишь со спины и затылка, тогда как камера оператора делает акцент на ушной раковине героини. И в дальнейшем будет понятно, почему: она не только слушает людей буквально, то есть с помощью стетоскопа, но и прислушивается к ним, к их проблемам, истинным желаниям, которые те тщательно пытаются скрыть даже от самих себя, и к тому, что их мучает.
Девушка работает участковым врачом в государственной клинике, что стоит вдоль автострады, напротив стройки, в не самом благополучном районе.
Она — хороший специалист, вот-вот должна перейти в частный медицинский центр, где ее уже ждет собственный кабинет с именной табличкой. Но однажды вечером, когда прием пациентов уже окончен, кто-то звонит в дверь. Героиня решает не открывать, поскольку рабочий день завершился. А утром узнает от полиции, что через дорогу, на стройке, обнаружили труп юной девушки без документов, которая, судя по всему, была убита. И это она звонила, но не дозвонилась.
И тут сразу же можно уловить метафору: как часто маленький, никому не нужный и никому не интересный человек стучит, потому что нуждается в помощи, но достучаться не может. Избегая эмоций, Дарденны ничего об этом человеке не рассказывают: до самого финала труп на стройке остается нечетким, безымянным фото на дисплее мобильного.
Безработица, сокращения, проституция, нелегалы... Бельгийские кинематографисты неизменно касаются социальной проблематики, неизменно снимают максимально приближенно к документальному жанру, исключительно в реальных локациях, отрезая от фильма все лишнее: костюмы, декорации, музыкальное сопровождение. Однако непосредственно социальная проблема никогда не является эпицентром, она — лишь экстерьер, внутри которого авторы препарируют нравственность и мораль каждого человека в отдельности, снова и снова доказывая, что самое важное — это небезразличие.
«Неизвестная» построена точно так же, как предыдущая работа Дарденнов «Два дня, одна ночь», где героиня Марион Котийяр ходила от дома к дому, стучалась в чужие двери, просила коллег по работе отказаться от премиальных, чтобы она смогла избежать сокращения. Главная героиня «Неизвестной» Женни, давшая клятву Гиппократа и не открывшая дверь нуждающемуся, мучится угрызениями совести и начинает ходить от дома к дому, от кафе к кафе, чтобы выяснить если не обстоятельства смерти, то хотя бы имя погибшей. В то время как полиции и окружающим явно нет до случившегося особого дела: мертвая девушка, исходя из отсутствия документов, отсутствия заявления родственников о пропаже, исходя из дешевой вульгарной одежды, юного возраста и черного цвета кожи, наверняка была нелегалкой и проституткой. Как и Сандра в исполнении Котийяр, Женни взывает к совести каждого причастного (а причастных оказывается немало), и, несмотря на изначальное равнодушие, эгоизм, острое нежелание впутываться, признаваться в чем-то дурном и низком и даже агрессию, ей в итоге все же удается пробудить крепко уснувшую человечность, заставить стыдиться своей трусости и никчемности.
И то, что Женни играет малоизвестная, в отличие от Котийяр, Адель Энель, лишь придает происходящему на экране еще большую реалистичность и убедительность. В ее героине легко узнается миловидная, но требовательная участковая, которая приходила к вам в детстве, заставляла задирать ночную сорочку и внимательно слушала, как подымается и опускается грудь, констатируя ОРЗ, а потом соглашалась выпить чаю с плюшками или пряниками. И вновь Дарденны со стопроцентным успехом добиваются интерактивности с публикой: зритель, в какой-то момент непременно задумавшийся и самим же собою пристыженный, поочередно ставит себя на место каждого из персонажей.
Дарденны же, несмотря ни на что, верят в людей, верят, что мы с вами не слепы и не глухи. А посему на безымянной могиле, меж рядов для неимущих на самом отшибе кладбища, все-таки появляется имя. За кадром. А в кадре молодой врач Женни, отказавшаяся от престижной работы в приватной клинике, неторопливо и осторожно ведет под руку пациентку-старушку, едва передвигающую больные ноги.
