Со студенческой скамьи мы усвоили: бытие определяет сознание (хороший, кстати, постулат, его можно понять и так, и эдак, в зависимости от того, чтó мы в этом предложении выберем за подлежащее, а что — за дополнение). Для меня очевидным подлежащим всегда было «бытие».
С той поры я так и не воцерковился, не вомечетился и не восинагожился, продолжал смотреть на мир сквозь призму марксистско-ленинской философии и находил во всех мировых катаклизмах — финансовых кризисах, конфликтах, войнах (даже религиозных) — циничную и тривиальную материальную первопричину.
Так было до момента, пока Главный Марксист, Председатель самой большой марксистской страны, не подчинил бытие всей Земли своему сознанию.
Краткое содержание.
В конце декабря 2019 года (в самую что ни на есть обычную пору для сезонного гриппа) в китайской провинции Хубэй начинают болеть и умирать от острой респираторной инфекции. И тут Китай, который никогда не славился особым беспокойством по поводу убыли собственного населения (скорее, наоборот!), устраивает на весь мир грандиозное реалити-шоу, про то, как Председатель Си являет миру очередное «Китайское чудо»: с помощью жёстких карантинных мер в очаге инфекции, молниеносного строительства больниц и блокировке границ он побеждает Дракона: эпидемия погашена, больничные модули размонтируются, а отважный Председатель спокойно, без маски, посещает спасённый от моровой язвы регион.
Пропагандистские репортажи из Китая, сценарию, режиссуре и операторскому искусству которых позавидовал бы не только Стивен Спилберг, но и сам Фёдор Бондарчук, были настольно убедительными, что не только население Китая (для которого этот моноспектакль, видимо, и был предназначен в первую очередь), но и вся планета поверила в абсолютную, ни разу не научную фантастику: в то, что страна с почти полуторамиллиардным населением, где каждые две секунды взлетает и садится самолёт, а по самой длинной в мире скоростной железнодорожной сети носятся поезда под 350 км/ч, удалось волевым методом остановить распространение воздушно-капельной инфекции и локализовать её в одной провинции, причём, во время китайских новогодних каникул! Лично для меня это не более правдоподобно, чем спасти деревню от комаров, обнеся местное болото сеткой Рабица.
Сперва западный мир смотрел на очередное «Китайское чудо» даже с некоторой снобистской иронией. Но только до тех пор, пока не начался итальянский ад. Так как сейчас самое страшное позади, и это уже не выглядит пинанием лежачего, я, наконец, могу сказать всё, что думаю (и знаю) про итальянскую медицину, вернее, про её имитацию.
По данным Европейского центра по контролю за заболеваниями (ECDC) за 2015 год в Нидерландах от больничной пневмонии скончалось 206 человек. А в Италии за тот же год — 11.600! Когда я увидел эти данные, то, честно говоря, не удивился. В начале 2000-х я проводил клинические исследования в лучших медицинских центрах 11 европейских стран, включая три итальянских университетских клиники. Две из них очень плохо справились с достаточно простым протоколом, а третий центр мне пришлось со скандалом закрыть — за приписки, антисанитарию и абсолютную безграмотность врачей. Зато у их патриция-главврача, к которому без космической взятки и в приёмную не зайдёшь, был традиционный набор понтов: золотые рамки с дипломами на латыни, скульптурка Джакометти на столе, шайба от Одемара Пиге на аристократическом запястье...
И поэтому я никогда не удивлялся, например, тому, что в австрийских клиниках половина пациентов — это богатые итальянцы из Ломбардии, Пьемонта, Тревизо и Венето, которые дружно рванули лечиться по другую сторону Альп — подальше от родных эскулапио. Тем более, что дома — ещё и самый загрязнённый в Европе воздух.
Французские и испанские больницы если и отличаются от итальянских в лучшую сторону, то, по моему опыту, увы, ненамного, и повторение итальянской трагедии оказалось вполне возможно (кстати, все почему-то забыли коллапс испанских госпиталей во время прошлой и позапрошлой эпидемий гриппа).
