Политика администрации Барака Обамы на Ближнем Востоке давно рассматривается как откровенно неудачная, если не сказать больше. Ее главной чертой является непоследовательность. Стратегия «ограниченного вмешательства», или, как это называют аналитики ведущих американских изданий, «оффшорной гегемонии», привела к ситуации войны всех против всех в огромном регионе.
Даже если оставить за скобками маловразумительную политику Вашингтона в отношении Украины или развязанные руки тирании «товарища» Мадуро в Венесуэле, линия, которой придерживался Белый дом на севере Африки, Ближнем Востоке и Аравийском полуострове, вряд ли может рассматриваться иначе, как предосудительная.
Одним из результатов этой политики стало явное охлаждение отношений США с одним из ключевых традиционных союзников — Египтом.
Напомним, что происходило в этой стране последние годы. В январе 2011 года в Египте происходили массовые протесты, целью которых провозглашалась отставка коррумпированного Хосни Мубарака, находившегося у власти 30 лет. В конце концов в условиях совпадения интересов трех влиятельных группировок, а именно: военного руководства, преследуемых режимом «умеренных» исламистов и движения под названием «Братья-мусульмане», а также либерально-демократических кругов Мубарак ушел в отставку, а затем был арестован. 15 апреля этого года ряд информационных агентств сообщили о том, что он скончался в возрасте 88 лет. Однако пока официальные данные не подтверждают эту информацию. Но в этом нет ничего удивительного.
Дело в том, что за четыре года в Египте дважды сменилась власть.
Историческая и политическая проблема этой страны в том, что, типологически напоминая Турцию, она не обладает в полной мере тем турецким модернизационным стержнем, который позволил нашим южным морским соседям учредить у себя отчасти ограниченную конкурентную демократию. В широком контексте проблема противостояния либералов-агностиков из процветающих деловых оазисов стран севера Африки и обскурантов с малоразвитых территорий тех же стран очертила формат кровавых конфликтов нашего десятилетия в этом огромном регионе. Египту в ходе революционного взрыва пришлось столкнуться с традиционными вызовами демократии в системно плохо подготовленной к этому стране.
Суть внешних — с Америкой либо Советским Союзом — альянсов в данном регионе ранее состояла в том, что относительно светские военные диктатуры, более капиталистические (как Египет) или более социалистические (как Сирия), подавляли исламизм, угрожающий «глобальному Северу».
Но ящик Пандоры был открыт. И если европеизированный Тунис более или менее справился с этим вызовом, то Ливия, Египет и Сирия погрузились в смуту, а страны Аравийского полуострова — в межфракционную бойню между мусульманскими сектами.
Впрочем, как оказалось, Египет — хоть и на старой основе — смог выкарабкаться из внутреннего политического кризиса. Методы разрешения этого кризиса были предсказуемо традиционными, но именно этим, вероятно, не «пришлись по вкусу» западноевропейским и американским левым либералам.
Прежде всего отметим, что, как и в Украине, событийное развитие египетской революции было максимально брутальным.
Причина этого в следующем: восточноевропейская калька национал-либеральной оппозиции, свергающей коррумпированного реакционера, в этом регионе либо не работает, либо воплощается откровенно контрпродуктивно. Потому что существует третий, отсутствующий в европейских или глубоко европеизированных странах фактор — исламизм либо любой другой традиционализм, пустивший глубокие корни в народных массах. Причем этот традиционализм воспринимается этими массами не как декорация существующего авторитарного или корпоративного режима, а как оппозиция ему.
В Восточной Европе и Северо-Восточной Азии мы наблюдаем нечто похожее на примере России: с точки зрения реальных внутриполитических игроков в Москве, именно Путин с его правительством предстает пусть и карикатурным, но «либералом». В Египте произошло то, что с высокой вероятностью может произойти (и начало происходить, с оглядкой на общественную реакцию на убийство Бориса Немцова) в России. А именно: воспользовавшись разрушением относительно вестернизированного режима, вовлеченного в сложные региональные и мировые военно-политические и финансово-экономические расклады, к власти пришли радикалы, многие годы египетским (и не только, ибо существует такое явление, как «умма» — чувство братства мусульман от либерального Марокко до воюющего Афганистана ) обывателем воспринимавшиеся как жертвы и оппозиционеры. Разумеется, именно это и сыграло в пользу «Братьев-мусульман».
