Откровенные кадры из фильма Мирослава Слабошпицкого «Племя» обошли прессу еще задолго до премьеры. Одних это заставило сразу отвернуться от ленты, поставив на ней клеймо «порнография». А других, как эстетически, так и морально — возбуждало. К какому из этих двух лагерей отнести себя — зритель сможет определить с 11 сентября, когда картина выйдет в прокат.
«Племя» рассказывает о школьнике старших классов, который попадает в интернат для детей, у которых проблемы со слухом. Буквально в первый же день ему приходится столкнуться с местной мафией — группировкой подростков, занимающихся проституцией, воровством и нелегальной торговлей. Всё это, естественно, действует под присмотром учителей. Оказавшись среди юношей, которые работают в этой группировке кулаками, он очень быстро познает радости криминальной жизни, а также заслуживает доверие авторитетов.
Вскоре парень влюбляется в одну из учениц, которая чуть ли не каждый вечер раздвигает ножки в кабинах дальнобойщиков. Одержимый то ли сексуальным желанием, то ли любовью к ней, протагонист начинает бороться за взаимность. Переживания главного героя показаны в ленте невнятно: как и любой молодой человек, он плохо ориентируется между физиологией и душевностью, грубостью и нежностью, варварством и честью. Поэтому и поступки его в этой ленте — непредсказуемы и необъяснимы.
Герои фильма живут в мире, где плата за секс и признание в любви — практически одно и то же. Это дикая община, которой свойственны практически все оттенки варварства, пожалуй, кроме каннибализма (если не считать моральный). Наблюдая за порядками этого микросоциума — испытываешь парализующий шок. Прослеживая же прямые параллели с украинской реальностью в целом — лишаешься дара речи.
Предельно внятно атмосферу фильма выражает его буквальная немота. Картина полностью снята на языке глухонемых. Если не вслушиваться в обрывки фраз прохожих — ни одного произнесённого слова в «Племени» не встретишь. При этом, однако, весь сюжет абсолютно ясен.
Избавиться от слов для кинематографа — всё равно, что подростку обрести долгожданную независимость. Десятая муза уже давно пытается вырваться из-под опеки своих старших братьев — Литературы и Театра. Амбициозная находка Слабошпицкого предоставила для этого замечательную возможность.
Своеобразное новаторство обеспечило фильму благосклонность кинокритиков. В Каннах лента получила три приза из четырёх возможных в программе «Неделя критики». После этого она едва ли не каждую неделю получала новые призы на других международных кинофорумах. Более титулованной лентой в истории отечественного кино остаются, наверное, лишь «Тени забытых предков» Сергея Параджанова. На их счету около 60 призов.
Безусловно, на такое внимание мировой кинообщественности к «Племени» повлияла чрезвычайная популярность Украины. Наша страна с конца прошлого года стала поставщиком «перца» в пресный поток мировых новостей. Мы начали обеспечивать необходимую норму насилия и варварства в СМИ, которая обычно экспортируется из стран Ближнего Востока. Однако если про воинствующих исламистов общественность, более менее, наслышана, то про каких-то украинцев (которые то ли россияне, то ли европейцы) не имеет практически никакого представления. Так что «Племя» стало своеобразным дополнением к медийному портрету нашей нации. Правда, если в зарубежных новостях украинцев часто показывают, как «нацию свободы», то в этой картине мы — стая варваров.
Во многих сценах и сюжетных приёмах картины чувствуется желание быть в тренде фестивального мейнстрима. Мирослав Слабошпицкий в отличие от многих-многих других режиссёров активно смотрит фестивальное кино. Так что становится понятным, почему отдельные сцены в «Племени» напоминают восточноевропейские хиты последних лет. Это заставляет во время просмотра почувствовать кисловатый привкус конъюнктуры.
