Анонсы новых преобразований и свежие эмоции вокруг переподчинения некоторых важных государственных компаний заставляют задуматься над вопросом: в чем же состоит ключевая проблема украинских реформ? Ведь неблагоприятные внешние форс-мажоры, такие, как вооруженная агрессия России, которую нельзя было предусмотреть в 2013-м — начале 2014 г., или глубокий ментальный кризис Запада (частично спровоцированный той же российской интервенцией), уже должны учитываться как данность.
Действительно, довольно трудно найти пример успешных изменений во время вооруженного конфликта в его горячей фазе — видимо, здесь Украине приходится выступать пионером. Но в целом, независимо от места и времени, реформы не проводятся от хорошей и благополучной жизни или потому, что кому-то так захотелось. Даже если бы коварная Россия не напала на Украину, а Янукович со своей свитой просто сбежал бы (вариант с его сохранением у власти по понятным причинам рассматривать не будем), мы все равно пережили бы экономический спад (до 5%). А также разграбление валютных резервов (оно фактически происходило уже в конце 2013 года), потерю управляемости многими компаниями и банками, чьи счета и так оказались бы опустошенными вчерашними хозяевами жизни. Как тут не вспомнить задержание буквально по дороге в аэропорт, личные сокровищницы бывших министров и тому подобное? Кстати, такой была и внутренняя аналитика международных организаций на рубеже 2013-2014 годов: считалось, что Украина останется со скудными резервами, главным вызовом будет риск дефолта, а производство упадет примерно в указанных рамках.
Полномасштабная война, к которой прибегла Москва, действительно стала для всех неожиданностью — и проблемы 2015 года отчасти обусловлены именно этим обстоятельством: тем же международным донорам приходилось лихорадочно пересматривать свою украинскую концепцию буквально каждые несколько месяцев. В таком режиме они не работали, пожалуй, со времен эпизодов международных кризисов 2008-го и 1998 г. Более того, ради Украины вносились изменения (или делались исключения) в правила, процедуры, регламент международных финансовых институтов (МФИ).
Кстати, «зрадофилам», которые до сих пор нудят про «объявление войны», следует периодически напоминать: объявление войны означало бы мгновенный дефолт и заморозку любых финансовых операций. Более того, Россия спокойно заявила бы о том, что Украина сама на нее напала. «Слово против слова». И что дальше? Запад разный, страны, где Путин и его банда отмывают деньги, сделали бы вид, что поверили Москве.
Но при этом США, ЕС и МФИ все это время вели себя с Украиной как со страной, которая, став жертвой агрессии, воюет де-факто, и не распространяли на нее санкций, автоматических при ином отношении с их стороны. Даже в тех условиях остановить бегство капиталов (2014-15 гг.) было почти невозможно — разве что большевистскими методами, которые точно вышли бы нам боком.
Если бы все это было не так, США, в частности, совершенно по-другому интерпретировали бы печально известный Будапештский меморандум и прибегли бы к совершенно иным действиям, как это было, например, с Гренадой в 1983 году (и где впервые прославился нынешний главный военный советник украинского Министерства обороны Джон Абизэйд). Однако, несмотря на все достоинства Барака Обамы, Рональдом Рейганом он не был.
Впрочем, необходимо признать: ограбление страны кланом Януковича (кстати, следователи неофициально утверждают, что на конец 2013 года в Украине не осталось ни одного заметного бизнеса, который бы не принадлежал в той или иной степени этому клану или не платил ему дань — и оснований им не верить нет) и война создали максимально неблагоприятные условия для старта реформ.
В долларах США ВВП Украины в течение 2014-2015 годов сократился с $ 180 (+) млрд. до $ 90 (+) млрд., то есть вдвое, на 50%. Выглядит это, конечно, ужасно.
Но.
В 1991-1999 годах ВВП Украины сократился на 59,2% по сравнению с этим же показателем в «постоянных ценах 1990 года». Эта методология не бесспорна, ведь радикально изменилась структура потребления, произошло масштабное разгосударствление, цены начал устанавливать рынок, да и советской статистике нельзя безоглядно доверять. Правда, в номинальном долларе картина аналогична: сокращение на 65,3% между 1990-м и 2000-м годами.
Впрочем, глубина депрессии в Украине действительно была едва ли не самой большой среди всех постсоветских стран (почему — это другая история, и о том, что в этом подозрительного — тоже).
Но за последующие восемь лет Украина наверстала более половины формально утраченного на новой рыночной основе. А в номинальном долларе, как по общему размеру ВВП, так и ВВП на душу населения, «перегнала» 1990-й год уже в 2005-2006 годах (ссылка на статистический справочник )! В 2009 году ВВП в долларовом измерении сократился на 35% (на 14,8% к 2008 году в гривнах), однако за четыре года Украина вновь восстановилась (ВВП в 2008 году — $ 180 млрд в 2013-м — $ 182 млрд).