И вот, когда несколько миллионов отпускных китайцев, сморкаясь и кашляя (они это обычно делают громко и смачно, не прикрываясь) дружно выстроились в очередях к Уффици, Лувру и Прадо — начался Второй Сезон реалити-шоу, который, наверное, стал сюрпризом даже для автора сценария Первого Сезона — Председателя Си.
Вирус сперва распространился в Италии, потом он переполз через Альпы — на тирольские и баварские апре-ски, на рейнские карнавалы, Малаховка-Кратово-Бронницы, далее — со всеми.
Если бы не было Первого (китайского) сезона реалити-шоу — то всё, наверное, развивалось бы по ежегодному стандартному сценарию эпидемии сезонного гриппа. Сама по себе такая эпидемия ежегодно уносит сотни тысяч жизней, в странах с лучшей организацией медицинской помощи (читай: более профессиональным медперсоналом и более жёсткими правилами гигиены) смертей было бы на порядок меньше (в Германии, например, иностранного пациента никогда не госпитализируют и не проведут с ним ни одной инвазивной манипуляции, пока не проверят его мазок на MRSA — мультирезистентный стафилококк, и только в исключительном, неотложном случае его поместят в специальный блок и оперировать будут в спецоперационной, не дожидаясь результатов посева). В других странах (поюжней и помедитерранистей) — умерших было бы традиционно больше. Через 2-4 недели пик эпидемии начал бы спадать, большинство населения заработало бы групповой, или, как его называют в Германии, «стадный» иммунитет, и все бы были свободны до соплей следующего сезона.
Но на этот раз всё пошло по-другому. После того, как сперва весь мир — кто с сарказмом, а кто в благоговейном ужасе — понаблюдал за китайским чудом, появились новые репортажи — уже из Италии. Сперва одна и та же координатор (не врач, не медсестра, а администратор, которая просто сидела за компьютером и регистрировала вновь поступивших больных) кочевала от канала к каналу и декламировала один и тот же заученный пафосный текст про то, как она сутками работает, спасая жизни, спит по два часа и не может пообщаться с дочерью. Потом пошли ещё более зловещие репортажи: гробы, кресты, фамилии заразившихся и умерших селебрити, и самое печальное — медики, реально умершие от стресса, переработки и, вследствие этого — обрушения иммунитета...
И тогда перед руководителем каждой страны и его медицинскими советниками встал выбор: либо попытаться сымитировать утопический китайский сценарий у себя в стране, либо успокоить вконец перепуганное население и довериться коллективному мнению специалистов отечественного здравоохранения.
Первый путь — беспроигрышный: закрыть страну на замок со всеми вытекающими экономическими последствиями, но если при этом получится показать спад кривой эпидемии, то ты — герой, спаситель нации, почти что Председатель Си Второй, а если нет — то ты сделал всё возможное, «ну не шмогла».
Второй путь — сохранить нормальную жизнь и экономику страны, обеспечить гражданам свободу и стадный иммунитет. Но при этом — каждая смерть от вируса будет на твоей совести, и каждый дедушка с метастазами в лёгких, диабетом и пятью стентами в сердце, у которого перед смертью найдут в анализах COVID-19 — будет тебе инкриминирован.
Угадайте, ЧТО выбрали руководители подавлящего большинства стран? Правильно — путь карантина. Где-то — боясь всенародной паники, где-то — не доверяя своей системе здравоохранения, где-то — стараясь понравиться обывательскому электрорату, а где-то — послушавшись неправильного эксперта. Исключения составили Швеция, Белоруссия и Туркменистан (2:1 в пользу Советского Союза, ура!) — где руководители не побоялись взять на себя ответственность и проигнорировать китайско-ВОЗовский разводняк.
Главным советником самой большой европейской страны с самой лучшей системой здравоохранения (в этом я убеджён и сейчас ни разу не ёрничаю!) стал профессор Кристиан Дростен из берлинской Шарите — тот самый, который в 2009 году уже раскрутил Ангелу Меркель купить для всей Германии прививки от свиного гриппа на треть миллиарда бюджетных евро, и всё это благополучно было слито в помойку.
