В последнее время в СМИ все чаще появляется информация о том, что Россия готовится к «большой войне». Основания для подобных прогнозов есть, ибо, как ни крути, она активно проводит маневры, главари боевиков нервно показывают оскал, а Жириновский намекает на готовность РФ использовать ядерное оружие.
Но если к словам Владимира Вольфовича можно относиться как к очередному эпатажному выступлению кремлевского шоумена, то слова Пушилина о готовности к «большой войне» игнорировать сложно. Так готова ли на самом деле Россия к эскалации конфликта? Есть ли у нее человеческий и финансовый ресурсы на ведение «большой войны» и пойдет ли Путин на откровенную конфронтацию с Западом? Об этом и многом другом «Фраза» спросила у людей, которые умеют просчитывать поступки политиков на несколько ходов вперед.
Владимир Фесенко, политолог, глава Центра прикладных политических исследований «Пента»:
Надо понимать, что если будет «большая война», именно полноценная война или хотя бы что-то подобное тому, что было в августе 2014 года, то тогда вся игра Путина на примирение с Западом и на постепенную отмену санкций против России моментально обнулится. А эту игру Путин ведет 2 года. Поэтому, на мой взгляд, вариант «большой войны» на сегодняшний день маловероятен. Опять-таки нужно понимать, что никаких гарантий нет. Когда мы имеем дело с Путиным, возможно все что угодно. Однако, с точки зрения рациональной логики и той политики, которую проводит Путин в последние 2 года, я думаю, что сценарий «большой войны» все-таки маловероятен.
А вот что более вероятно, так это некая локальная вспышка активных боевых действий. Никакой «большой войны», но активизация обстрелов, боестолкновений на отдельных участках фронта. Таким образом будут пугать Запад, чтобы активизировать переговорные процессы.
Я бы больше обращал внимание на угрозы со стороны Пушилина, а не на слова Жириновского, но высказывания и одного, и другого четко вписываются в один и тот же сценарий: напугать Запад.
В прошлом году после относительной активизации боевых действий переговоры все-таки активизировались. Кстати, нужно отметить, что тогда удалось добиться и прекращения огня в сентябре-октябре. Правда, это было связано не только с переговорами, но главным образом с поездкой Путина на Генеральную Ассамблею ООН. Но, тем не менее, переговоры тогда активизировались.
Я вполне допускаю, что нечто подобное Россия может предпринять и сейчас. Это может быть некая локальная эскалация, но без масштабного наступления. Я думаю, что масштабное наступление сейчас невозможно с обеих сторон, так как в зоне конфликта существует определенный паритет военных ресурсов.
Кстати, если вы посмотрите российскую прессу, то заметите, что они очень боятся наступления со стороны Украины. Не исключено, что у обеих сторон есть такое несколько нервозное ожидание, что противоположная сторона начнет наступление. Это тоже может спровоцировать определенную вспышку военных действий на отдельных участках фронта, но я все-тки думаю, что вероятность «большой войны» на сегодня не очень высока.
Анатолий Луценко, политолог, директор GMT Group:
Теоретически, безусловно, Россия может пойти на «большую войну». Но дело в том, что сейчас уже упущен момент. Все данные разведки свидетельствуют, что в настоящий момент боевого потенциала для наступления у России попросту нет. Как ни крути, а за годы войны ее ресурсы начали исчерпываться. «Большая война» нанесет намного больший удар по бюджету, чем может выдержать страна на сегодняшний день. И это уже не говоря о санкциях, эмбарго и так далее.
В случае эмбарго российская экономика будет уже не падать с какой-то определенной скоростью, а лететь вниз с ускорением. Именно поэтому я больше склоняюсь к мнению, что угрозы, которые мы сейчас видим и слышим, — это скорее поигрывание мускулами, так как в минском процессе Россия не добилась главного: выборов на Донбассе и изменения Конституции прежде, чем произойдет возвращение границ. А ведь она надеялась именно на то, что сначала будет поставлен вопрос о выборах на Донбассе и об изменении Конституции Украины и только потом, может быть, будет подниматься вопрос о возвращении контроля над границей Украины. Все международные партнеры отстояли позицию, что сначала контроль над границей и только потом выборы и все остальное.
То, что мы сейчас видим, — это попытка России укрепить свои утраченные позиции, касающиеся Минского процесса, и не более того.
Сергей Быков, политический эксперт:
Я не считаю, что у Российской Федерации исчерпаны внутренние резервы на ведение боевых действий, но, с другой стороны, я также не считаю, что может быть проведена полномасштабная военная кампания и полномасштабная военная интервенция, поскольку это было бы не выгодно прежде всего самой России. России крайне не выгодно, чтобы весь мир признал ее страной-агрессором. То, что происходит сегодня, мировое сообщество не называет агрессией или нападением со стороны России на Украину, если мы говорим о Донбассе и не говорим о Крыме. Крым — это, безусловно, преступная аннексия полуострова. Но я расцениваю подобные заявления как руководства Российской федерации, так и политиков Российской Федерации, да и так называемых политиков «ДНР» и «ЛНР» о том, что может быть проведена подобная кампания и полномасштабное наступление, как попытку шантажа Украины с целью начала выполнения политической составляющей Минских соглашений.
Но если мы говорим о политической составляющей Минских соглашений, то необходимо чтобы в этом принимал участие парламент, который сегодня находится в отпуске и выйдет с каникул только в первых числах сентября. Соответственно, даже если эта угроза и направлена на то, чтобы быстро собрался парламент и начал выполнять политическую составляющую Минских соглашений, это все равно не получится.
