Не буду углубляться, как человечество научилось определять наличие раковых клеток. Поблагодарим Гиппократа за первые зафиксированные наблюдения, определение и название — карцинома.
При работе по изучению древнеегипетских мумий, где сохранены некоторые внутренние органы, тоже обнаружены раковые клетки. Может, египетские лекари называли аналогичные симптомы по-другому и выделяли в отдельный тип болезней или пытались лечить. Нам это неизвестно. Кстати, самая древняя такая находка — опухоль в позвоночнике динозавра. Но цель наша — не история с археологией.
Наша цель — узнать, как наиболее достоверно определить наличие опухоли в организме. Длительное время единственным методом добраться до анализируемых тканей было иссечение. Последующая обработка в лабораториях соответствующими реактивами выносила свой приговор — злокачественная (опасная) опухоль или доброкачественная (неопасная). Или ее нет. Но даже при таком морфологическом исследовании тканей -- биопсии исследуемого органа ошибки в постановке правильного диагноза составляли 30%.
Логика развития событий обычно такова: пациент обращается к врачу при наличии ряда показателей плохого самочувствия. Это не обязательно может быть рак (с его видами и подвидами). Но поскольку мы будем анализировать его, то давайте договоримся в этом материале подразумевать именно эту форму болезни, а не другие деструктивные явления в организме. Итак, после жалоб человек при современных методах диагностики проходит обследование, МРТ, рентген, биохимический анализ крови, пункции, биопсии, эндоскопии и другие вмешательства.
Обычно если рак обнаруживается вследствие обращения пациента, то он уже на какой-то стадии развития. Врачи и те, кто сталкивался с таким печальным фактом, знают: наличие плохого самочувствия уже говорит о том, что процесс развития опухоли затронул органы, подающие сигналы об общей разбалансировке. Симптомы могут быть разными: от головокружения -- до тошноты и отсутствия аппетита. Это свидетельствует о том, что началась интоксикация.
Скажу пару слов о такой интоксикации понятным широкому читателю слогом, но так, как об этом говорит классическая медицина. Все наши клетки все время обновляются. Отработавшие свой жизненный цикл отмирают, и на их месте появляются новые. А старые или чужеродные разбираются (другими клетками — макрофагами) на запчасти, превращаются в крошечные везикулы (крошки). Что и называется по латыни апоптоз -- «опадание листвы», с последующим заглатыванием крошек макрофагами. Это естественная гибель. Множественные факторы агрессивной внешней среды воздействуют на клетку и могут вызывать ее повреждение. Если организм сопротивляется, то поврежденные клетки или чинятся, или уничтожаются защитными силами — иммунными клетками-фагоцитами. При сильной иммунной системе организм сам справляется с распознаванием и ликвидацией пораженных клеток.
В случае с канцерогенной атакой, когда на клетку воздействуют канцерогены, физические, радиационные или вирусные агенты, повреждаются структура и функции клеток на внутриядерном уровне — в геноме. В геноме содержится вся необходимая информация для поддержания и построения клетки и всего организма. Можно сказать, что рак поражает персональные данные клетки как хакерский вирус, сперва не уничтожая их, а переформатируя. Наиболее чувствительные клетки — молодняк. Именно из них должны образоваться зрелые, дифференцированные клетки взамен старых, погибших, отживших свой век. Внешние факторы окружающей среды — канцерогены извращают нормальный физиологический цикл молодых клеток- «подростков», блокируя их дифференцировку в «спецподразделения», к примеру, в зрелую высокодифференцированную активную клетку печени, или почки, или желудка. Канцерогены останавливают дифференцировку молодняка. Эти недоразвитые, недифференцированные клетки называются атипичными, или раковыми. Такая клетка выходит из-под контроля общей защитной системы организма, затем начинает работать против него и жить не в гармонии, а за счет родной среды, утилизируя их энергию, как вампир. Так повреждается геном.
Генномодифицированные клетки являются мутантами, которые начинают ускоренно делиться, образовывать очаг (узел) рака и формировать в себе новую сосудистую сеть для получения питания из крови. Вскоре они начинают рассеиваться по органам и тканям. Любое отмирание клетки дает сигнал для её деления и роста. После двух-трёх делений такой атипичной клетки в ней закрепляются испорченные наследственные признаки. Таким образом, практически сразу опухолевая клетка приобретает способность к неограниченному бесконтрольному делению («бессмертию»), тогда как у нормальных клеток заложен механизм, ограничивающий число их делений. Это ограничение называется «пределом или лимитом Хейфлика» и составляет около 50 делений. После четвертого деления атипичная клетка превращается в злокачественную. У таких клеток тоже есть свой жизненный цикл, но заканчивается он не выведением из организма, а некрозом.
