Последние недели прошли для мира под знаком каталонского и курдского референдумов. Оба эти мероприятия претендуют на то, чтобы пошатнуть status quo, установившийся в их регионах.
Но если испанский сепаратизм получил широкое освещение в украинских СМИ, то судьба Иракского Курдистана избежала пристального внимания наших соотечественников. Несмотря на то, что возникновение независимого курдского государства несет в себе бóльшую угрозу мировой стабильности, чем перспектива распада Испании. Чтобы понять суть данной ситуации, необходимо рассказать, кто такие курды, чего они хотят и какова их историческая судьба.
Ближний Восток — изначально регион огромных, но слабозаселённых империй (пустыня ведь!), которые сменяли друг друга, подымаясь из песков и создавая монументы своему величию, чтобы затем рассыпаться под ударами внешних и внутренних врагов. Начиная с XV-XVI вв. и до окончания Первой мировой войны регион был разделен между двумя великими державами: шиитским Ираном и преимущественно суннитской Османской империей. Когда мы говорим разделен, не следует представлять себе эти государства подобными СССР или современному Китаю, которые зорким оком бдят за каждым чихом подданных. Оба государства до поры до времени были абсолютно феодальны и никак не вмешивались в повседневную жизнь своих рядовых жителей. Чтобы не иметь никаких неприятностей, им достаточно было просто вовремя платить дань и, в случае нужды, посылать войска. Таким образом, на местах царила феодально-племенная структура, которая с некоторыми изменениями дожила до сегодняшнего дня.
Однако ничто не вечно под Луной. Во второй половине XIX столетия оказавшаяся на грани краха Османская империя стала на путь реформ. Но это не принесло ей ничего хорошего, поскольку, вследствие перехода от архаики к современности, ее дряхлый организм был поражен вирусом национализма.
С одной стороны, озверевшие турки осознали свою национальную идентичность и с пылом, достойным лучшего применения, начали вырезать соседние народы, расчищая жизненное пространство. Именно тогда произошел геноцид армян и прочие акты террора.
С другой стороны, на фоне чинимых турками притеснений проснулось арабское национальное самосознание. Арабы, бывшие этническим большинством в Османской империи, во время Первой мировой войны открыто выступили против турок и подняли восстание под руководством Лоуренса Аравийского. Западные державы, в лице Франции и Великобритании, пообещали им государство на территории т. н. Великой Сирии, где сейчас расположены Сирия и Ирак. По иронии судьбы, именно на этой территории спустя столетие утвердился ИГИЛ, который, по сути, нес на своих штыках идеи панарабского национализма в религиозной обертке.
В это же время на политической сцене появляются герои нашей статьи. Первоначально они выступали в качестве разнородных ираноязычных племен, кочующих на просторах пустыни и выращивающих пропитание в оазисах. Пока вокруг царили феодальные отношения, они, в принципе, жили, как все. Не особо выделяясь. Но пробуждение турецкого и арабского национализма потребовало от них решительных действий.
Будущие «курды» оказались в ситуации «куда крестьянину податься?» и начали пестовать отдельную национальною идентичность. Собственно говоря, смотря на эту сборную солянку из людей, не имеющих единого языка и объединяющей религии, возникает мысль, что курдами стали все, кто не хотел становиться арабом, турком или персом.
Первым проявлением курдского национализма стало восстание шейха Убейдуллы в 1880 году, одним из лозунгов которого было создание национального курдского государства на территории Османской империи и Ирана. Восстание было подавлено, но семя попало в почву — начало было положено.
Тем временем стремительно приближалась Первая мировая война, положившая конец Османской империи. Западные союзники, не колеблясь перед необходимостью нарушить данные арабам обещания, решительно поделили Ближний Восток между собой. Тебе этот кусок, а мне -- тот. Конечно, мнение местных жителей никто не спрашивал. В результате многомиллионный курдский народ оказался разделен между четырьмя государствами: Ираном, Турцией, Ираком и Сирией. В каждом из них он претерпевал, в лучшем случае, дискриминацию, в худшем — этнические чистки. Таким образом, XX век стал для курдов временем отчаяния, геноцида и терроризма.
В этой статье мы обойдем молчанием всю их эпопею и сосредоточимся на иракской ветви курдского народа, которая ближе всех подошла к созданию независимого государства. Но прежде всего нужно понимать, что, несмотря на такие слова, как президент, партия и прочие подобные термины, Иракский Курдистан — это de facto монархия под управлением династии Барзани. Этот род изначально возглавлял одно из курдских племен, и в первой половине прошлого века Мустафа Барзани возглавил восстание в Ираке. Вследствие этого он стал одним из признанных лидеров националистического движения, а его сыновья Идрис и Масуд унаследовали авторитет и связи отца. Но если Идрис, до своей смерти от инфаркта, был командующим Пешмерга (курдской армией), то Масуд стал политиком. И благодаря мудрости этой хитрой лисы Иракский Курдистан смог реализовать большую часть того, о чем курды в соседних государствах могли только мечтать.
