«Коллегия геронтов Тагеаты, рассмотрев жалобы рыбных торговцев из Мессении и Коринфа по неправедному обмену статеров Милета и афинской драхмы в лавке вольноотпущенника трапезита Кулосафида, что выдавал купцам порченую монету за полноценную, вынесла вердикт о возмещении обменной разницы в пользу истцов.
В добавление к старому обычаю, трапезита Кулосафида лишили привилегии и наложили штраф в пользу города по размеру причиненного ущерба с обязательством бросить жертвенного раба в ущелье Апофеты...».
Этот отрывок текста взят из речи древнегреческого оратора Иосократа, который жил в Афинах в V — IV веках до нашей эры. Судебное выступление знаменитого ритора было посвящено банковскому мошенничеству в спартанском городе Тагеата.
Трапезит — меняла — Кулосафид, из рабов-вольноотпущенников, много лет подряд обманывал уважаемых торговцев рыбой и выдавал купцам порченую (меньшего веса) серебряную драхму в обмен на полноценный статер.
Банкира заставили заплатить штраф истцам, пеню — городской казне, лишили привилегии (лицензии) и заставили бросить со скалы в ущелье жертвенного раба. Если бы такового на момент вынесения приговора не было в наличии, тогда его место занял бы сам ответчик.
Банковское дело в Древней Греции — тайна за семью печатями. Отрывки из речей Иосократа и два выступления Демосфена — единственные письменные источники о развитии финансовых операций в греческой торговле на Средиземном море и Понте Эвксинском (Черном море).
Рост транзитного обмена в VI —V веках до нашей эры между античными полисами усложнил денежное обеспечение товарных сделок и востребовал к жизни специальных финансовых посредников, деятельность которых скрупулезно регулировалась коллегиями архонтов (горисполкомами) греческих городов.
Первые банкиры в античном мире открыли свои конторы одновременно с изобретением литых монет как универсального платежного средства. Сегодняшние экономисты считают возникновение денежного обращения в торговле таким же эпохальным событием, как появление письменности.
Первые монеты и первые банкиры
Первые монеты появились в Лидии на восточном побережье Cредиземного моря в VII столетии до нашей эры. Лидийские статеры весили от 13,93 до 14,29 грамма. Они являли собой овальный кусочек металла, похожий на маслину.
На монете с одной стороны оттискивалось клеймо, которое гарантировало вес и чистоту электра (сплава серебра и золота). Это были полноценные деньги, потому что их стоимость подтверждалась стоимостью веса.
Через двести лет собственные монеты в Древней Греции выпускали уже 1136 городов. Из-за этого возникали значительные трудности в финансовом обращении.
В античной ойкумене сложились две системы денежных эмиссий. Одна, прикрепленная к статеру — монете из электра, вторая — к серебряной драхме.
В основу платежных средств были положены общие для всех греческих полисов весовые единицы: талант, мина, статер, драхма и обол. Один талант равнялся 60 минам; 1 мина равнялась 50 статерам или 100 драхмам; 1 драхма — 6 оболам; 1 обол — 8 халкам и 1 халк — 7 лептам.
Талант и мина играли роль денежно-счетных единиц, а средствами обращения (монетами) стали драхма, статер, обол и кратные им номиналы.
Однако сложности на этом не оканчивались. Соотношение золота и серебра в электровом сплаве было различным и часто менялось. В Аттике такая пропорция составляла 1:10, в Малой Азии — 1:13, в Херсонесе — 1:12, а в Ольвии — 1: 9.
Соотношение серебра и меди также было непостоянным: в V веке до нашей эры оно держалось на уровне 1:72, а при Александре Македонском — уже 1:96. Иногда на один обол приходилось 8 халков, как в Аттике, иногда 12, а то и 16 халков.
У разных монет были разные районы обращения. Существовали деньги, предназначенные для торга только на рынках родного города. В греческом полисе собственную монету принимали обычно поштучно — верили штемпелю архонтов, а чужую, битую в другом месте, — по весу, рассматривая ее просто как кусочек драгоценного металла.
Можно только догадываться, с какими трудностями приходилось сталкиваться первым менялам. В какой пропорции, например, менять электровый статер из Кизикина к сиракузской драхме или как рассчитать количество императорских оболов Рима к одному таланту островного Хиоса?
