В чем заключается реальный вред интернета? В ответ на этот вопрос чаще всего говорят об эпидемии фейк-ньюз, об утечках личных данных, об угасании культуры чтения книг и много еще о чем. Все это правда. Интернет действительно стал восприниматься людьми и государствами преимущественно как угроза. Но реальная угроза сети заключается не во внешних эффектах от смены базовой медиаплатформы (с печати на цифру), а в том, как цифровые медиа меняют самого человека.
Нейрофизиология и экономика клика
Николас Карр, автор некогда нашумевшей статьи «Делает ли нас Google тупыми?» (2008 год; в 2010-м статья превратилась в книгу «The Shallows: What the Internet Is Doing to Our Brains»), показывает, как интернет перестраивает не просто наши навыки, но и физиологию мозга. Чтение книг и чтение гипертекста в интернете, согласно тем исследованиям, на которые ссылается Карр, задействуют разные участки мозга. Книги активируют те из них, которые отвечают за речь, запоминание, обработку визуальной информации, но не затрагивают сегменты мозга, ответственные за принятие решений. А вот «чтение» гипертекста в сети как раз активирует те зоны мозга, которые заняты принятием решений.
Свойство интернета нагружать мозг незаметными микрозадачами оказывается очень благотворным, скажем, для пожилых людей. В самом деле, в силу малой мобильности они живут в знакомом им ограниченном пространстве, они не заводят новых знакомств. Привычки, отсутствие новизны и жизненная мудрость заменяют им необходимость принимать новые решения. И вдруг в их жизни появляется интернет, который дает мозгу необычную для их возраста работу.
Веб-серфинг — это насущная необходимость принимать тысячи микрорешений. Лайкать или нет? Кликать или нет? Эти микрозадачи похожи на примитивные головоломки. Они на физиологическом уровне держат мозг в тонусе, они заставляют его «прожигать» новые синаптические связи между нейронами. Продолжается микроподстройка мозга, совершенно необычная для офлайн-мира в прошлом, где у тех же пожилых людей попросту не было такого массивного потока микрозадач.
Причем это не вопрос назначенных врачом упражнений или терапии. Само пребывание в онлайне заставляет мозг стариков ежесекундно работать безо всякого согласия с их стороны, но и безо всякого крупного усилия. Решения по поводу клика микроскопичны и по физическим меркам не затратны. Но самое главное — они вознаграждают мозг гормональными удовольствиями, связанными с любопытством и социализацией.
Любопытство и социализация — это вообще часть кода выживания для социального животного. Любопытство приносит добычу и территорию, социализация обеспечивает размножение и защиту. Организм научился поощрять эти процессы выбросом гормонов — именно поэтому мы испытываем радость от открытий и от признания.
Поразительно, но интернет приручил наши гормональные стимулы, предлагая нам столько материала для любопытства и столько возможностей для социализации, сколько мы никогда не получили бы в офлайне. Этими стимулами интернет поддерживает нашу вовлеченность, состоящую из потока микрорешений.
Но, кликая, мы проделываем тем самым важную работу для платформенного капитализма. Во-первых, мы определяем релевантность контента, а тем самым улучшаем сетевой эффект и обучаем алгоритмы. Во-вторых, мы предоставляем алгоритмам персональные данные, которые платформы продают потом рекламодателям.
Платформенный капитализм, в свою очередь, развивает цифровые медиа для нашего лучшего вовлечения, для еще лучшей эксплуатации нас. Передовые инженеры и инвесторы человечества работают над совершенствованием старых и созданием новых медиа. То есть конечной целью и цифрового вовлечения, и цифрового капитализма оказывается эволюция медиа. Как тут не вспомнить Маклюэна, который говорил, что люди — это секс-органы мира машин, подобно тому как пчелы — секс-органы растительного мира. Каждым кликом мы опыляем цифровые медиа.
