Почему немецкая картина «Наши матери, наши отцы» была принята в штыки «широкой общественностью»?..
Я не большой поклонник фильмов о Второй мировой и Великой Отечественной войнах. Хороших фильмов о Войне вообще крайне мало. Хорошее кино снимали, разве что, в СССР (и то не всё), ведь многие актёры (Михаил Пуговкин, Анатолий Папанов, Зиновий Гердт, Юрий Никулин и другие) сами прошли фронт, и это выглядело, как минимум, правдоподобно.
К сожалению, современное кино о Войне — и наше, и западное — зачастую сводится к шаблонным перекосам: «тупое русское быдло» и заградотряды в «Утомлённых солнцем-2», карикатурный фюрер и стёб над человеческой жизнью в «Бесславных ублюдках», или же — ура-патриотизм и очередная попытка доказать, что Войну выиграли союзные войска в «Спасти рядового Райана» и другом массовом голливудском кино.
Нормальные фильмы, к счастью, тоже снимали и снимают.
Например, слегка сюрреалистический «Мост слишком далеко» 1977 года с кучей звезд (Шон Коннери, Энтони Хопкинс, Роберт Редфорд и другие), повествующий о провальной Голландской операции союзных войск осенью 1944 года. Фильм, снятый через два года после завершения ещё одной «бессмысленной и беспощадной» Вьетнамской войны в нарочито пафосной форме блестяще раскрывает всю природу «союзников». Так, Войну приказано «закончить» к Новому году, поэтому солдат не жалеют, несмотря на предупреждение разведки о неминуемой мясорубке; британские офицеры играют в гольф и даже берут клюшки в зону боевых действий, а американские рядовые преспокойно пьют виски; младшие чины спорят со старшими офицерами, плевав на дисциплину и субординацию; сама же перспектива воевать воспринимается союзниками примерено как «срань господня!» Ну, и в том же духе. И, почему-то, язык не поворачивается назвать всё это бредом собачьим.
Из наших фильмов можно отметить, например, «В тумане» белоруса и выпускника КПИ Сергея Лозницы. Картину, показанную у нас лишь спустя год после проката в Европе, и получившую специальный приз Каннского фестиваля, сняли по одноименному рассказу фронтовика Василя Быкова. Несмотря на то, что после развала СССР сам автор впал в антисоветскую риторику, фильм о белорусских партизанах получился очень сильным.
Однако, увы, в своей массе «военное кино» — это Никита Михалков и Квентин Тарантино, это грязь и стёб.
Для чего снимают такое кино?
Ну, с американской «массовой культурой» все понятно — оттого у них и уровень патриотизма зашкаливает так, что местные ребята готовы воевать непонятно где и непонятно за что даже сейчас, в XXI веке, когда сама мысль о новой Войне кажется в Европе и у нас, в бывшем СССР, чем-то до ужаса невозможным.
Европейский кинематограф вообще старается обходить эту тему стороной — слишком много было сделано тамошними правительствами для того, чтобы развязать эту Войну. Слишком много, чтобы лишний раз не напоминать.
У нас же — ситуация диаметрально противоположная. Нынешним режимам, создавшим недокапиталистические олигархические образования в границах бывшего Союза, крайне невыгодно показывать низведённому до уровня дешевой рабочей силы народу, какими были люди еще несколько десятков лет назад — настоящими героями, настоящими борцами. Людьми с большой буквы, по сравнению с которыми нынешние людишки — не более чем стремительно деградирующая биомасса, не способная ни к чему более и обречённая лишь на рабский труд на нынешних хозяев. Поэтому и советские солдаты в большинстве военных фильмов — то самое пьяное быдло с гармошкой или у пулемета, стреляющее в спину своим же.
Ложь, сказанная сто раз, становится правдой: когда такие фильмы и сериалы снимают и показывают непрерывным потоком, нужно иметь очень пытливый ум, чтобы найти во всей этой грязи крупицы правды.