Итак, невозможного нет, тем более, что сейчас не депрессия (как в 1991-99 гг.), а все-таки шок (как в 2009 году) и более-менее успешное преодоление его последствий, но с элементами стагнации, что, разумеется, неприятно. Восстановительный рост 2010 года +4,2%, а 2016 года — 1,8%. Именно это, некая проблема с темпом и глубиной, содержанием и перспективой, является законным поводом определить ключевую проблему наших нынешних реформ.
По моему мнению, она заключается в отсутствии четкой идеологии.
Именно об этом когда-то спрашивал «свежеизбранный» президент Кучма у депутатов: мол, скажите мне, что строить? К сожалению, на этот вопрос (а минуло почти 22 года) нет ответа до сих пор.
Например, возьмем какую-то наиболее позитивную «фичу» нашей правительственной политики последних лет. Пусть это будет прозрачность реестров собственности. Да, это на 100% важный успех. Но зачем это делается? Чтобы что? Автоматический ответ будет таков: это же показывает, насколько у нас все честно и прозрачно, (и ?!), соответственно, повысится уровень прямых иностранных инвестиций в Украину.
Да, возможно. Но, как подчеркивают в своих недавних публикациях председатель ЕБА Томаш Фиала и экономист Андерс Ослунд (оба — большие друзья Украины), пока не будет свободного оборота земли, никаких системных и масштабных вложений не будет. Однако едва речь заходит о свободном рынке земли, поднимается истерика, вспоминают чуть ли не крепостничество и пана Энгельгардта. Лично автор этих строк был поражен, когда президент Порошенко продлил мораторий на продажу земель сельхозназначения — ведь политическая поддержка этого моратория десять лет подряд была обычным бизнесом запрещенной КПУ! Прозрачность реестров — это замечательно, но это только «стартовые условия», если цель — экономический рост и все, что с ним связано ...
Почему так происходит?
Потому что правительственная политика не основывается, к сожалению, на постоянной и узнаваемой идеологии. Будь то либерализм, социализм, изоляционизм и протекционизм, или свободная торговля и глобализация, либо теократия (вот давайте вернем церквам их собственность до 1917 года — почему бы и нет, если вам нравится Средневековье и вы с такой идеей победили на выборах?).
Вместо этого у нас почти повсеместно царит имитация. И царит она не просто так, а потому что служит защитным рефлексом бюрократии, которая с девяносто первого года остается, если употребить марксистские термины (в этом смысле они являются вполне общепринятыми в обществоведении, the ruling class), господствующим классом в Украине.
Конечно, бюрократия (на самом деле именно она руководит большей частью Украины еще со времен Иосифа Сталина) получала пробоины за эту четверть века: это и перестройка, и ликвидация КПСС, и приватизация, пусть «грабительская», и демократизация власти, и события 2005 года, и процесс, который начался в 2014 году. И, да, власть бюрократов в Украине — в сравнении с Россией — является мизерной благодаря существованию политического плюрализма, свободе слова, волонтерского движения и гигантского неформального сектора в экономике («микробизнес» и «миградоллар»).
Но бюрократия держится, ее хребет не сломлен (доказательство: судьбу ключевой инфраструктурной компании «УЗ» решают межведомственные интриги, а не курс ее акций на фондовом рынке, не так ли?).
Но, возможно, общество желает именно этого?
Всего лишь модернизированную УССР (грубо говоря, НЭП образца 20-30-х годов прошлого века)? Нас же десятилетиями кормят (кто — чиновники, конечно!) «социально ориентированным государством». Красиво звучит, но в этом болоте барахтались страны Латинской Америки примерно полвека, а в 90-е -- 2000-е отказались от этой иллюзии и рванули вперед так, что Украина (116-е место по ВВП на душу населения, МВФ, 2016 г.) давно не выдерживает сравнения с Уругваем (62-е). И даже с Парагваем (110-е), к сожалению, а ведь еще 27 лет назад этой страной управлял один из наиболее людоедских режимов в Южной Америке.
Но мы уверенно движемся по пути социализма в версии для стран третьего мира -- инспекция по охране труда, это как раз оттуда, из Латинской Америки, до того времени, когда другое, рыночное, мышление позволило этим странам буквально «завалить» весь мир своей телевизионной продукцией ...
Какая инспекция, если цену того или иного труда (спрос-предложение) ежедневно устанавливает рынок, а не государство? Имитация в украинском контексте состоит как раз в том, что и у нас эту цену устанавливает рынок, но он вынужден оставаться в тени именно потому, что государственный аппарат постоянно производит регулирование и средства наказаний (будто это не люди договариваются между собой о тех или иных условиях, а зловещий господин Энгельгардт заставляет крепостных выходить на барщину, но доброе государство защищает бедолаг крепостных!). Украина находится в клещах так называемого «этатизма» (или «дирижизма»), ведущей роли государства во всех сферах жизни. Опять-таки, 5% ВВП на оборону необходимы. Однако, откровенно говоря, в 2014-15 годах Украину спас не государственный аппарат, разложенный Януковичем, а добровольческие соединения — опять-таки, во всех сферах жизни.