Меняльная лавка в греческих полисах — компьютерный центр античной торговли, а первые трапезиты, по мнению авторитетных нумизматов, были продвинутыми математиками. Эти люди мыслили на уровне интегральных исчислений.
Проверка монет требовала высокой квалификации. Нужно было владеть оперативной информацией полисного курса разных валют, знать пропорции биметаллических сплавов во всех городах античной торговли, определять степень износа монет, предусматривать возможность государственной перечеканки или появления фальшивых денег.
За обмен трапезиты брали определенную плату — аллаге, а если не брали, то получали почести.
Деловым центром любого полиса была агора. Там размещались столы менял — трапезы. На ольвийской агоре конторы банкиров занимали небольшое место в северном углу площади.
Лавка трапезита — это целая лаборатория, где были весы, пробные камни для определения пропорций биметаллических монет и... химические реактивы (экстракты мочевины, «рыбий камень», свинцовая настойка — купорос).
Деятельность менял регламентировалась городскими властями, а денежное обращение находилось под жестким контролем полисных архонтов. В IV веке до нашей эры государство запретило обращение всех иностранных монет на своей территории и обязало производить их обмен на местные деньги по определенному курсу.
Это положение закрепил закон 340 года, предложенный ольвиополитом Канобом и одобренный народным собранием.
Копия правового акта, высеченная на мраморной стеле, найдена на азиатском берегу пролива Босфор в месте Гиерон, стоявшего у храма Зевса Урия (Попутного).
Здесь останавливались корабли, следовавшие в Понт Эвксинский, и моряки просили Зевса помочь им совершить благополучное плавание по бурному морю. Ни один корабль не мог миновать Гиерон, поэтому он оказался весьма удобным местом для размещения копий законов, знакомивших купцов с правилами торговли во всех греческих городах Северного Причерноморья.
Согласно статьям Каноба, «...Въезжать в Борисфен дозволено всякому желающему на следующих условиях:
Разрешается ввоз и вывоз всякого чеканного золота и серебра. Всякий желающий продать или купить чеканное золото или серебро должен продавать и покупать на камне в экклесиастерии.
Кто же продаст или купит в другом месте, подвергнется конфискации: продавец — продаваемого серебра, а покупатель — цены, за которую купил. Продавать же и покупать все на городские деньги, на медь и серебро ольвийское; кто же продаст или купит на другие деньги, будет лишен: продавец — того, что продаст, а покупатель — цены, за которую купил...
Золото продавать и покупать по 8,5 статера за статер кизикский, не дешевле и не дороже, а всякое другое чеканное золото и серебро покупать и продавать по взаимному соглашению. Пошлины никакой не взыскивать ни за чеканное золото, ни за чеканное серебро; ни с продавца, ни с покупателя...».
Из отрывка декрета, выбитого на камне, следует, что в Ольвии разрешалась покупка и продажа золотых и серебряных монет любого государства. Власти устанавливали определенный курс только на кизикины, которые в VI — начале IV века до нашей эры выполняли роль современного доллара в международной торговле. Платон называл литые кусочки электры «общими деньгами Эллады».
Свое наименование кизикины получили от выпускавшего их города Кизика на азиатском берегу Мраморного моря. Сюда поступал природный электр, добывавшийся в Лидии в долине золотоносной реки Пактол.
В разных партиях сплава соотношение золота и серебра было неодинаковым. Только на рубеже V-IV веков греки научились выплавлять искусственный электр и соблюдать заданное соотношение между двумя металлами. Когда был издан ольвийский декрет, нормой считалось 52% золота и 48% серебра.
Текст правового акта разъяснял механизм наказания нарушителей закона. Право взимания штрафа получали откупщики, уплатившие государству определенную сумму.
Все, что они выручали сверх этого, составляло их доход, поэтому они были заинтересованы выявить как можно больше нарушителей. Контролер передавал иск в суд, где его рассматривали вне очереди, как и прочие дела, связанные с морской торговлей. В случае выигрыша дела откупщик становился владельцем товара нарушителя или денег, уплаченных за этот товар.
Установив жесткий контроль над обменным курсом, ольвийское правительство создало правовую основу для первых банковских операций.
Первые банковские операции
К концу V века меняльные лавки-трапезы превратились в прототипы современных банков. Обмен денег составлял лишь малую часть их функций.