Оператором в картине выступил Валентин Васянович — один из лучших украинских документалистов. Его последняя на сегодня картина «Сумерки» этим летом получила гран-при национальной конкурсной программы Одесского кинофестиваля. «Племя» же Васянович снимал словно по тем же принципам, что и свои документальные работы. Камера в его руках двигается плавно и тягуче, словно пытаясь высмотреть в происходящем вокруг что-то действительно стоящее внимания. В среднем каждый эпизод длится четыре минуты.
Плывя через молчаливый штиль сюжета, зритель местами натыкается на подводные мины неожиданных происшествий: спонтанная драка, секс в подворотне, гоп-стоп на тёмной тропинке, тест на беременность и т. д.
В первой половине фильма образ жизни в интернате и функционирование молчаливой мафии ещё подкупает своей экзотикой. Однако вторая часть повествования, снятая в столь же тягучем темпе, заставит заскучать. Излишне подробно показаны сцены бюрократической возни, диалогов на языке жестов, переодеваний, школьных уроков... Всё это заставляет зрителя почувствовать себя едва ли не лишним.
Все роли в фильме исполнили непрофессиональные актёры. Это «вставило свои пять копеек» в копилку имиджа «Племени». Киноведы такое любят. На деле же вызвано это было тем, что в Украине, мягко говоря, плоховато с актёрами, владеющими языком жестов. Это не Скандинавские страны, где люди, живущие с определёнными патологиями, — наравне с абсолютно здоровыми. Так что отыскать профессионального молодого актёра, общающегося жестами, у нас сложно. Да и Слабошпицкий — не Кристофер Нолан, способный сделать всё что угодно с любой всемирно известной звездой, лишь бы она максимально соответствовала роли.
Шероховатости игры молодых актёров-непрофессионалов в «Племени» сглаживает принцип съёмки. Зритель наблюдает за событиями отстранённо — словно боясь приблизиться, как к стае собак. К тому же в фильме нет крупных планов, которые могли бы стать для актёров неподъёмной задачей.
Однако главная причина этой отстранённости может крыться и в другом. Наше общество не внимательно к отдельной личности. Мы привыкли дистанциировать себя от чужих проблем. По этой же причине, например, Владимир Тихий в своей недавней «Зелёной кофте» показал одну из самых эмоциональных сцен фильма издали — главную героиню душат слёзы, а зритель видит её метров за десять от себя и со спины.
Сцены секса в этой картине лупят зрителя наотмашь. Будем надеяться, эта лента вышибет из украинских чиновников чванливое убеждение, что к столь откровенным кадрам можно подпускать лишь тех, кому не меньше 18 лет. К примеру, прошлогодний триумфатор Каннского кинофестиваля «Жизнь Адель» был ещё больше наполнен откровенными сценами, получив при этом рейтинг «12+». В Украине же эта лента была задвинута в рейтинг аж «21+».
А ведь именно на такое кино и стоит пускать подростков. Во-первых, это пока единственный украинский фильм, в котором настолько честно показывается дикость и жестокость молодёжи.
«Племя» с годами будут пересматривать, откапывая подтексты и скрытые смыслы этой ленты. Например, ассоциативная перекличка немоты и орального секса. Нарочитое присутствие в кадре синего цвета. Отсутствие имён. Черты лица главной героини, словно сошедшей с итальянской фрески эпохи Возрождения. И это далеко не все темы, которые критики будут раскапывать так же страстно, как главный герой пытался удержать своё чувство. А это безусловный признак того, что в нашем кинематографе родилось если не Большое (это решит время), то, по крайней мере, знаковое произведение искусства.
В старинной пословице говорится: «Бог не родит — не возьмешь ни семенем, ни племенем». Что ж, «от Бога» этот фильм или «наоборот» — решать каждому зрителю лично.
P. S. Для любителей смаковать околокиношные совпадения и «знаки судьбы» стоит озвучить, что «Племя» снималось как раз во время событий на Майдане, а один из избирательных участков последующих президентских выборов работал как раз в школе, где проходили съёмки — в Киеве по ул. Сеченова.
