Поручик Лукаш лежал на диване и читал российские газеты. Швейк в коридоре усердно чистил его сапоги, на которые накануне вечером пьяного поручика стошнило.
– Швейк!
– Я здесь господин поручик!
– Ради интереса хочу тебя спросить. Почему в России название правящей партии в некоторых газетах пишут в середине с сокращением букв – «Е..ная Россия»?
– Экономят, господин поручик.
– Что экономят?
– Буквы, господин поручик.
– Идиот.
– Так точно, господин поручик.
Читает дальше: «Не понимаю, почему у них лидер правящей партии не является ее членом? Как такое возможно? Разве может Папа Римский быть не крещеным?
Швейк, помня предыдущее унижение, осторожно и с опаской замечает: «Шифруется».
– Что значит «шифруется»?
– Я слышал лидер их правящей партии в прошлом работник тайной полиции. А все спецслужбы скрываются, чтобы лучше наблюдать на благо Отечества.
– Так ведь он у всех на виду. Как же он может «шифроваться»?
– А он не говорит никому, что будет делать. Обещает хорошее, а что делать будет – ни слова. Так и шифруется. И правящая партия, глядя на него, тоже шифруется – в разговоры ни с кем не вступает. Только начни, скажешь что-нибудь не то, пиши, пропало. А, если партия на выборах провалится, как шпионская сеть, то он останется целехоньким.
– Идиот.
– Так точно, господин поручик.
Лукаш берет другую газету. Читает: «Правящую партию в России в народе называют партией жуликов и воров. Ничего не понимаю, как она правит!?»
Швейк, принявшийся за второй, наиболее пострадавший сапог, уловил реплику начальника, попавшего в затруднительное положение. Чувство солдатского долга не позволило Швейку оставить командира в беде и, невзирая на опасность оскорбления, он снова замечает:
– Я слышал в России даже со Знамени Победы украли «серп и молот». Сначала украли, а потом, когда обнаружили пропажу, то вернули. Тогда в отместку воры с флага украли красный цвет. И теперь на День Победы ходят не с красным цветом, а с полосатым – черно-оранжевым.
– Швейк, ты когда-нибудь думаешь, что говоришь? Как можно со Знамени украсть «серп и молот», ведь он же на нём нарисован? Как с флага Победы можно украсть красный цвет?
В ответ Швейк с укоризной и сочувствием посмотрел на командира. Выражение лица Швейка оскорбило Лукаша. «Ко мне! Сюда!», – с угрозой в голосе рявкнул поручик. Швейк с сапогом на левой руке, чеканя шаг, подошел к дивану. Щеткой, которую держал в правой руке, как вышколенный служака, залихватски щелкнул по козырьку и с невинным младенческим выражением лица уставился на пустую птичью клетку, где ещё совсем недавно жила канарейка.
– Так ты, мерзавец, считаешь себя умнее офицера армии его императорского величества?
– Никак нет, господин поручик. Я и сам не знаю как со Знамени сперли «серп и молот», а с флага – красный цвет. В России на 50 лет космонавтики со шлёма первого космонавта Гагарина украли надпись «СССР». Тоже никто воров не поймал. Только глупых воров ловят с поличным, а умных ни одного еще не поймали. На то они и умные воры, чтобы не попадаться. Сегодня было – завтра нет. Все замечают, что пропало, а воров не поймать. У русских даже пословица есть: «Не пойман – не вор». Поэтому правящую партию называют жуликами и ворами несправедливо. Они из «Е..ной России» все, как один, кристально честные люди и к воровству не имеют ни малейшего отношения.
Лукаш устало отложил газету в сторону и сел. Голова гудела после вечерней попойки с полковым священником. Под столом стояли четыре бутылки. Поручик поглядел на них с надеждой, но они были пусты.
– Всё-таки Россия – очень богатая страна, – философски заметил он.
– Так точно, господин поручик, богатая. Я слышал только за одну смену двух букв в слове «милиция» они хотят выложить 19 миллиардов. Капрал Распилевич говорит, что деньги выбросят псу под хвост, на них можно было бы купить все трактиры в Праге, вместе с их вином в подвалах. Но он глубоко ошибается. Пан Стрижек, что из-под Пуслей, купил на базаре корову по имени Марта, но так как он был глухой, то, когда её покупал, не расслышал имя, перепутал всего одну букву и стал называть корову Марка. После этого, вместо одного ведра молока в день, корова стала давать по два. А, если бы он ошибся на две буквы, то молока хватило бы на всю округу. Так что дело с буквами того стоит.
Рассуждения Швейка не затронули сознание поручика.
– Швейк?
– Я здесь господин поручик!
– Не знаешь, как, там, у русских: «Умом Россию не понять…» А как там дальше?
– Так точно, господин поручик, знаю. Дальше у них эти молодчики всё подчистую в стране разворуют.
– Да нет, я не про то. Я про их писателя: «Умом Россию не понять…». А дальше, дальше у него как?
Швейк сел, на табурет и прямо посмотрел в глаза Лукашу: «Я думаю дальше так: «В Россию надо верить…, они прозреют!»