А теперь давайте посмотрим, как курды смогли построить на крови и песке свою автономию. Существование «Свободного Курдистана» стало возможно вследствие тотального ослабления иракской государственности. Мы не будем здесь касаться давних дел времен падения королевской власти в Багдаде и восхождения Саддама Хуссейна, а сразу перейдем к ирано-иракской войне 1980-88 годов.
Эта война задумывалась Хуссейном как легкая прогулка, целью которой был захватит пары богатых нефтью приграничных районов у ослабленного Исламской революцией Ирана. Проблема состояла в том, что в Тегеране сидели отмороженные фанатики-исламисты, а иракская армия имела нулевой опыт масштабных боевых действий. В результате маленькая победоносная война превратилась в кровавую резню, длившуюся с переменным успехом на протяжении 8 лет. Обе стороны закончили там, где начали. По сути, это, наверное, была самая кровавая ничья за всю историю человечества. Количество погибших с обеих сторон до сих пор неизвестно.
Курды не могли пропустить такой праздник жизни и выступили на стороне Ирана, фактически начав маленькую гражданскую войну на территориях своего компактного местожительства. До поры до времени удача улыбалась им, но когда, ближе к концу войны, иракские войска перешли в контрнаступление, халява кончилась, ибо Саддам смог, наконец, бросить большие силы против мятежников. Так началась операция «Анфаль» («Трофеи»), в рамках которой было уничтожено более 182 тысяч курдов, из 5 тыс. их сел более 4 тыс. было разрушено, более 700 тыс. курдов были брошены в концлагеря, а около 1млн. человек стали беженцами. Пешмерга были вынуждены уйти из страны. Слово "анфаль" стало для курдов столь же нарицательным, как Холокост для евреев, а анфализировать — синонимом к слову убить.
Казалось, солнце курдов зашло и больше не встанет. Но их спасло «безумие» Саддама Хуссейна, который решил устроить еще одну маленькую победоносную войну и захватить Кувейт. На этот раз все закончилось быстро: приплыли американцы и раздолбали его армию с минимальными потерями. Это вызвало новый виток противостояния на территориях, принадлежащих курдам. Массовое восстание началось 5 марта 1991 года; уже к 13 марта были освобождены города Сулеймания, Эрбиль и Дахук. А после освобождения Пешмергой 20 марта Киркука восставшие контролировали уже весь этнический Курдистан. Но недолго музыка играла.
Заключив мир, Хуссейн отправил против курдов уцелевшие войска и уже 3 апреля провозгласил окончательную победу над мятежниками, заняв город Сулеймания. Это вызвало массовую панику курдского населения и его исход за пределы Ирака. Перед лицом гуманитарной катастрофы ООН принял 5 апреля 1991 резолюцию № 688, объявляющую территорию к северу от 36 параллели «зоной безопасности». Багдад был вынужден отозвать свою армию, оставив курдов в покое.
Так началось функционирование Свободного Курдистана, который официально провозгласил себя частью «демократического, свободного и объединённого Ирака», который еще предстояло когда-то потом создать.
Положение новорожденной автономии было чудовищно тяжелым. Будучи формально частью Ирака, они находились под гнетом санкций, введенных ООН против этой страны, а как сепаратисты, испытывали на себе тяготы блокады со стороны режима Хуссейна. Ситуацию усугубляло еще и то, что иракское правительство проводило политику арабизации подконтрольных им территорий. И вследствие этого в Курдистан хлынул поток беженцев.
Не стоит также забывать, что большая часть инфраструктуры региона была физически уничтожена во время операции «Анфаль», поэтому подавляющая часть населения жила в палатках без водопровода и электричества.
В этой ситуации недоставало только одного — гражданской войны. И она началась между двумя ведущими партиями: Демократической партией Курдистана во главе с Масудом Барзани и Патриотическим союзом Курдистана, лидером которого был Джалала Талабани. Причиной войны было желание Талабани свергнуть Барзани и занять должность «Главного Курда». Но попытка не увенчалась успехом, хотя погибло несколько тысяч человек и в войне умудрились поучаствовать Турция, Иран, Ирак и агенты ЦРУ.
В конечном итоге инициированная ООН программа «Нефть в обмен на продовольствие» примирила двух лидеров и привела к экономическому росту региона. Поскольку, согласно выставленным ООН условиям, 13% доходов от этого мероприятия должно было перепадать курдам. Таким образом, уже в 2004 году уровень жизни Свободного Курдистана превосходил показатели 1991 года.
Американское вторжение в Ирак в 2003 году также сыграло на руку курдам. Пока весь остальной Ирак раскатывали в труху, курды активно сотрудничали со США, загребая жар чужими руками и демонстрируя, что в этом бардаке только они и любят американцев. Согласно новой конституции 2005 года, Ирак провозглашался федерацией, одним из субъектов которой выступал и Курдистан. А Джалал Талабани умудрился стать президентом этого государства и сидел в кресле вплоть до 2014 года. Так курды, на фоне суннитско-шиитского противостояния, расколовшего арабское большинство, будучи относительно малочисленной этнической группой, смогли приобрести просто огромное влияние в пределах Ирака.