В отличие от апоптоза, как физиологической программы цикла старения в живом организме с образованием апоптических крошек (телец) и их выведения, существует некроз — разложение и расплавление омертвевших тканей как в живом организме, например, в самой опухоли при нелеченном раке или в зоне инфаркта миокарда), так и в мёртвом теле (в трупе). Конечно, это влечет за собой проникновение гнилостных, токсичных продуктов распада в кровь. Отсюда — общая интоксикация и плохое самочувствие онкобольных с разными сиптомами болезни. Чаще всего постоянная симптоматика — это уже поздние стадии развития рака — раковая прогрессия.
Есть еще один намного меньший процент обнаружения рака — случайный. А если правильнее — побочный. Рентген легких по причине кашля может показать новообразование. Регулярные обследования, вне зависимости от состояния здоровья, -- наилучшая профилактика болезни, но и они сейчас достаточно затратны. Раннее выявление маркеров озлокачествления тканей в большинстве случаев позволяет упредить, остановить развитие рака с помощью разнообразных лечебных мероприятий официальной медицины. Повторю мантру всех медицинских практиков: на ранней стадии любой рак излечим.
Потому ученые искали метод, который бы позволил обследовать всех людей, вне зависимости от их самочувствия. Им стал анализ на онкомаркеры — на продукты распада опухоли, которые стали выявлять в крови людей в повышенной концентрации.
Ученые составили таблицу соответствия тестов онкомаркеров локализации опухоли в определенном органе или ткани (в лимфоузле, на слизистой кишечника и т. д.). Но и в этом случае имеет место уже не начальная стадия болезни, а соответствующая стадия опухолевой прогрессии. Сами врачи не скрывают: результаты анализа онкомаркеров имеют свои погрешности. Потому что в крови и выделениях здорового человека онкомаркеры тоже есть в минимальном количестве. И даже превышение их нормы не всегда говорит о наличии атипичных или раковых клеток. Причиной ложной тревоги может быть воспалительный процесс, кисты и т.п. Также не все органы могут показать на онкомаркере свои патологические изменения. Кроме того, некоторые онкомаркеры совпадают (аналогичны) для определенных видов рака, потому определить точную локализацию опухоли по онкомаркеру невозможно. Надо проводить дополнительные затратные исследования. Да, анализ крови на онкомаркер может отличить злокачественную опухоль от доброкачественной, но только в некоторых органах. Но, опять же, когда «процесс уже пошел», хотя в медицине это называется только начальной стадией.
Общая информация профессиональной прессы указывает, что сейчас существует более 20 онкомаркеров, а в США — более 30. Остальные (их более 200) — еще на стадии адаптации их точности диагностирования.
Итак, главное — определить раннюю стадию рака! Но как? Ведь для того, чтобы профилактически обследоваться каждый месяц, пациенту надо сдавать кровь из вены натощак на все 20-30 показателей, не гарантирующих 100% точность? А если, учитывая признанную неточность показателей онкомаркеров, придется еще и проходить километры обследований дополнительными методами? Это все немалые траты и не всегда попадёшь в цель.
Читатели, прошедшие жестокую школу бесконечных обследований и радикальных лечений, поймут эти вопросы.
Конечно, ученые всего мира продолжают совершенствовать способы выявления ранних стадий онкомутаций в организме и методы лечения заболеваний. Поиски этих совершенствований вывели меня на украинских ученых, которые разработали и запатентовали совершенно незатратный, нетравматичный метод диагностики наличия маркеров раковых клеток в организме человека.
Это Евгений Суслов — доктор медицинских наук, патогистолог, профессор, заслуженный деятель науки и техники Украины, академик Украинской академии наук, эксперт Европейской ассоциации патологов, лауреат уникальной премии Платона. Награжден НАНУ как автор разработки новой концепции канцерогенеза — сложного процесса зарождения опухоли. Суслов — соучредитель Фонда изобретателей Украины «Будущее нации», автор более 90 научных работ, 9 изобретений.
