Использование фортификационных сооружений в ходе боевых действий характерно почти исключительно для позиционной фазы. Когда после «Минска-1» стабилизировалась линия соприкосновения, тогда же и активизировалась работа с нашей стороны по возведению линий обороны. Точно так же и со стороны российско-оккупационных властей.
Период летней кампании 2014 года для ВСУ характеризовался достаточно скромным использованием фортификационных сооружений. Война была маневренной, поэтому максимум, что использовали, это несколько десятков гражданских железобетонных блоков для какой-никакой, но защиты при оборудовании блокпоста или, что еще было чаще, — несколько сотен мешков с песком.
Блокпост образца весны-лета 2014 г.
Хотя и в тот момент были исключения. Речь идет прежде всего о блокпостах вокруг Славянска, где впервые стали делать так называемые блиндажи (как правило, обычная яма, накрытая одним-двумя накатами деревянных колод, часто даже не скрепленных между собой, без земляной насыпки над накатом). Впрочем, большего и не надо было — тяжелым вооружением противник не располагал, а от 82-мм мины такое сооружение вполне спасало.
В марте 2014 года впервые в фортификационные мероприятия включились и гражданские. Так, новоназначенный губернатор Донецкой области Сергей Тарута принял решение об укреплении украинско-российской границы на своем участке. В итоге в достаточно короткое время за его собственные деньги и фирмы его брата вдоль границы был выкопан ров шириной 4 метра и глубиной 2,5 метра с 2-метровым земляным валом (из вынутого грунта). Кроме того, на дороги Приазовья были поставлены бетонные ежи-тетраподы, которые применяются для укрепления морских и речных прибрежных зон, чтобы защитить их от эрозии, и представляют собой четыре конусообразных луча, соединенных в одном массивном блоке. Разрисованные в национальном стиле, они стали одним из символов войны в Приазовье.
Тетрапод на пункте пропуска «Успенка», март 2014 г.
Впервые серьезно к оборудованию позиций по всем правилам и канонам стали относиться после 11 июля, когда с российской стороны границы начали активно применяться реактивные системы залпового огня «Град», артиллерия калибра 122-мм и 152-мм, минометы 120-мм.
Тогда к линии фронта стали подтягивать части инженерных войск со специализированной техникой.
Однако массово строить оборонительные сооружения начали после сентября 2014 года. Это было вызвано возросшими возможностями отрядов гибридных войск, которые получили из России танки и артиллерию крупных калибров.
Со складов хранения стали поднимать разнообразные элементы штатной фортификации, которые достались стране с советских времен. Поначалу это были бронеколпаки типа МВС-2, причем, кроме наличных, большую партию заказали на мариупольском заводе «Азовмаш».
Бронеколпак типа МВС-2
Хотя военные высказывают большие сомнения в их боевых качествах: прямое попадание снаряда САУ или танкового они не выдержат, да и сектор обзора у них явно маловат. Однако последнее решается перепланировкой всего контура оборонительных сооружений.
С осени 2015 года было принято решение о строительстве трех полноценных линий обороны в предполье донбасской группировки.
Понятно, что для такого масштабного строительства денег у Министерства обороны Украины просто не было, поэтому приняли неоднозначное решение строить отдельные участки силами областных государственных администраций с привлечением гражданского персонала. При этом масштабы строительства были колоссальные, и губернаторы широко использовали этот факт для собственного пиара. Так, построить 31 взводный пункт на территории зоны конфликта пообещал глава Харьковской ОГА Игорь Райнин, 12 — ивано-франковский губернатор Олег Гончарук, 7 — глава Черновицкой ОГА Александр Фищук. Еще дальше пошел глава Черкасской ОГА Юрий Ткаченко, который публично дал обещание перевыполнить план.
Укрепленный взводный опорный пункт на второй линии обороны
С одной стороны, это способствовало взрывному росту количества построенных фортификационных сооружений. С другой стороны, гражданские специалисты не в полной мере понимали проблемы военного строительства. Так, на опорных пунктах они широко использовали металлические двери из цельного металлического листа. От близкого взрыва такие двери может заклинить из-за деформации полотна или рамы либо вообще придавить грунтом извне. Поскольку аварийные выходы проектами не предусмотрены, то это может создать серьезные проблемы в боевых условиях.
