Когда в свете массового обновления всего и вся у нас на улицах появились молодые красивые селфи-полицейские, народ начали переполнять эмоции, причем совершенно разные -- от «Боже, как здорово!» до «Это бессмысленная трата денег».
Однако прошло совсем немного времени, и выяснилось, что, кроме красивой формы и лучезарной улыбк , наши доблестные полицейские порадовать больше ничем не могут. К тому же масла в огонь подлили полицейские машины, которые почему-то ежедневно попадали в ДТП. По факту очень скоро феерия закончилась: красивые машинки сломаны, новая форма уже не такая и новая, а на одной белозубой улыбке далеко не уедешь.
Но дело даже не в разбитых машинах, не в списанных впустую бюджетных деньгах. Самое страшное, что при бесконечных разговорах о реформировании в полиции и при списывании сумасшедших сумм на это самое реформирование у нас стремительно растет уровень преступности.
Грабежи, кражи автомобилей, разбой, квартирные кражи. Любой участковый при задушевной беседе «не на диктофон» подтвердит, что ситуация начала ухудшаться. Причем как-то сразу после начала войны на Донбассе.
В принципе, ситуация абсолютно логична, и после Великой Отечественной все это уже было: как только война закончилась, рост преступности просто зашкаливал. Война сняла все внутренние тормоза и развязала руки и тем, кто был доведен до отчаяния, и быдлу, которое наживалось на этом самом отчаянии.
Но ведь у нас-то война не закончилась, и неизвестно, когда закончится, а по всей Украине уже свободно гуляет оружие. Взрывы и перестрелки, даже в мирном Киеве, уже давно не удивляют и даже не пугают.
Вопрос в другом: что стало катализатором роста преступности? Что заставило нечисть вылезти из-всех щелей? И можно ли все списывать только на Донбасс? А как же откровенное обнищание народа? Ведь не Донбасс поднял тарифы и обесценил пенсии и зарплаты.
Но самое главное, почему, несмотря на все разговоры о реформах, наша полиция оказалась совершенно бесправной, а то и откровенно преступной? Достаточно только вспомнить последние события в Кривом Озере и Николаеве.
Кривое Озеро
Кривое Озеро
А вот почему это происходит, кто в этом виноват и к чему нам готовиться, «Фраза» расспросила у людей, которые не первый год бороздят бескрайний океан украинского политикума и прекрасно умеют просчитывать развитие событий на несколько ходов вперед.
Тарас Черновил, народный депутат Украины III, IV, V и VI созывов, бывший член Партии регионов, ныне независимый политик и международный эксперт:
В вопросе разгула преступности, как и в любом другом, всегда есть объективные и субъективные факторы. Что касается объективных факторов, которые, по большому счету, не очень от нас зависят и мы вынуждены просто с ними считаться, то, в первую очередь, это фактор Донбасса. А это — наличие большого количества оружия. Это фактор определенного правового нигилизма, который возник в результате войны. Все это, безусловно, будет играть свою роль. Плюс сыграет свою роль огромное смешение переселенцев, среди которых, давайте говорить откровенно, далеко не все честные люди.
Кроме того, давайте не будем забывать и о том, что во все времена уровень преступности на Донбассе был крайне высоким. На Донбассе всегда были свои способы борьбы с преступностью, и они были очень далеки от правовых. Это и пытки в отделениях милиции, и запугивание, и многое другое. И именно таким образом преступность удавалось как-то сдерживать. Это были абсолютно неправовые, дикие методы, но они были направлены против местного бандитизма. Сейчас такие методы, конечно, не применяются, разве что кроме такого дичайшего исключения, как Кривое Озеро и то, что там произошло. Второй момент: часть оставшегося на Донбассе криминалитета — это действительно боевики, которые грабят и убивают. Но вторая часть этого криминалитета собрала чемоданы и разъехалась по всей Украине. Вы не забывайте, что уже в 2013 году статистика таких преступлений, как кража автомобилей, стремительно начала расти.
Еще один важный фактор: у нас очень выросло количество людей, которые обнищали, и среди них тоже далеко не все готовы что-то выпрашивать у государства или ждать помощи. Есть и те, кто считают, что они могут взять себе то, что хотят, за счет другого. То, что мы сейчас видим, — это повторение синдрома поствоенного фактора, это то, что было после Второй мировой войны, причем не только в СССР, но и во многих странах Европы и даже в Германии, где после войны было крайне опасно. В Западной Германии порядок держался исключительно на западных полицейских миссиях, а местная полиция откровенно не справлялась с преступностью. Всплеск преступности был просто колоссальный, и боролись с ней очень жестко. Были преследования, комендантский час, полицейские патрули и т. д.