Когда нынешней весной немцы выпустили трёхсерийный фильм «Наши матери, наши отцы», первой мыслью было: не смотреть. Ну что могут снять в нынешней либеральной Германии?.. Однако когда «широкая общественность» принялась обвинять создателей фильма в «отбеливании образа солдата Вермахта» и попытках «переложить вину на других», появился и интерес к картине. Действительно, в данном случае подтвердился закон, что самая ярая критика является и самой эффективной рекламой.
К слову, об интересе. В кинематографе именно зритель является мерилом, определяющим, хороший или плохой перед нами фильм. Так вот, рейтинги фильма в Германии были сопоставимы с показателями трансляций матчей «Баварии» и «Боруссии» в Лиге чемпионов, дошедших до финала турнира. Что касается глобального, не только немецкого, рейтинга IMDb, то «Наши матери, наши отцы» получили оценку 7,8 (на российском портале «Кинопоиск» — 7,4). Для сравнения, дилогия «Утомленные солнцем», провалившаяся в прокате, несмотря на весь пиар и то, что на кинопоказ сгоняли стариков и школьников, получила от зрителей оценки 4,0 и 4,7 соответственно.
Вообще сравнивать «Наши матери, наши отцы» с последним масштабным «творением» Никиты Михалкова весьма уместно и даже необходимо — для контраста. Ведь создателей немецкой картины обвиняют едва ли не в антисемитизме и пропаганде нацизма, а российский блокбастер был не только обласкан властью, но и номинирован на «Оскар», то есть — благожелательно принят Западом. Оба фильма — примерно одинакового хронометража
Итак, о чём этот фильм, и почему он был встречен в штыки глобальными СМИ и официальными лицами во многих странах?..
Продолжение — на следующей странице
Итак, о чём этот фильм, и почему он был встречен в штыки глобальными СМИ и официальными лицами во многих странах?
Если коротко, «Наши матери, наши отцы» — история о друзьях, каждый из которых по-разному прожил годы войны: Вильгельм и Фридхельм едут на Восточный фронт, Шарлотта становится полевой медсестрой, Грета остаётся в Берлине и делает карьеру певицы, а еврея Виктора отправляют в польский лагерь, по пути в который он бежит, примыкая к Армии Крайовой.
«Обличая» фильм, критики прибегают к тактике «полуправды», освещая лишь выгодную им часть повествования, пытаясь представить картину в чёрно-белом свете, дескать, вот — чуткие и высокоморальные немцы, вот — изверги-антисемиты украинцы и поляки, вот — насилующие немецких женщин и мародёрствующие русские. Однако если просто приглушить этот поток критиканства и посмотреть сам фильм, «Наши матери, наши отцы» предстают в совершенно ином свете.
«Наши матери, наши отцы» — неудобный для Запада фильм, идущий вразрез глобальному комплексу вины, который активно навязывается немцам даже сегодня, спустя десятилетия. В первую очередь, из-за самой исторической вертикали, подчеркивающей тот факт, что та Война в первую очередь была Великой Отечественной, а уже только потом, куда в меньше степени, — Второй мировой. Создатели фильма в каждой мелочи дают понять, что сражений на территории Западной Европы до июня 1941 года практически не было (Вильгельм, участвовавший в предыдущих кампаниях, преспокойно распивает шампанское перед «выходом на Москву», обещая друзьям, что уже на Рождество они встретятся в Берлине).
Создатели фильма показывают, что до нападения на СССР вся оккупированная Европа работала на военную мощь Германии, в то время как США и Великобритания делали вид, что ничего не происходит. А уже после Сталинградской битвы (перед Курским сражением летом 1943 года) в немецких войсках царят пораженческие настроения: если в начале войны немцы потешались над советскими солдатами, которые сдавались так же «как и французы», собирались «завтракать с водкой с красной икрой на Красной площади», то спустя полтора года — они уже открыто восхищаются мужеством и стойкостью Красной армии, одновременно с этим понимая, что после всего, что сделали солдаты Вермахта на русской земле, пощады им не будет, а Берлин — вот-вот падёт, несмотря на бравады фюрера и генералов.