Хотя не лишним будет отметить, что никаким федерализмом там до сих пор и не пахнет. При этом Свободный Курдистан является единственным регионом, имеющим федеральный статус, и остается оазисом стабильности. Благодаря этому он выгодно отличается уровнем экономического развития от остальных регионов Ирака, поскольку не воевал с американцами и смог воспользоваться снятием санкций после падения режима Хуссейна, начав поставлять нефть за границу. Причем основным покупателем «черного золота» выступает Турция, пожалуй, наиболее антикурдская страна региона.
Тем не менее после того, как американцы вывели войска из Ирака, над Курдистаном стали сгущаться тучи: шиитское правительство в Багдаде начало закручивать гайки, стремясь показать, кто здесь главный и что демократия — это западная выдумка. В воздухе запахло новым вооруженным конфликтом. Но не было бы счастья, да несчастье помогло: ИГИЛ перешел сирийско-иракскую границу и захватил Моссул. А это мгновенно поставило шиитский режим на грань выживания и вновь дало курдам статус не сепаратистов, а дорогих союзников. Следующие три года прошли интересно и кроваво, но по состоянию на сейчас можно уверенно утверждать, что звезда ИГИЛ закатилась. Теперь лишь вопрос времени, когда разрозненные группки их боевиков будут добиты окончательно.
И благодаря этому курдская проблема вновь всплыла в повестке дня. Ключевым вопросом, вокруг которого вращается конфликт, является судьба спорных территорий, населенных смешанным арабо-курдским населением и многочисленными этнорелигиозными меньшинствами, которые зачастую не в восторге от перспективы жить под властью курдов. Также не стоит забывать, что в процессе борьбы с ИГИЛ курды захватили город Киркук, имеющий статус «нефтяной столицы» Ирака. А нефть — это деньги, большие деньги.
В результате Багдад уже давно прекратил дотировать Свободный Курдистан, что вызвало глубокий бюджетный кризис в автономии. У них даже нет сейчас денег, чтобы платить зарплату своим военным, что вызывает очевидное падение боеспособности Пешмерга. На этом фоне назрел кризис легитимности курдского президента Масуда Барзани, которого региональный парламент должен был формально переизбрать еще в августе 2015 года. Но вследствие войны и бюджетного кризиса это мероприятие все время откладывалось.
Как видим, картина для клана Барзани крайне нерадостная. Под их руководством Курдистан в последние годы откусил больше, чем способен переварить. В этой ситуации нынешний курдский президент решил использовать любимый аргумент плохих политиков, а именно — национализм.
Чтобы сплотить курдов вокруг себя, 25 сентября 2017 года был проведен референдум по вопросу создания независимого курдского государства. В результате при явке 72% из 8,4 млн жителей контролируемых курдами территорий 92,73% выступили за провозглашение независимости.
Казалось, что Барзани получил веский аргумент в торгах с Багдадом: дескать, смотрите, мои люди хотят независимости, но я ответственный политик и готов обуздать горячие головы, просто оставьте нам спорные территории и дайте денег. Но проблема состояла в том, что это именно казалось.
Поскольку (сюрприз!!) ключевые державы региона, в лице Ирана и Турции, оказались очень против создания этого государства. Иран, как ведущая шиитская держава, за последние годы, на фоне борьбы с ИГИЛ, перетянул на свою сторону Ирак и потому крайне заинтересован в территориальной целостности своего нового союзника. Турция же имеет хроническую головную боль с курдским сепаратизмом на протяжении всей своей истории.
Поэтому еще одно обострение этой проблемы и возникновение на границе независимого Курдистана им совсем не улыбается. В результате оба эти государства заблокировали границы с курдской автономией, тем самым еще более усугубив ее финансовые проблемы. И не стоит забывать, что в последние годы обе вышеупомянутые страны продемонстрировали, что всегда готовы провести вооруженную интервенцию на территориях сопредельных государств.
В результате такого отношения международной общественности иракское правительство начало военную операцию по освобождению спорных территорий, которая по состоянию на сейчас проходит без лишних затруднений. Во многом вследствие того, что клан Талабани, похоронив 6 октября своего патриарха, бывшего президента Ирака Джалала Талабани, выступил на стороне Багдада, подорвав единство иракских курдов. Именно вследствие их позиции «Битва» за Киркук прошла практически бескровно. Очевидно, что в таких условиях говорить о начале широкомасштабных боевых действий не приходится, хотя нельзя исключать локальные стычки. Скорее всего, клан Барзани лишится власти, а контроль над Свободным Курдистаном перейдет в руки клана Талабани. При этом Багдад сделает уверенный шаг в сторону централизации страны, тем самым продемонстрировав, что государство Ирак существует не только на политической карте мира, но и в реальности.