Его коллега и соавтор изобретения уникального метода диагностики рака по слюне Татьяна Подгаевская — врач-терапевт, патоморфолог, кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник, член Европейского общества патологов, одна из учредителей Фонда изобретателей Украины «Будущее нации», автор и соавтор около 60 научных работ, одного открытия, 7 изобретений, 30 лет работала в АМН Украины.
Предлагаю сконцентрироваться на их открытии мирового значения «Явление кальций-белковозависимой детерминации дифференцировки клеток» и основанном на этом методе диагностики рака по слюне. По оценке Департамента интеллектуальной собственности, метод изобретателей Суслова и Подгаевской — онкотест по слюне — вошел в десятку лучших изобретений Украины (патент Украины № 64427 от 16.01.2006).
М.Т. Хочу спросить у вас, как у ученых с большим опытом, в чем причина болезней? Она в физической плоскости или на духовном уровне? Или в наследственности?
Татьяна Подгаевская: Сегодня уже известно, что развитие раковой болезни находится в зоне влияния (атаки) критического канцерогенеза продуктами питания и факторов риска из духовной наследственности, полученной от предков. Как сказано в книге пророка Иеремии: «О, Господи Боже! Ты сотворил небо и землю великою силою Твоею и простертою мышцею; для Тебя ничего нет невозможного; Ты являешь милость тысячам и за беззаконие отцов воздаешь в недро детям их после них: Боже великий, сильный, Которому имя Бог Всемогущий, глава Воинства и праведности!» (Иер.32:17,18). Именно выражение «..воздаёшь в недро детям их после них» — не что иное, как допуск смертоносных энергий в геном уязвимых клеток-мишеней, разбалансиуя его и повреждая хромосомы и белки ядер, в результате чего запускается тригерный процесс развития рака в данной ткани и органе детей тех, кто грешно живет на Земле, или уже умерших их предков без достойного покаяния. Способствующими этому факторами (промоторами) выступают вышеуказанные канцерогены. Вот такая пространственно-временная последовательность канцерогенной атаки и ведёт к развитию смертельной раковой болезни. Не принимая во внимание основной — духовно-наследственный патогенный фактор, медики лечат его последствия — рак, вторичные проявления — это опухоли и метастазы, не убирая сам корень злой болезни. Это, как срезать бурьян, оставив его корень в земле. Так и медики по всему миру, включая специалистов Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), онкологи, профессора, учёные разработали протоколы, определяющие схемы лечения рака. Врачи, что видят, то и лечат, согласно этим протоколам: оперативным путём, медикаментозным, химиотерапевтическим, гормонотерапевтическим, фитотерапевтическим, вакцино-иммунологическим или радиационным. И это ещё не все «изобретения».
М.Т. Я сама была не раз удивлена новым вопросом, который появился у медиков: «Болел ли кто-то из родственников раком?». Раньше я такого не припомню. На личном опыте знаю, что элементарный гнев или уныние может запустить даже простуду. А расстройство и гипертонические кризы.....Однако. Пока что на ранней стадии рак излечим, и мы говорим о вашем изобретении в диагностике. Я верю, что это тоже не случайно. Уточните, чем ваша диагностика отличается от неточных окномаркеров?
Евгений Суслов: В диагностике мы ориентируемся не на общеизвестные онкомаркеры, а на другие показатели. Разработанный нами онкотест основан на выявлении в сыворотке крови и слюне аномальных внутриядерных белков раковых клеток — дефектных кальций-связывающих фосфонуклеопротеидов как шлаков крови. Указанные дериваты (аномальные биомолекулы) поступают в кровь и слюну, где их можно обнаружить. Все наши научные исследования строились на том, как их обнаружить и оценить. Учитывая образование биомолекулярных маркеров раковых клеток в том или ином органе, или ткани организма, логично было начать исследование с анализа крови. Мы так и сделали. Это был забор крови не из вены, а из пальца, что уже упрощало процедуру. В 1996 году мы разработали гистохимическую диагностику (и набор реактивов), позволяющую определять наличие в крови онкомаркеров. Нанося их на мазок крови (или сыворотки) пациента, мы получали определенный кодовый микроскопический «узор». По нему мы фиксировали признаки малигнизации (вредоносности). И тут важно сказать о кальции.