А у нас сейчас фактически точно такая же ситуация со всеми социальными составляющими. Т. е. у нас есть все причины для роста преступности. Как долго это может продолжаться, сейчас сказать сложно. Думаю, здесь все-таки имеет место фактор "смазывания" кривой. После Второй мировой в СССР тоже сначала был резкий всплеск преступности, а затем начался определенный ее спад. То, что продолжается конфликт на Донбассе, и то, что он затягивается, уже не дает того эффекта, который был вначале. Основной рост преступности — это тот скачок, подобный тому, что был в 2014 году. Сейчас, так или иначе, преступность начала идти на спад. Но технологические, хорошо продуманные методы преступности, которые требуют соответствующей квалификации и подготовки, конечно, будут сохраняться гораздо дольше, чем банальные бандитские разборки между какими-то подвыпившими дебилами.
Все, что мельче, понемногу будет идти на спад. Даже сейчас уже можно ощутить определенный спад преступности. Мне кажется, что сейчас мы переживаем переход от верхней точки зубца преступности на графике, и тут четко повторяется ситуация с синдромом Второй мировой. Правда, та война закончилась. Если бы она не закончилась, то, как и в нашем случае, можно было бы сказать, что продолжение войны тоже не давало бы уже объективных причин для дальнейшего роста преступности. Объективные причины — это начало войны на Донбассе, когда появились первые беженцы и началось первое перетекание криминалитета из одного региона в другой.
Как долго будет продолжаться война и насколько она будет влиять на криминальную ситуацию в стране, сейчас сказать сложно. Безусловно, война усложнит криминальную ситуацию, но на сам основной всплеск преступности она уже не влияет. Всплеск уже состоялся, и сейчас нужно его понемногу гасить. Еще одна объективная причина для роста преступности — кризис, вызванный войной. У нас наблюдается сильное обнищание населения на фоне появления прослойки людей, готовых пополнить ряды мелкого криминалитета.
Что касается субъективной причины, то не стоит забывать, что у нас произошла полная замена милиции на полицию. По крайней мере, патрульно-постовая служба в ряде городов полностью сменила старую. Это кардинально новая структура. Конечно, к ним есть ряд претензий: то у них опыта не хватает, то они машины бьют в авариях, то они не знают, имеют ли право останавливать машины, имеют ли право стрелять. Но это уже вопрос подготовки, а, как известно, подготовка шла по сокращенной программе при том, что она должна идти несколько лет. Но это вопрос роста, и я думаю, что со временем все эти проблемы будут решены.
Другой вопрос, что им действительно дали хорошую зарплату, им повысили уровень технического обеспечения, им не нужно теперь ездить по организациям и требовать бензин или что-то в этом роде. Они всем обеспечены. Однако нужно понимать, что это делалось за счет сокращения их численности. Поэтому в данной ситуации, особенно на фоне роста преступности, патрульно-постовая служба не в состоянии в полном объеме обеспечить правопорядок. Но в этом вопросе они понемногу начинают справляться, и постепенно мы выйдем на более или менее нормальную ситуацию. Я не вижу тут страшной проблемы. Сейчас пик роста преступности прошел, и то, что мы видим, — это приспособление к существующим реалиям, и это уже не так страшно.
Что касается всего остального, то нужно помнить, что мы назвали полицией и патрульно-постовую службу, которая итак уже является полицией, и обычную милицию, а вот там-то как раз еще идет процесс изменений. И там далеко не всегда все чисто с конкурсными комиссиями, там очень часто происходила замена старых кадров на такие же старые кадры. Было очень много заявлений по этому поводу. А эта замена старого на старое очень дискредитировала ситуацию в новой полиции. Тут есть серьезная проблема. Мы до сих пор имеем несформированную часть полиции, причем эти люди понимают, что они не будут работать в этой сфере долго, и им уже наплевать на результаты своей работы.
Владимир Арьев, народный депутат Украины VI, VII и VIII созывов:
Рост преступности — это комплексная проблема, и назвать один фактор, который влияет на ситуацию в стране, невозможно. Сейчас в Украине 1,5 миллиона переселенцев, а это значит, что в любом случае мы оказываемся в ситуации, когда мы просто не в состоянии прокормить их всех и не в состоянии помочь им встать на ноги. Соответственно, часть этих людей, просто чтобы выжить, пойдет в криминал, а не на работу, так как криминал дает более легкие и более крупные деньги. Безусловно, у подавляющего большинства людей есть определенные духовные ценности, но сила этих ценностей напрямую зависит от жизненной ситуации, в которой оказывается человек.
