Дикое поле

В августе 2011 г. исполняется 20 лет государственной независимости Украины. Но уже идут праздничные мероприятия, посвященные этой дате. Политики снова ищут национальную идею, рецепт единения общества. Последняя мысль депутатов от 19 мая – нас объединит европейская интеграция. Анархисты не занимались этим вопросом, считая нацию продуктом своего противника – государства, сообществом этнокультурных групп, принудительно запертых в государственных границах. Но если рассматривать такую идею, как проект обустройства общего дома, мы имеем свой взгляд на ее содержание. Только предварительным условием ее реализации должно стать нахождение «общего языка» двумя базовыми культурными массивами украинской политической нации. «Антиукраинские силы» Стержнем искомой идеи продолжает считаться доктрина, созданная в пору УНР и борьбы УПА против советского режима. Откуда на ее монопольную трактовку претендуют украинские националисты, объявляющие всех, кто действует вразрез с их планами, «антиукраинскими силами». Между тем, в основе старой идеи было стремление к государственности. Сегодня этап этот пройден и она не учитывает демократизации и роста самосознания общества с 1991 г. Тем более, игнорируются условия формирования государства Украина – его территориальная и культурная эволюция. Как следствие, догматизм и косность устаревшей идеи является одной из главных «антиукраинских сил», - основанием для произвола бюрократии и тормозом развития страны. К примеру, отталкиваясь от старой идеи, оранжевый режим, подававший себя миру локомотивом украинской демократии, вел принудительную культурную политику. По его версии, нынешний расклад культурных предпочтений – продукт авторитарной русификации времен СССР, и должен быть «демократически» исправлен. На что оппоненты вспоминали не менее авторитарную «коренизацию» 1920-е гг., когда национал-коммунисты принудительно внедряли украинский язык без учета культурных особенностей юго-востока страны. И так далее вглубь веков и обвинений, вплоть до разгона царизмом Сечи и защиты прав национальных групп, поглощенных этногенезом украинского народа, то есть полного отрыва от реальности. Наиболее провокационным фактором здесь выступал украинский национальный радикализм, переходящий в настоящую истерию. Из-под Майдана проросли откровенные нацисты, доводившие национальную идею до полного абсурда и неприятия инокультурной части социума. Причем, оранжевый режим только подыгрывал им, культивируя череду антирусских героев и русско-украинских сражений. Между тем, русскоязычная община справедливо считает эту землю родной, воспринимает смену культурной среды, как оккупацию и борется с ней, жертвуя всем. Культурный конфликт умело использовали авторитарные силы, выставляя возникшее в ходе оранжевых событий стремление к демократизации, как попустительство нацизму и культурному подавлению. Притом, что Украина является одной из стран наиболее пострадавших от нацизма, такие аргументы имели большое электоральное влияние на Юго-Востоке и возбуждали тоску по «сильной руке», которая наведет порядок. Что стало одним из решающих факторов победы Януковича на президентских выборах. Используя межкультурную вражду, изматывающую общество внутренним конфликтом, бюрократия усиливает свои позиции и препятствует консолидации граждан, необходимой для отпора наступлению государства. Тривиальная технология «разделяй и властвуй». Правящий режим и сегодня использует национальный радикализм для отвлечения граждан от социального гнета. В качестве пугала для русскоязычного сообщества ВО «Свобода» со своими маршами в городах Юго-Востока выступает верным помощником режима, который сама называет «антиукраинским». Уже и правые политики определяют эту партию, как инструмент контроля регионалов над западными областями. Аналогичное использование русских националистов – экспедиция партии «Русское единство» с красными знаменами на День Победы во Львов. К чему приводят эти марши, кроме эскалации национальной вражды, так удобной государству? Культурная идентичнсть Если бы национальная статистика отражала культурную действительность, оранжевая украинизация не вызвала бы столь сильного сопротивления. А если вызвала, что отражают проценты переписи, кроме политических спекуляций и права бюрократии осваивать наши налоги для нашего же культурного принуждения? Прожорливая власть заставляет кормить легионы чиновников, и еще навязывают непривычную систему коммуникации. Вкупе все это воспринимается, как скоординированная агрессия государства, которой демократически настроенные граждане обязаны сопротивляться. Но, подчеркиваю, отпор вызывает не культура, а принуждение. И, что особо важно, отпор украинизации ясно показал, что для большой части наших сограждан культурная идентичность важнее этнической и «записной» национальный состав не соответствует культурному самоопределению. Для подавляющего большинства населения Юго-Востока русский язык является родным вне зависимости от «анкетной» национальности. Это неоспоримый факт, с которым демократичные политики обязаны считаться. И то, что предвыборные обещания регионалов в вопросах языка оказались очередным обманом, не может отвернуть русскоязычное сообщество от идеи культурного равноправия. Оно продолжит поддерживать политиков, убедительно обещающих этот статус. Поэтому насаждение языковой однородности обречено на поражение. В чреватом конфликтами поликультурном социуме бессмысленно выяснять, кто первый начал. Тем более что демократия – это не культ предков, не