24 июня 2012 года на президентских выборах одержал победу кандидат-исламист Мохаммед Мурси. Лидер «умеренного» исламского движения «Братья-мусульмане» получил поддержку 13 230 131 избирателя (51,73 процента голосов), всего на несколько процентов опередив своего соперника — бывшего премьера, кандидата от «умеренных» и военных Ахмеда Шафика, набравшего 12 347 380 голосов (48,27 процента). Разница между кандидатами составила менее миллиона голосов, а явка во втором туре выборов, по данным ЦИК, — 51,85 процента.
Примечательно, что из 27 провинций 18 проголосовали за кандидата «Братьев-мусульман». Каир и дельта Нила, то есть те районы, где живут более образованные и грамотные, элементарно умеющие читать и писать египтяне, преимущественно проголосовали за Ахмеда Шафика. Таким образом, Мурси становился президентом, избранным в основном неграмотными крестьянами Египта. Впрочем, формально он выполнил своё программное обещание стать «президентом для всех египтян» и покинул ряды ассоциации «Братья-мусульмане» и ее легального политического крыла — Партии свободы и справедливости. При этом руководство США поддержало нового президента.
Но возглавлять Египет г-ну Мурси было суждено не более года.
Можно долго перечислять принятые новым президентом решения относительно стиля жизни египтян, которые подвергли угрозе ориентированную на туристический поток экономику страны, имея в виду, что этот сектор всегда находился под контролем «военной касты». А можно следовать формальным событиям политического кризиса.
Так, 22 ноября 2012 года Мурси подписал конституционную декларацию, лишавшую суды права распускать верхнюю палату парламента и Конституционную ассамблею, а также позволявшую президенту издавать «любые декреты, направленные на защиту революции», которые не могут быть оспорены в суде. Действия Мурси предсказуемо вызвали негодование весьма разнородной оппозиции, обвинившей его в узурпации власти и восстановлении диктатуры. В конце июня 2013 года Египет был вновь охвачен массовыми протестами — на этот раз против исламизации страны и произвола назначенцев «Братьев-мусульман».
Новая революция (или, как ее называют, «военный переворот», который, впрочем, не вызвал заметного неприятия масс) произошла 3 июля 2013 года.
В этот день министр обороны Египта Абдул Фаттах Ас-Сиси объявил о свержении президента Мохаммеда Мурси и приостановлении действия Конституции. Мурси был помещён под домашний арест, а затем официально заключён под стражу. Недавно его приговорили к 20 годам заключения по целому ряду обвинений.
8 июня прошлого года генерал Ас-Сиси был избран президентом Египта. Увы, запутавшиеся в своих политических симпатиях и интерпретациях демократии западные правительства продолжают косо посматривать на новое руководство этой страны — несмотря на то, что именно при деятельном участии нынешнего египетского правительства недавно была (пусть и с трудом) остановлена экспансия проиранских элементов, так называемых хуситов в Йемене. Стабилизация в Египте, подавление угрозы исламизма в наиболее мощном государстве африканского севера и формирование платформы для создания нового альянса против сил обскурантизма — хороший повод пристально взглянуть на нового египетского руководителя.
Абдул-Фаттах Саид Хусейн Халил Ас-Сиси родился 19 ноября 1954 года в религиозной семье столяра в небогатом каирском квартале Гамалия. Таким образом, он является выходцем из рабочих низов египетской столицы.
В 1977 году будущий президент окончил Военную академию Египта и уже в звании офицера служил в мотострелковых войсках, работал военным атташе Египта в Эр-Рияде (Саудовская Аравия). В 1992 году Ас-Сиси прошёл генеральный командно-штабной курс в Командно-штабном колледже в Великобритании. В 2005-2006 годах — курс «магистр стратегических наук» в Высшем армейском военном колледже в Пенсильвании. Свою курсовую работу он написал про демократию на Ближнем Востоке, воспринимающуюся как защита режима Хосни Мубарака, но вместе с тем содержащую концепцию государственного строительства, которой придерживаются и исламисты.
В апреле 2010 года Ас-Сиси спрогнозировал возможность скорой народной революции против режима Мубарака и высказался за то, чтобы армия выступила на стороне народа.