Что касается полиции, то у нас половинчастая реформа, так как мы повысили заработную плату, провели очищение и замену патрульной службы, однако следствие, которое занимается всеми теми преступлениями, о которых мы говорим, — это старые следователи, которые получают старую зарплату. Пока мы полностью не поменяем систему, пока не приведем людей, которые будут получать более или менее пристойную зарплату и обладать высокими профессиональными и морально-этическими качествами, говорить о том, что нас ждут кардинальные изменения, крайне сложно. Другое дело, что у украинцев всегда есть подсознательное стремление не преступать черту закона. Коррупция может быть, мелкие преступления могут быть, но серьезное преступление — это не для украинцев. И именно это не дает преступности взлететь до небес, даже при том, что у нас такое колоссальное количество переселенцев.
Владимир Лановой, экс-министр экономики Украины, президент Центра рыночных реформ, депутат Киевсовета:
То, что у нас сейчас происходит, нельзя сравнивать с тем, что происходило с преступностью после Второй мировой войны. СССР был тоталитарным государством, там был всеохватывающий, тоталитарный контроль, и государство не допускало роста преступности в больших масштабах, чем было дозволено. Минимальная дозволенность все-таки была, так как нужно было давать какой-то выход эмоциям. Безусловно, война ослабила позиции тоталитарного государства, а люди вернулись с войны более жесткими и решительными. Людям уже нечего было терять, и преступность стала всеобщим явлением.
У нас сейчас полиция ничего не может сделать, так как в первую очередь нужно менять отношение государства к людям. Нельзя смотреть на людей, как на муравьев, которые якобы сами ничего не способны сделать, а только без толку копошатся под ногами у так называемых хозяев жизни, которые распоряжаются огромными деньгами и управляют всем и вся. Это отношение к человеку, эта ситуация, когда человек унижен, не изменилась. Олигархи ровным счетом ничего не привнесли, а демократы продались тем же олигархам. Они работают в их интересах и сами, естественно, не забывают о своих коррупционных доходах. Люди в этой ситуации на последнем плане, и именно поэтому полиция у нас так и не стала тем справедливым органом, который уважал бы людей. Полиция у нас не уважает людей именно потому, что государство само показывает полиции: это не люди, это муравьи, это никчемные букашки. Если говорить о бесконечных реформах в полиции, то давайте скажем прямо: пока не убраны два основных раздражителя, т. е. война и экономический кризис, особого эффекта от этих реформ нет и не будет. На дорогах у нас не стало лучше, у нас не уменьшилось количество погибших в результате аварий, не стало меньше нарушений и т. д. Кроме того, в криминальном отношении ситуация в городах ухудшилась.
Никакого эффекта от дальнейшего проедания денег, от обновления формы, закупки каких-то новых средств слежения и т. д. не будет. Не изменяя систему в принципе, одними только реформами мы ничего не изменим. Полицейский должен понимать, что он работает для того, чтобы люди были в безопасности. Он работает не для государства, не для себя, не для того, чтобы получить 10 тысяч гривен, а для защиты простого человека. И полицейскому нужно говорить об этом каждый день, на всех планерках. В каждом отделении полиции должно быть написано: «Вы защищаете людей».
Но это не только лозунги. Ведь полицейские — это такие же люди, они тоже смотрят телевизор и прекрасно видят, что у нас происходит в стране. Они видят разворовывание, видят бесконечные хищения на разных уровнях и прекрасно понимают, кто такие на самом деле наши прокуроры и судьи. Они все это видят и все понимают и, естественно, хотят как-то встроиться в эту систему, чтобы выжить, чтобы их и сверху не сильно наказывали, и снизу не пинали.
В полиции действительно очень много людей, которые по своим моральным принципам не могут защищать людей. Нам предстоит огромная работа, нужно менять общество. Но в первую очередь нужно изменить отношение государства и общества к человеку.
***
Безусловно, критика — это самое легкое, что может быть. Увидеть проколы и недочеты в чьих-то поступках намного проще, чем увидеть чужой успех. Но факт остается фактом: если мы опять говорим о реформах в полиции, расформировываем целые отделения и заново объявляем набор в полицию и при этом опять списываем из бюджета кругленькую суму на это благое дело, значит, предыдущие реформы оказались не такими уж действенными. Нельзя проводить реформирование до бесконечности, иногда нужно еще и просто работать.
А если обновленная полиция убивает людей и при этом предпочитает не вмешиваться в массовую драку, которую устроило пьяное быдло, то дело не в реформе, и эту проблему не решить увольнением.