В трапезу вносили краткосрочные или долгосрочные вклады. Первые производили для сохранности денег приезжие торговцы, опасавшиеся хранить крупные суммы наличных при себе. Долгосрочный вклад помещали под проценты для увеличения капитала.
Трапезиты давали деньги под залог ценных вещей, осуществляли денежные переводы в другие города, выдавали займы под проценты, за определенную плату хранили ценности, документы, совершали от имени клиента сделки, выступали посредниками при заключении договоров и разных платежей.
Греческие «банкиры» первыми стали практиковать клиринговые операции в международных расчетах.
О трапезитах в Ольвии известно по эпиграфическим источникам и различным косвенным данным. В декрете Протогена, например, сохранилось имя ольвийского трапезита Полихарма, которому архонты на городские нужды заложили священные сосуды. Срок выкупа подходил к концу, и трапезит собирался отдать эти реликвии на переплавку, но Протоген — патриот своего города — выкупил их за 100 золотых.
Полихарм в документе назван иностранцем, то есть не гражданином Ольвии. Профессия трапезита считалась в древности не достойной ольвиополита, ею занимались метеки и вольноотпущенники.
Однако финансовыми операциями не брезговали заниматься и ольвийские граждане. В VI веке до нашей эры деньги в рост давали богачи Анаксагор и Леонакт, а состояние семьи Протогена частично было нажито на процентах от денежных кредитов. Но наибольший доход приносила, конечно, морская торговля.
В Ольвии морскими торговыми операциями занимались местные и приезжие купцы. Греческие корабли плохо переносили штормовую погоду и терпели крушения. Флотилии купеческих судов часто грабили пираты.
Займы для рисковой торговли выдавались под самые высокие проценты. Системы страхования судов не существовало, и в случае крушения корабля или его разграбления заимодавец терял все данное в долг.
Навигация по лиману длилась с апреля по октябрь. М. В. Скржинская в своей монографии об ольвийской торговле говорит о том, что «...осенью риск кораблекрушения возрастал по сравнению с летом, поэтому ставка займа повышалась.
Заем предоставлялся под 22,5%, если корабли с грузом войдут в Понт „до восхода Арктура“, то есть не позже первой трети сентября. Если же суда минуют Гиерон после этого срока, то заплатить придется уже 30%. Для сравнения укажем, что кредиты под залог земли давались под 8–10%».
Первые ольвийские банкиры успешно применяли в своей финансовой деятельности 38 различных банковских операций. Они работали с векселями клиентов, выступали поручителями торговых корпораций и отдельных граждан, осуществляли безналичные платежи (по древнему халкидскому закону), выступали гарантами по фьючерсным сделкам и оформляли залоговые кредиты. Вся деятельность древних финансистов осуществлялась при полном отсутствии системы двойной бухгалтерии.
Тем не менее финансовое обеспечение международной торговли, а также государственных нужд полиса позволило Ольвии стать крупнейшим товарно-перевалочным пунктом Северного Причерноморья и быть включенной в экономическую жизнь греческой ойкумены.
Здесь кипела жизнь крупнейшего в Северном Причерноморье перевалочного пункта. Торговлей и покупками в основном занимались взрослые мужчины. Для них посещение рынков было не только необходимостью, но и развлечением.
В таком небольшом городе, как Ольвия, все продавцы и покупатели знали друг друга. Рынки становились своеобразным утренним клубом, где обменивались всевозможными новостями, встречались с приезжими мореходами, разглядывали разные предметы, не собираясь их покупать.
Состоятельные ольвиополиты могли приобрести самые изысканные товары: изящные украшения из золота и серебра, дорогую металлическую посуду с рельефными фигурами или глиняную, расписанную искусными вазописцами, мебель, инкрустированную костью, редкостные благовонные масла и мази, первоклассные вина и оливковое масло, свежие и сушеные заморские фрукты и другие товары.
Благодаря оживленной международной торговле Ольвия на протяжении многих веков сохраняла древнюю культуру Эллады в своей повседневной жизни.
Единственное, что не удалось грекам за тысячелетнюю историю существования полиса, это наладить с местными племенами товаро-денежный обмен. Вся ольвийская торговля со скифами была основана на натуральных платежах.
Скифское золото сокровищами аккумулировалось в гробницах царей, греческое золото «работало» на экономику края. Раскопанные погребения богатых ольвиополитов выглядят бедно в сравнении с могилами варварских вождей.