В феврале 2011 года вошел в состав Высшего совета вооружённых сил, став, таким образом, самым молодым его членом. После отставки Хосни Мубарака с поста президента Египта Высший совет взял на себя функции управления государством. 12 августа 2012 года Ас-Сиси в звании генерала был назначен главой совета, став одновременно главнокомандующим вооруженными силами, министром обороны и военной промышленности страны. После успешного переворота временно исполняющим обязанности президента он назначил председателя Конституционного суда Адли Мансура.
Еще в 2013 году началось распространение слухов о том, что Ас-Сиси выставит свою кандидатуру на пост президента Египта. Он пообещал «во всем подчиняться воле народа», и это обещание обернулось неожиданной поддержкой: на улицах египетских городов стали продаваться флаги, магнитики, плакаты, футболки, конфеты и торты с его изображением, ювелирные украшения с его инициалами, лимонад и бутерброды под его именем. А молодежные организации за несколько месяцев собрали миллионы подписей за выдвижение Ас-Сиси на пост главы государства. В конце концов, он получил поддержку детей Насера — это примерно то же самое, что в Индии получить поддержку кланов Ганди или Неру.
В ходе избирательной кампании генерал Ас-Сиси заявил, что «после победы над режимом „Братьев-мусульман“ Египет вновь вернулся в объятия народа и своих сыновей. Мы вновь стали самими собой». При этом подчеркнул, что не является кандидатом или ставленником вооруженных сил, что военные его «не поддерживали и не будут поддерживать. Более того, вооруженные силы не будут править страной и вмешиваться в политику государства».
С победой на президентских выборах генерала Ас-Сиси поздравили чуть ли не все прозападные страны Залива, Севера Африки и Ближнего Востока, в том числе и Израиль.
Кто-то, конечно, язвительно спросит: и что же, новый «Мубарак»? Думается, не совсем.
Так или иначе президентство Ас-Сиси было одобрено египетской улицей, а это многого стоит. Более того, касательно Египта выходит, что «просвещенный» генерал сумел оседлать ту мутную волну, которую в отношении севера Африки предсказал покойный Сэм Хантингтон. А именно волну демографического, образовательного и буржуазного взрыва. Пока это удается новому руководителю Египта. Конечно, он немного флиртует с Россией, ибо западные государства не восприняли конец египетской революции так, как им советовал здравый смысл.
Но, с точки зрения интересов Украины, почему бы не посмотреть на нашу внешнюю торговлю в 2014 году? Именно Египет занимает в ней одно из лидирующих мест. К тому же... Нет, прямых параллелей между двумя Майданами не прослеживается, поскольку в восточноевропейской Украине отсутствует «третий фактор» — обскурантизм, но схожее желание покончить с лихолетьем вполне очевидно.
Несомненно, Египет и Украина — элементы одного глобального явления, а именно броска демократии на Восток, броска на основе новых социальных сословий и новых социальных технологий. Пусть в Египте этот исторический процесс остановился на моменте демократизации режима «капиталистов в погонах», а в Украине — на этапе национальной консолидации вокруг «патриотического партийного коллоквиума» наследников Революции достоинства. Другое дело, что в дипломатической плоскости Киев и Каир должны быть если не солидарными, то взаимно осторожными в отношении вызовов с «востока».
Не секрет, что Египет довольно содержательно сотрудничает с условно вестернизированными странами «большого региона». В каком бы тяжелом положении ни была сегодня Украина, она обязана следовать определенным правилам сложившейся в этом сложном и мозаичном регионе игры. И в этом смысле было бы неплохо «перехватить» президента Ас-Сиси у тех, кто хотел бы использовать Каир в разного рода антизападных комбинациях.
Последнего пока, к счастью, не происходит. Но, к несчастью, не происходит и обратного — вовлечения египтян в те отрасли украинской экономики, где их присутствие было бы более чем уместным. А что касается революций, то тут мы явно могли бы поделиться друг с другом достаточно уникальным опытом, не знакомым большинству других стран. Уже долгие годы египетская молодежь приезжает учиться в наших вузах, а украинские семьи отправляются на отдых в Египет. Хотелось бы, чтоб Каир и Киев смогли наладить и более масштабное сотрудничество, включая и опыт преодоления потрясений, которые пережили и переживают оба государства. Государства, которые, к счастью, «пальцем на карте» не заткнешь.