Многие исследователи в области канцерогенеза приходили к выводу о роли свободного (ионизированного) кальция Са2+ в процессе протекции клетки от мутации и развитии рака. На протяжении 30 лет я изучал результаты исследований многих зарубежных учёных и сам работал в этом направлении. Начал с гистологической, гистохимической, биохимической диагностики злокачественных опухолей легких. Благодаря моим наставникам и с помощью коллег мы совместно с Татьяной Подгаевской выявили явление кальций-белковозависимой детерминации дифференцировки клеток. Нами была обнаружена прямая зависимость роста и дифференцировки молодых базовых клеток в типоспецифические зрелые клетки от содержания, поступления и обмена катиона Са2+ в клетке.
М.Т. Объясните важность кальция в организме, ведь наши читатели решат, что это обычный кальций — мел или яичная скорлупа.
Татьяна Подгаевская: Са2+ — это жизненно необходимый катион, он не только формирует каркас костей, но и принимает участие в проведении нервно-мышечного импульса, в сокращении сердечной и скелетных мышц, в системе свертывания крови. Он содержится в зубах и костях, его «плазменная» часть фильтруется почками. А ионизированный кальций — это катион, свободно циркулирующий в крови и составляющий 46-50 % от всего кальция крови. Его уровень в крови возрастает при понижении pH крови и снижается при её защелачивании. На каждые 0,1 единицы понижения pH ионизированный кальций отвечает повышением содержания на 1,5-2,5 %. Это говорит о том, что повышением уровня ионизированного кальция организм реагирует на ацидоз — закисление организма. Ацидоз является благоприятной средой для развития грибковых заболеваний и рака. Причинами увеличения ионизированного кальция в крови могут быть уже развивающиеся раковые опухоли, метастатическое поражение костей (постепенное разрушение их структуры с выходом кальция в общий кровоток), начало мутаций в клетках-«подростках».
Евгений Суслов: Именно при прогрессивном росте раковой опухоли во внеклеточной среде и крови повышается не только уровень Са2+, но и аномальные кальций-связывающие ядерные белки. Точнее, повышается Са2+гистоновая фракция внутриядерных белков, энзимов (ферментов) и дефектных макромолекул ДНК, которых в норме не должно там быть. Обнаружение в сыворотке крови и слюне указанных биомолекул позволяет сделать вывод о наличии в организме канцерогенной патологии. Этим наш тест кардинально отличается от существующих в мире онкомаркерных тестов. Сущность нашего открытия можно расшифровать как «нарушение дисбаланса метаболизма внутриклеточного кальция и Са2±гистоновой детерминации дифференцировки клеток — как одного из основополагающих факторов канцерогенеза».
М.Т. А что такое кальций-связывающие ядерные белки?
Татьяна Подгаевская: Мы исследовали кальций-связывающие ядерные белки, которые являются составной частью хроматина и опосредуют функциональное состояние ДНК. Хроматин — это вещество хромосом, входящее в комплекс ДНК. Именно в структуре хроматина происходит реализация генетической программы Са2±гистоновой детерминации дифференцировки клеток, которая деформируется под воздействием канцерогенной атаки. Резкое падение киллерной активности клеток иммунной системы влечёт за собой появление критической массы клонов раковых клеток, которые образуют ткань злокачественной опухоли с последующим формированием в ней сети кровеносных сосудов.
Возникновение опухоли ведёт к интоксикации организма продуктами её распада. И независимо от ее вида и локализации продукты разрушения соединений внутриядерных белков и Са2+ отщепляются от ДНК и сбрасываются в кровоток. Это уже дефектные аномальные белковые макромолекулы. Поэтому определение нами их наличия в крови и является основой нового онкотеста.
М.Т. Как проводится ваш анализ?
Евгений Суслов: Вначале мы ориентировались на анализ крови — как общепринятый. Но крови из пальца. На высохший мазок мы наносили реактив и через пару часов, по образовавшемуся «узору», определяли наличие или отсутствие опухоли. Не требовалось никаких дорогостоящих реактивов или моноклональных антител, получаемых из тканей опухолей животных.
М.Т. Можно сказать, что вашим изобретением является и реактив, потому что он один на все виды опухолей?