способ правления мертвецов, а взаимодействие ныне живущих сообществ. Можно разделить сожаления националистов по утраченным возможностям развития украинской культуры в авторитарном прошлом. Но нельзя потакать их желанию аналогично действовать сегодня. Исправление авторитарного наследия похожими методами – не более чем повод для продолжения авторитаризма государства. Причем в начале Независимости новый культурный авторитаризм внедряли те же люди, что проводили старый. И пока украинские национал-демократы для торжества своей культуры будут соглашаться на «некоторую» авторитарность, считать, что любовь к украинству можно вернуть принудительно, их всегда подсидят более жесткие авторитарии. А, чтобы национал-демократам было легче принять феномен культурной идентичности, можно вспомнить аналогию из области межконфессиональных отношений. Некогда вся Западная Украина (Червонная Русь) исповедовала православие. В результате польской экспансии, с XIV в. там принудительно насаждалось католичество. Но, спустя столетия, эта вера является родной для множества западных украинцев. Будет дикостью принуждать их к возврату в изначальное православие. Можно представить, какое сопротивление вызвала бы такая попытка восстановления «исторической справедливости»! Почему же в отношении культуры подобный возврат считают демократичным? Ответ прост: те из «национал-демократов», что поддерживают новый культурный передел Украины, в реальности демократами не являются, а принадлежат к авторитарной «партии войны», которой выгодна межкультурная рознь. Здесь показателен пример «Нашей Украины», что к осени планирует объединение с радикальной «Свободой». Национальный радикализм – враг для умеренных националистов. Когда у режима есть жупел радикалов, национал-демократы ему не только не нужны, а просто мешают. И, напротив, общество остается глухим к пропаганде объединяющего смысла, если его постоянно провоцируют на межкультурную вражду. Поэтому украинским национал-демократам надо искать союза с организациями Юго-Востока, отстаивающими русские культурные ценности, но аналогично не приемлющими авторитаризма власти. В противном случае, в Украине продолжится холодная гражданская война, делающая ее легкой добычей авторитарных сил. Только преодолев этот конфликт, общество сможет приступить к реализации конструктивной национальной идеи. Вольный патриотизм Национальная идея не является демократической ценностью сама по себе, это зависит от ее содержания. Можно считать ею принуждение людей к единой культуре. И, напротив, граждане могут быть едины в самостоятельности, самоуправлении, свободе выбора. Такие факторы порождают не меньший патриотизм, чем национальные чувства. Но патриотизм этот высшего порядка – это любовь к «земле свободы», к таким социальным условиям в обществе, которые позволяют каждому гражданину чувствовать себя полноценным вольным человеком с максимальными возможностями самореализации. Такой патриотизм подвигает гражданина дорожить не конкретным куском суши, а сложившимся строем, социальными отношениями и гражданскими свободами своей страны. Остается вопрос: как добиться таких отношений? Несмотря на всю державную риторику, оранжевый проект больше напоминал ватагу «лихих людишек», собравшуюся в набег на экономику и не претендующую на длительное владение страной. Регионалы объявляют себя властью, пришедшей всерьез и надолго. Но у любой бесконтрольной власти отсутствует чувство меры. Близкие к ней олигархи, сами чиновники и депутаты продолжают продвигать свои интересы, наращивая грабеж населения посредством новых «реформ». И наступать такая власть будет по всем фронтам до тех пор, пока на каждом из направлений не получит отпор от политической оппозиции и гражданского общества в целом. Но выборы раз в пятилетку не могут воспитать самоограниченную власть. На опыте оранжевой революции украинцы получили иммунитет от поисков «доброго царя». Политическая оппозиция борется с коррупцией и произволом режима только для того, чтобы занять его кресла и продолжить ту же порочную практику. Происходит это неизменно, ибо уровень полномочий этих кресел не оставляет и шанса для совести вчерашних оппозиционеров. И разница режимов может быть лишь в уровне аппетитов и искусности коррупционеров, - способности сочинять изощренные схемы. Поэтому коррупция и произвол власти будут длиться ровно столько, сколько в ее руках будет сохраняться угрожающая концентрация полномочий. Откуда насущная задача всех граждан, обеспокоенных произволом государства, – сместить приложение усилий со смены власти на ее вытеснение. Это не значит, что надо навсегда оставить в правительстве одну олигархическую группировку. Но, сохраняя конкурентную борьбу партий, и продолжая осаждать напор государства протестами, гражданскому обществу необходимо эволюционировать от роли вспомогательной массовки политиков к наращиванию собственной автономной самоорганизации. Которая вне зависимости от смены лиц у власти будет неизменно «гнуть свою линию» - изымать полномочия у государства, выдавливать бюрократию из жизни общества, оставлять все меньше простора для ее произвола. Лишь с этих пор начнется настоящая история украинского народа, а не его гетманов, парторгов и чиновников. По сути, это возврат к разгосударствлению периода Перестройки. Под занавес СССР граждане осознали, какую угрозу несет концентрация власти. Но позже украинцам был внушен миф об отличном характере ее национальной модели, и государство снова пошло в наступление. После оранжевых событий начался