Немцы в фильме, к слову, далеко не всегда показываются «белыми рыцарями». Так, Фридхельм участвует в карательных операциях против местных жителей на территории Белоруссии и Польши, убивая женщин и детей. Что, впрочем, не мешает ему в конце убить собственного командира, спасая другая-еврея и, понимая фатальность дальнейшего сопротивления, уговаривать товарищей сдаться советским солдатам, доказывая неизбежность поражения
Как по мне, немцы у Никиты Михалкова получились намного благороднее, чем у самих немцев.
Единственный эпизод, «бросающий тень» на советскую армию, — это короткий момент в конце фильма, из которого Россия и Кремль пытаются раздуть «русофобию». Тот самый, когда наши солдаты врываются в покинутый немцами полевой госпиталь и добивают оставленных тяжелораненых, а один из парней пытается изнасиловать медсестру — Шарлотту. Действительно — сцена мерзкая. Однако, повторюсь, перед этим сами немцы принимают как должное тот факт, что когда придёт «русский Иван», он будет мстить. К тому же, изнасилования «русским солдатом немецкой девушки» (о чём сегодня охотно пишут и снимают, а сам миф прочно укрепился в глобальном сознании) так и не было — отморозок, напавший на Шарлотту, тут же получил нагоняй от командира. Могли и расстрелять перед строем.
Советских солдат в фильме вообще показывают нечасто. Зато несколько раз вспоминают об Иосифе Сталине, не делая в отличие от Никиты Михалкова из советского лидера исчадие ада, наоборот — подчёркивая его рассудительность и выдержку. Так же относились к нему и западные лидеры — от Шарля де Голля до Уинстона Черчилля. Сегодня об этом вспоминают очень редко, предпочитая мнению его современников, выдающихся политических деятелей, фантастические изыски отдельных «историков» и «экспертов». Что касается фильма, то, когда за считанные месяцы до поражения паранойя в Германии достигла своего пика, а Грету за паникёрство по доносу её бывшего любовника штурмбаннфюрера Дорна (ещё один штрих к образу «милого нациста» — так и не решившись убить себя и свою семью, он устраивается в канцелярию при союзных войсках, уверяя всех, что во время войны тайно помогал евреям) расстреливают, в соседней камере её идейная соседка продолжает истошно кричать, что «Сталин победит!»
Ещё один интересный момент — образ евреев, весьма смелый, как для современной Европы, и остаётся лишь удивляться, как фильм был показан не только в Германии, но и во многих странах ЕС. Так, Виктор — сын портного, сначала хочет бежать в США, а после, оказавшись в рядах Армии Крайовой, мужает и возвращается в разрушенный Берлин совершенно другим человеком. Его же отец, до последнего верящий в силу немецкого государства, предлагая читать Mein Kampf вместо Торы (супруга замечает, что он и Тору не читал), исчезает вместе с женой. По нынешним меркам, подобные вольности — это антисемитизм в чистом виде.
Наравне с Россией есть свои претензии к фильму и у Украины с Польшей.
Что касается украинцев, то их показывают всего один раз — когда в начале войны наши полицаи на территории Белоруссии забирают еврейских женщин и детей, делая работу за эсесовцев, которые не хотят марать руки. Ещё раз, уже в конце фильма, украинские части СС вспоминаются в контексте грядущей зачистки против Армии Крайовой. Опять же, на мой вкус, в российском фильме «Матч» по украинцам прошлись куда жёстче. Тут же — всё смотрится вполне в контексте.
Показывают безжалостными антисемитами и польских партизан. Впрочем, показывают с налётом какой-то лихой романтики. Пожалуй, именно бойцы Армии Крайовой из всех героев фильма, если не брать во внимание медсестер и врачей полевого госпиталя, вызывают наибольшую симпатию. К слову, в отличие от официальной Варшавы, самим полякам фильм понравился.
Как показывают рейтинги, приведенные выше, русским и украинцам — тоже.
Ведь, в отличие от российских и американских создателей «военных комиксов», пропагандирующих кровавую романтику сражений, «Наши матери, наши отцы» — антигеройское кино, показывающее Войну как абсолютное зло, порождённое человеком, перемалывающее, ломающее и меняющее всех — и на фронте, и в тылу. Кино, ещё раз напоминающее, — лишь бы не было войны...