Евгений Суслов: Нет, мы не изобрели в то время новых реактивов. Но сам способ фотогистохимической реакции на мазке крови при онкотестировании был совершенно новым. Но поскольку на конечный результат влияли внешние факторы: атмосферное давление, погодные условия, влажность воздуха, нам пришлось его усовершенствовать и искать альтернативу.
Татьяна Подгаевская: В 2004 году мы в соавторстве с Евгением Ивановичем разработали новый метод диагностики рака по слюне, основанный на нашем открытии и обзоре всемирной научной литературы. Слюна — такой же носитель информации, как любой другой продукт секреции желез. На нее факторы внешней среды не воздействовали, и мы приступили к фундаментальному исследованию проб слюны. Наши ожидания и теоретические предположения полностью подтвердились, оправдались. И мы были удивлены точностью полученных результатов: ведь на протяжении многих десятилетий точнее метода анализов крови в мире не было. И радовало то, что этот метод забора материала является атравматичным, безболезненным и незатратным ни для нас, ни для самого пациента.
М.Т. Как правильно объяснить людям технологию анализа?
Евгений Суслов: Наш метод биохимический. Это фотогистохимическая реакция, оцениваеваемая с помощью спектрофотометра. Основан на спектрально-избирательном поглощении монохроматического потока световой энергии при прохождении его через исследуемый раствор. Это наиболее точный метод по сравнению другими. Спектрофотометры могут работать в различных диапазонах длин волн — от ультрафиолетового до инфракрасного. Все оборудование было приобретено нами за собственные деньги. При налаженной работе оно позволяет 1 инженеру обследовать до 20 человек за смену. При ручном же методе полного цикла реакции и её спектрофотометрирования намного меньше.
М.Т. Как надо готовиться к такому анализу?
Татьяна Подгаевская: Для анализа достаточно 1,5 — 2,0 мл слюны, собранной натощак и доставленной в лабораторию в течение часа. Проводится разведение, центрифугирование пробы слюны, распределение на 4 части и постановка фотогистохимической реакции с использованием разных реактивов в каждом образце. Далее получаем распечатки спектрофотограмм и проводим их аналитическую оценку. Определяем наличие или отсутствие в пробе слюны пациента вышеуказанных онкомаркеров и чувствительность к препарату — комплексонат-лиганду глюконата кальция, или Геносансу. На все понадобится 2-3 часа.
М.Т. Что такое Геносанс?
Евгений Суслов: Геносанс — это условное название разработанного нами препарата — комплексонат-лиганда глюконата кальция, доставляющего Са2+ в цитоплазму и в ядро раковой клетки. Как мы уже с вами разобрались, именно под воздействием канцерогенной атаки свободный ионизированный кальций выбрасывается из ядра опухолевой клетки во внеклеточное пространство. Это легло в основу нашего онкотеста по слюне. Никакая раковая клетка уже не подлежит восстановлению в нормальную. Такие клетки следует немедленно уничтожать до их расплавления и образования ядовитых токсинов. Мы не боги, чтобы восстанавливать извращённый геном и стабилизировать структуру ДНК и внутриядерных белков. Но мы можем поспособствовать переключению процесса безудержного роста (пролиферации) раковой опухоли в программу апоптоза — физиологической гибели любого чужеродного агента. Это достигается посредством ракетоносителя, доставляющего кальций из нашего препарата в ядро клеток.
М.Т. Поскольку у нас общественное издание, то даже мне как рядовому читателю хочется узнать, чем молекулярный уровень результативней всех других изысканий в этом направлении. И можно ли излечиться обычным кальцием из аптеки?
Евгений Суслов: Видов кальция есть несколько. Кальций хлористый используют, как правило, внутривенно в качестве противоаллергического лекарственного препарата. Широко используется карбонат кальция, добытый из природных источников: доломита, известняка, раковин устриц, кораллов, жемчуга, яичной скорлупы. Он не растворяется в воде, при приёме внутрь оказывает влияние в основном в пищеварительном аппарате, так как слабо всасывается в кровь. Глюконат кальция и лактат кальция — препараты, которые, согласно последним данным, не обладают высокой усваимостью. Что касается крови, то в ней кальций существует в трех основных формах. Приблизительно 40% кальция связано с белками, около 15% связано в комплексы с фосфатом и цитратом, оставшаяся часть находится в несвязанной форме (свободной, активной) в виде ионов (Са2+).