Получаемые в награду удовольствия от любопытства и социализации микроскопичны и даже не всегда различимы. Но они достаточны, чтобы удерживать нас в сети. Больше того, они создают привязанность, которая все больше известна как цифровая зависимость.
Ловушка быстрого вознаграждения
Легкость клика — главная действующая сила интернета. Она дарит каждому пользователю доступ к всеобщей связности людей и знаний — и это полезная сторона интернет-эффекта. Но та же самая легкость приносит столь же легкое вознаграждение — и в этом главный вред сети. Сжимая время, которое раньше тратилось бы на преодоление расстояний между людьми и/или сведениями, интернет убирает эти «ненужные» усилия, которые раньше расходовались на удовлетворение своего любопытства и налаживание связей.
Для стариков упрощение доступа к другим людям и знаниям — не проблема. Тренировка мозга микрозадачностью для них важнее, чем деградация усилий, необходимых для вознаграждения.
Но это проблема для всех остальных. Быстрое вознаграждение клика служит мощнейшим стимулом для адаптации человечества внутри цифрового мира. Но оно не годится для существования в мире физическом, с которым мы пока еще крепко связаны.
В физическом мире вознаграждение было отсроченным и требовало больше усилий. Но мозг был приспособлен к этим затратам. Причем отсроченные награды приносили и более сильные, более отчетливые удовольствия. Гормональные вознаграждения от еды, секса, комфорта, социализации, творчества давали острейшие переживания. Связь между усилием и вознаграждением часто была пролонгированной. Например, секс требовал от людей строить отношения, но он часто приносил с собой любовь и вел к комфорту в браке. Чтение Достоевского требовало немало умственного напряжения, однако не только давало радость постижения, но и приносило последующие блага статусной социализации.
В отличие от физического мира, вознаграждение клика микроскопично настолько, насколько микроскопично само усилие. Массив удовольствия обеспечивается не силой переживания, а «объемом» кликов, то есть скоростью и масштабом веб-серфинга. Низкое качество компенсируется огромными количествами. И эта микроскопичность вознаграждения заставляет нас проводить в сети все больше времени. Это не баг, это фича: наше нарастающее вовлечение «выгодно» новому медиуму. Нарастающее вовлечение пчел-пользователей улучшает воспроизводство релевантности в интернете, а значит, увеличивает его удобство для нас и его способность порабощать нас дальше, заставлять развивать сеть и ее девайсы.
Но слабость вознаграждения клика и необходимость втягиваться в процесс для дальнейшей добычи этого вознаграждения изнуряют пользователя и физически, и эмоционально. Появляются классические признаки наркомании: зависимость и порождаемая ею нарастающая неудовлетворенность. Но самое главное: перестраиваясь для существования в цифре, человек утрачивает навыки существования в физической реальности и в обществе, основанном на усилии преодоления физической дистанции.
Сокращение чтения или снижение концентрации — лишь поверхностные проявления этого перехода мозговой организации к быстрому вознаграждению клика. Соответствующая перестройка мозга ведет к изменению социальных и моральных устоев, проявляясь, например, в таких феноменах, как поколение snowflake или даже «политика идентичности». Потому что общая суть этих изменений заключается в том, что фактор усилия замещается здесь фактором присутствия.
Мораль физического мира подразумевала вознаграждение за то, что ты сделал. Мораль сетевого мира подразумевает вознаграждение за то, что ты есть (обозначил себя). Обозначенное присутствие (клик!) — уже достаточное «усилие» для воспроизводства связности и релевантности, главных ценностей интернета. Поэтому цифровое общество перестраивается на его вознаграждение. Как уже было сказано, опять-таки ради развития медиа и платформенного капитализма, в котором присутствие юзеров и есть их работа.
Благодаря цифровым медиа разница между усилием и существованием исчезла, и само существование стало считаться усилием, достойным награды. Глубину этой моральной перестройки нам еще предстоит постичь.
По материалам Colta.ru
