Достаточно было одной плохо организованной провокации ФСБ, одного угрожающего заявления Владимира Путина, одного похищенного и измученного украинского гражданина, признающегося в «диверсиях», как основной темой и наших СМИ, и частных разговоров граждан стала война.
Не экономические реформы, не тарифы, даже не коррупция — если о ней вспоминают, то только в контексте возможной коррумпированности военного начальства и снабжения армии. Все неожиданно заметили то, о чем не хотели разговаривать весь прошедший после Минских соглашений год: война никуда не делась. И именно она — а не реформы, коррупция и тарифы — угрожает Украине в первую очередь. Не будет иметь никакого значения, сколько вы платите за свет или воду, если ваш дом разрушен — на улице и в приюте не платят. Не будет иметь никакого значения, насколько качественно учат ваших детей в школе — если ваш ребенок погибнет под обстрелом, его уже никто ничему не научит. Не будет иметь никакого значения, какое в нашей стране образование — если ваш сын погиб, защищая Родину от врага, он уже не поступит в университет. И даже качество медицины имеет значение только для выживших. Скажу даже больше: уровень демократии в государстве имеет значение только тогда, когда это государство есть. А когда его нет — то не очень важно, какая у него модель управления. На нет — и суда нет. Даже коррумпированного.
Я пытаюсь сказать это своим соотечественникам уже многие месяцы подряд — но в ответ слышу только насмешки. И это в лучшем случае. В худшем — обвинения в работе на власть, которая опасностью войны оправдывает собственную неэффективность и коррумпированность. Вовсе не собираюсь доказывать, что власть эффективна и не коррумпирована. Просто я уверен, что лучше иметь власть, которую мы можем научиться контролировать — чем никакой власти или чужую власть. Власть Путина. Ведь все это мы уже проходили.
Где массовики-затейники, которые уверяли сограждан, что стоит нам только реформировать экономику, как в Украину рекой потекут инвестиции? А теперь представьте себе, что все уже реформировано, прозрачно и без коррупции — а Путин на пороге с угрозами. А вы — западный инвестор. Куда бы вы вложили деньги? Какой украинский город сочли бы находящимся вне зоны риска? Харьков? Днепропетровск? Херсон? Одессу? Может быть, Львов и Черновцы от греха подальше? Но если потенциальный агрессор готов воевать до свержения законной власти — то кто гарантирует вам сохранность инвестиций, если он добьется успеха? Даже во Львове?
Хватит тешить себя иллюзиями. Хватит верить проходимцам и идиотам, которые наживаются на украинских проблемах. Мы — воюющее государство. Государство под постоянной угрозой новой агрессии. Государство с оккупированным врагом территориями. Государство, в котором есть часть населения — и часть политической и предпринимательской элиты, — которая готова принять любой режим, даже оккупационный. Янукович, Азаров, Аксенов, Колесниченко, Захарченко, Царев взялись не из безвоздушного пространства — они были частью коллаборационистского мира, который никуда не исчез.
С этим придется жить. Жить долго. До краха путинского режима, а возможно — и дольше, до переформатирования того государственного организма, который ощетинился злобой на наших границах. Жить в постоянной военной готовности и с большими расходами на армию. Жить без серьезных инвестиций. Жить с провокациями и жертвами по всему периметру соприкосновения с врагом — вчера на Донбассе, сегодня в Крыму, завтра — просто на российско-украинской границе. Жить в одном доме с врагами и предателями, которые будут притворяться патриотами. Патриотами за рубли.
И в этой жизни выбор очень прост. Нужно либо воспринимать ее как время непростого строительства Украинского государства, результат которого окупится сторицей для наших детей и внуков — либо просто оставить Украину в покое. Уехать и не роптать.
Впрочем, нужно помнить, что Путин может прийти и туда, куда вы уедете. А может не Путин. Могут радикалы из «ИГИЛ». В современном мире можно погибнуть под российским обстрелом в Авдеевке, а можно — на сияющей набережной Ниццы, в автобусе в Иерусалиме, в развалинах Алеппо, в поезде в Мадриде, под танком в Стамбуле, в самолете над Египтом, в кафе в Париже. И даже в нью-йоркском небоскребе, как мы все знаем по 11 сентября, тоже можно.
В ХХI веке каждый сам решает, что ему строить, где жить и где умирать.