При этом, неудивительно, все знают, что в коммерческом секторе медицины уровень услуг лучше, а машины регистрируют за рубежом, поскольку хотят ездить на нормальных, и смотрите, кто их регистрирует: средний класс, а не «олигархи».
Как раз «олигархов» в Украине абсолютно все устраивает. Как, скажем, на Кубе при режиме Батисты или в Мексике времен Диаса — кстати, боксерская новелла «Мексиканец» Джека Лондона именно об этих временах. Да, «олигархи» сильно похудели, но они себе компенсировали эти потери сокращением средней зарплаты в стране между ноябрем 2013-го и 2016-го в 2,15 раза. Старые схемы изломаны, они перестали работать слаженно, но продолжают искажать нормальные рыночные процессы, как и отсутствие понятной идеологии в политике правительства (чего стоит один Национальный банк, против ответственных лиц которого, наконец, начаты расследования).
Выше приведены лишь несколько примеров, но такая же логика распространяется в Украине на все сферы экономической и иной социальной деятельности. Поэтому мы практически и не движемся вперед — разве что едва заметно, за счет получения очередных кредитов, помощи или уровня мировых цен на зерно, уголь, руду ...
Теперь следует сказать, что (вопреки убеждениям автора!) социализм и даже мобилизационный режим во время войны, который весьма на социализм похож, не так уж и плохи.
Если (что важно!) это настоящий социализм или настоящая мобилизация. Да, в некоторых странах ты отдаешь едва ли не 90% своего дохода государству, но за это имеешь качественный общественный транспорт, качественное здравоохранение, качественное дошкольное и среднее образование, признанный на мировых рынках труда диплом о высшем образовании (и степень), наконец, видишь успехи твоей страны в сфере энергосбережения и автоматизации, и тому подобное. Можно двигаться и таким путем — почему нет? Если именно этого хочет большинство (почему тот же Андерс Ослунд фактически живет в США? не потому ли, что в родной Швеции он когда-то принадлежал к идеологически либеральному меньшинству?).
Но ситуация, при которой «маленького украинца» обирают ради того, чтобы «социальные нужды» по минимуму обеспечивали корпорации, частные и государственные (и смешанные) богачей (да, они практически честно выигрывают тендеры!), которые к тому же выводят прибыль в офшорные юрисдикции, не может называться «социально ориентированным государством». Отнюдь.
Простой пример. Налог на доходы физических лиц, главным образом, для основной массы это зарплаты — 18%, социальный взнос — 22%, то есть 40%. Уберем детали и более мелкие налоги, пусть даже будет так. Получается, что общие расходы на наше конституционное право на здравоохранение составляют около 57 млрд грн. Приблизительно менее 3% ВВП, если считать, что по итогам он пересек отметку в 2 трлн гривен.
Правда, международные организации десять лет подряд пишут нам 7%, может быть, они еще что-то приписывают из общего котла расходов. Но самый яркий показатель — это 1, 342 грн на человека в год (менее $50). Нужно быть суперменом, чтобы не выйти за рамки такого щедрого конституционного права. Даже и. о. министра соглашается, что не менее половины расходов на медицину граждане оплачивают в карман.
Почему бы не смириться со здравым смыслом и не легализовать существующий в тени рынок, чтобы, увидев подлинный прейскурант и его реальное наполнение, отталкиваться от реальных показателей в формировании государственной политики?
Но нет. «Комунізм — це молодість світу, і його будувати молодим». С 1 января те, кто младше 35, теперь дополнительно 2% от зарплаты платят в накопительную пенсионную систему. Как и во всех наших реформах, предполагается, что постепенно накопится приличная сумма. Ну-ну.
Практически то же самое касается и так называемой мобилизационной экономики. Важные ее черты олицетворяет волонтерское движение, но опять не бюрократическое государство. Контраст: за неделю люди (нация) собирают средства на обмундирование для бригады, но соответствующее ведомство проводит «конкурсы» год или полтора. Имитация с нередко «преступным замыслом»...
В худшем случае паразитирующая, а в лучшем -- беспомощная бюрократия не давала, не дает и не даст Украине развиваться. Причем не важно, каким путем: либерально-демократическим или социал-демократическим.
На Майдане 2013-14 годов мы лишились только агрессивно-бандитской составляющей того строя, который держал Украину в своих цепких объятиях еще с начала сталинской коллективизации 1930-х. Но хребет этого Левиафана все еще не сломан (как кажется, уже произошло в Румынии). Очевидно, он умеет восстанавливаться подобно роботу Т-1000 из «Терминатора-2».
Трудно сказать, осознает ли это украинская политическая элита, но терпение тех социальных слоев, которые, без преувеличения, отдали весь свой личный ВВП на обновление украинского национального проекта и его защиту, начинает подходить к концу.