Вот этот кальций и надо доставить в поврежденные ядра клеток для запуска программы апоптоза. И ученые давно бьются над решением этой проблемы. Нам в результате многолетних экспериментальных исследований удалось решить задачу на молекулярном уровне. Мы учли также наработки нобелевского лауреата, немецкого ученого Отто Варбурга, который еще в 1932 году подтвердил отсутствие свободного кислорода в кислой среде, которая более благоприятна для раковых мутаций. В нашем препарате присутствует кислород в максимальном количестве, которое препятствует развитию рака.
Татьяна Подгаевская: И по поводу молекулярного уровня. Любая живая система, как бы сложно она ни была организована, проявляется на уровне функционирования биологических макромолекул. Молекулярный уровень можно назвать начальным, наиболее глубинным уровнем организации всего живого. Каждый живой организм состоит из молекул органических веществ — белков, нуклеиновых кислот, углеводов, жиров (липидов), находящихся в клетках и получивших название биологических молекул. Они хранят информацию о наследственности и обмене веществ. На молекулярном уровне заложены все важнейшие процессы в организмах. Из молекул строятся клетки.
М.Т. Какой результат мы получаем в процессе доставки кальция в ядро клетки?
Евгений Суслов: Под воздействием комплексонат-лиганда глюконата кальция упреждается перерождение нормальных молодых, пока ещё не дифференцированных клеток в опухолевые на этапе их дифференцировки (останавливается клонирование раковых клеток), а уже сформированные раковые клетки переключаются на программу апоптоза и удаления апоптических частиц из организма. Эта программа запускается энзимом — аденозинтрифосфатазой, которая работает с помощью ионизированного кальция — Са2+, она кальцийзависимая. Гены апоптоза находятся в ядре клеток, именно туда нужна доставка Са2+. Запускается апоптоз, раковые клетки сморщиваются, распадаются на крошки, удаляются. Прекращается интоксикация, метастазы рубцуются или рассасываются. Препарат вводится капельно, внутривенно, курсами по 10 капельниц на курс через день. Лечение испытывали на культуре ткани, на животных и на добровольцах с 2-4 стадиями заболевания, как до операции, так и после операционного вмешательства. Конечно, более быстрый результат достигался после оперативного вмешательства. Но большинство наших добровольцев — это пациенты, у которых есть противопоказания для операции, множественные метастазы во внутренние органы и даже кровотечения. Или у многих имеются труднодоступные опухоли и метастазы в позвоночник, ребра, головной мозг. Если опухоль имеет развитый соединительно-тканный каркас -цитоскелет, препарат там оседает, вся опухоль пропитывается этими солями, останавливается в росте, «мумифицируется», но сам орган остается жизнеспособным.
М.Т. В чем причина того, что и онкотест, и препарат не применяются массово?
Евгений Суслов: Комплексонат-лиганд глюконата кальция не токсичен, в отличие от других химиопрепаратов. Чтобы зарегистрировать препарат, он должен иметь хоть минимальную токсичность. А все «началось» с того, что онкобольных — узников фашистских концлагерей, хотели уничтожить в специальной камере, выпустив ядовитый газ — иприт. Но обреченные пленники выжили, у многих даже уменьшились опухоли. Потому многие онкопрепараты содержат боевые отравляющие вещества (ОВ) — иприт и другие яды, которые повышают проницаемость тканей для химиопрепаратов. К сожалению, существующие препараты против рака — токсичные, отравляющие весь организм. Но фармакологи считают, что, чем выше токсичность, тем эффективнее воздействие препарата на пораженные клетки. Да, под воздействием ядов на некоторое время деление раковых клеток приостанавливается. Но опухоль привыкает к препарату, мутирует еще раз, и происходит рецидив. И придумываются еще более убийственные препараты. Но они убивают и весь организм. И это давно реальный вопрос: от чего умирают больные — от раковой опухоли или в результате интоксикации от применения химиотерапии?
Татьяна Подгаевская: Сегодня наш препарат и наш онкотест официально не зарегистрированы ещё и по причине отсутствия у нас финансов для прохождения полной регистрации. Это длительный процесс. И очень большие деньги. Сейчас препарат лишь может быть рекомендован как очень эффективная адъювантная (дополнительная) терапия на добровольных (волонтёрских) началах.
-1.thumb.jpg)