Кроме того, эти сооружения достаточно большие и поэтому очень хорошо видны даже на общедоступных ресурсах типа ГуглЗемля, Яндекс-карты или Wikimapia. К сожалению, это общая проблема всей фортификации на нынешнем этапе: большинство укрытий легко определяются штатными средствами артиллерийской разведки и идентифицируются в процессе воздушной разведки с беспилотных летательных аппаратов.
Крайне ограниченно в этом плане помогают и маскировочные сети.
Траншея, созданная по всем правилам
Вообще стоит отметить, что в ходе войны на Донбассе столкнулись две школы фортификации: советская и западная. Если в Советском Союзе ставку делали на то, чтобы оборонительные сооружения выдерживали прямое попадание артиллерийского снаряда (от 76 до 210 мм), то на Западе еще в ходе Первой мировой войны была принята методика создания целой системы небольших по площади оборонительных сооружений (чтобы их гарантированно подавить, противник вынужден буквально «засыпать» взводный или ротный опорный пункт тысячами снарядов и мин).
То есть фактически наша оборонительная система на Донбассе на сегодня состоит из причудливой смеси этих двух направлений упомянутых школ фортификации.
Интересно, что до сих пор на фронте на отмечено создание огневых точек с использованием башен с повреждённой в боях техники. Подобную практику широко использовал Вермахт в годы Второй мировой войны, а в СССР-РФ такие элементы оборонительной линии широко распространены, например, на Дальнем Востоке вкопано достаточно большое количество танков ИС-3 времен Второй мировой.
Отдельной страницей истории фортификации на Донбассе стоит признать использование таких достаточно передовых элементов, как габионы.
Типичный полевой блокпост. Зимняя кампания 2015 г.
Пришедшие из глубины веков оборонительные сооружения из плетеной корзины с землей или камнями сегодня трансформировались в каркас из стальной проволоки, внутри которого находятся мешки из нетканого геотекстиля. Конструкция рассчитана на быстрое заполнение песком, землей или другим сыпучим материалом с применением ковшовой механизированной техники. Такие габионы широко применяются прежде всего американской армией и ее союзниками по всему миру, так как, в отличие от мешков с песком, обеспечивают более надежную защиту (спокойно выдерживают выстрел ручного противотанкового гранатомета) и значительно сокращают время сооружения укреплений. Возможность быстрого и надежного соединения отдельных секций позволяет строить стены укреплений практически любой длины и высотой в несколько «этажей».
Напрямую из США такие комплекты не поставлялись, поскольку и в 2014 году, и сейчас есть более серьезные заявки на поставки такого вот нелетального вооружения. Все габионы, которые были или есть на линии соприкосновения, являются волонтерскими произведениями. Всего по стране таких точек производства было около 50, так как, собственно говоря, сам технологический процесс несложный и все комплектующие производятся у нас в Украине. Наверное, одним из самых известных «поставщиков» в 2014-15 гг. был тернопольский предприниматель Сергей Лупийчук.
Использование подручных материалов для организации позиции батареи автоматических минометов «Василек».
Были и попытки организовать фирмы для промышленных поставок для нужд ВСУ. Например, одна такая контора (ВКФ «ПЛІТ» ) была представлена на прошлогодней выставке «Оружие и безопасность» с достаточно неплохими образцами, как то комплект «Ґарда-3». Однако интереса у военных такие предложения не вызвали.
Один из вариантов расположения линий обороны группировки ООС на Донбассе
Таким образом, можно констатировать, что, несмотря на то, что с 2014 года на Донбассе выстроена достаточно мощная система фортификационных сооружений, однако государственного подхода, увы, пока нет. Не разработана (или, по крайней мере, не принята на вооружение) стандартная модульная система организации взводного (ротного) опорного пункта. На сегодня их конструкция зависит исключительно от инженерной подготовки конкретного командира среднего звена и не всегда является оптимальной. Тем не менее война вносит свои коррективы, и нынешнее состояние оборонительной линии на Донбассе гарантирует противнику серьезные потери при возможном наступлении.