новый прилив гражданского скепсиса. Украинской национальной идеей даже объявляли анархизм, что имеет свои основания в попытке создания первого в истории анархического социума – Безвластной федерации махновцев. Но, даже не используя такой страшный для обывателя термин, следует отметить, что построение общества без принуждения может стать полем бесконфликтного взаимодействия территориальных и этнокультурных групп украинского социума. Этапы большого пути Принципиальная схема вытеснения государства может выглядеть так. Первым этапом должно стать «заземление» гражданской самостоятельности. Человек может менять работу и даже профессию, но прожить в одном доме всю жизнь. Поэтому школой самоорганизации граждан должны стать не профсоюзы, боссы которых по советской традиции продолжают дружбу с властью против трудящихся, а низовое (базисное) местное самоуправление – комитеты домов, улиц, микрорайонов. Лишь приобретя там навыки взаимопомощи и защиты своих прав можно использовать этот опыт в создании независимых профсоюзов. Опять же, на территориальном, а не производственном принципе основана система выборов власти. Следовательно, территориальное самоуправление способно оказывать наибольшее давление на власть. Залог привлекательности такого самоуправления – удобство и выгодность. Если человек будет нести бремя налогов, а потом еще жертвовать в кассу взаимопомощи, ему быстро надоест такая затея. То же со временем – когда после рабочего дня надо идти на собрание, спорить с соседями по коммунальным вопросам, мало кого вдохновит такая рутина. Новые формы базисной кооперации жильцов, позволяющие законно уйти от налогов и содержания бюрократии ЖКХ, возбудят материальную заинтересованность граждан. Активное использование доступных медиатехнологий (Интернет, СМС, ММС) обеспечит члену сообщества круглосуточный доступ к обсуждению проблем и принятию решений через форумы, опросы, референдумы. Чтобы гражданин под настроение и в удобное для себя время делал свой вклад в низовое самоуправление. И, конечно же, оперативная коммуникация необходима при координации протестов. Залог успеха базисной демократии – знание механизмов муниципального самоуправления – сферы и конфликты интересов, взаимодействие чиновников и депутатов, планы и веянья в коридорах власти. Одному домкому это не под силу, но их сеть, система взаимопомощи вполне может держать руку на пульсе муниципалитета. Что это даст? Например, много важных решений, как выделение земли или аренда коммунальной собственности, проводят «под ковром», в тайне от широкой общественности. Упреждающие протесты по этим вопросам, ломающие коррупционные схемы, «держат в тонусе» власть, заставляют ее считаться с силой гражданского общества, идти на уступки и переговоры. Так продавливается реальное самоуправление граждан. Рабочий контроль на крупных предприятиях остается вопросом теоретическим. Но Налоговый майдан показал необходимость самоорганизации малого бизнеса, которая при нынешнем олигархическом режиме стала вопросом его выживания. Вот вам и вектор перехода от территориального самоуправления к производственному. Малый бизнес локален и на базе комитетов микрорайонов вполне может создавать ассоциации, объединяющие предпринимателей данной территории. Так, переплетением территориальных и предпринимательских решений начнет создаваться корневая система самостоятельности общества, возврата ему полномочий решать собственную судьбу. Она же неизбежно вовлечет в орбиту своего влияния и работников крупных предприятий, находящихся на территории действия системы. А на государственных выборах сети базисного самоуправления могут вести селекцию политических сил, рекомендуя своим членам голосовать за те партии, что обеспечат наибольшие разгосударствление и условия для самореализации граждан. По принципу Гете: лучшее правительство то, что учит человека управлять самими собой. И, можете поверить моему практическому опыту, когда граждане побеждают произвол, в течение долгих лет отравлявший каждый день их жизни, им все равно, на каком языке говорит их товарищ по движению. Главное, что он действует с ними заодно. Но вытеснение государства не только не остановит развитие украинской культуры, а даст ему новый импульс. С обретением самостоятельности общество выработает иммунитет к национальным провокациям. Когда основной формой управления в стране станет базисная демократия, национал-радикалы и центральная власть потеряют возможность «греть руки» на этой вражде. Холодная гражданская война утихнет сама собой. А солидарное общество в отсутствии принуждения сможет спокойно развязать все культурные противоречия. Можно прогнозировать, что в результате вольного диалога культурных массивов в целом окрепнет украинская культура, где-то сохраниться русская, а между ними сложится койне, переходящий в новый восточнославянский язык – продукт народного творчества свободных людей. * * * Когда-то большая часть Украины называлась «Диким полем». С тех пор появились компьютеры и мобильные телефоны. Но не они показывают уровень нашей цивилизованности. Не блестящие цацки и гаджеты, а социальное устройство характеризует степень развития общества. В этом смысле, Украина пока остается диким электоральным полем, по которому политические ловцы гонят нас в силки и капканы. Культивировать это поле, возделать культуру социальных отношений, отвести для политиков заповедники, где им очерчена строго нормированная территория полномочий – задача достойная вольного человека. Будем и мы достойны этой задачи.