Справка из Википедии:
4 июня 2010 года Британский медицинский журнал (BMJ) и Комиссия по здравоохранению Парламентской ассамблеи Совета Европы распространила заявление, что эпидемии свиного гриппа в 2009 году не было, а была паника, спровоцированная заявлением Всемирной организации здравоохранения, и что эта паника привела к перезагруженности больниц и разбазариванию средств из госбюджетов, в частности, что миллионы упаковок закупленной вакцины не были использованы, так как эпидемия имела «ограниченный масштаб». По словам председателя комиссии ПАСЕ Лилиан Мори Паскье, организация странным образом изменила в 2009 году условия объявления пандемии. Британский медицинский журнал прямо обвинил ВОЗ в коррупции.
Тем не менее, Дростен остался и до сих пор является единственным авторитетом как для доверчивой Бундесканцлерши, так и для федерального министра здравоохранения Йенса Шпана (последний, кстати, по специальности — банковский служащий низшего звена, и свои медицинские познания, похоже, черпает от своего официального мужа-журналиста).
Помимо всего, в целях защиты от новой якобы смертельно опасной инфекции Дростен вместе с Институтом Роберта Коха запретил по всей стране вскрывать тела умерших «от коронавируса». Его не послушалась только одна группа патологоанатомов — из Гамбурга и, добившись разрешения от местного минздрава (ганзейский город Гамбург — самостоятельный субъект федерации), вскрыли 50 умерших с диагнозом «коронавирус».
И удивились.
Потому что У ПОЛОВИНЫ умерших смерть никак не была связана с COVID-19, то есть они умерли совсем по другой причине — сосудистая катастрофа, раковые метастазы, приступ астмы и проч., а у другой половины, по словам профессора Пюшеля — вирус хоть и подстегнул гибель организма, сработал катализатором старых болезней, но напрямую не участвовал в танатогенезе (в механизме, приведшей к гибели организма). Среди всех пятидесяти не было НИ ОДНОГО изначально здорового! И, как бы это цинично не звучало, острая инфекция некоторых скончавшихся скорее избавила их от страданий, нежели явилась «кинжалом в спину».
Сделаю лирическое отступление.
На мой взгляд, дискутировать с практическими врачами на тему коронавируса и принимаемых против него мер — дело гиблое. Мозг любого клинициста устроен таким образом, чтобы попытаться вылечить ВСЕХ, каждого больного. Для него за каждой единицей в массиве семизначных показателей смертности — конкретная жизнь, и главная задача — обеспечить её максимальную продолжительность и качество, пусть даже 80-летнего полуслепого диабетика с ампутированными стопами и на диализе! И он, романтик-идеалист, естественно ждёт от властей мер, которые направлены на то, чтобы как можно меньше пациентов в тяжёлом состоянии свалились на его голову и при этом приветствует (или по крайней мере не возражает), чтобы это получилось любой ценой, пусть даже за счёт здоровых людей. И именно поэтому я, когда в соцсетях пытаюсь развенчать этот ВОЗовско-китайский разводняк, частенько получаю упрёки от своих коллег «с поля боя», даже от тех, с кем много лет приятельствую в реальной жизни: все, как под копирку, пишут что-то типа: «Расскажи о том, как неопасен COVID-19 врачу из Бергамо или Коммунарки!» или «Приходи ко мне, поработай в противочумном костюме сутки через трое!» Да приду я, приду, если дашь работать без этого маскарада!
Вирусологи — тоже не лишены предвзятости. Если говорить о вышеупомянутом Кристиане Дростене, монополизировавшем право пугать Меркель, то я даже не собираюсь подозревать его в сговоре с ВОЗ или с Фондом Билла Гейтса. Просто коронавирусы — его главный конёк по жизни, то, чему он посвятил свою жизнь, проведённую в виварии с мышками-крысками — как его не любить и ему не поклоняться? Ведь родители любого ребёнка — даже с кретинизмом или синдромом Дауна — обожают свои детей и бросятся на любого, кто посмеет усомниться в их красоте и уме! Вот и для Дростена COVID-19 — это его детище, кумир, самый великий и ужасный.
Другой немецкий вирусолог — профессор Кекуле — вообще изворачивается флюгером: сперва, в марте, кричал во всю свою носоглотку, что на Германию идёт страшный мор, что страна не готова ко встрече с болезнью, что вирус очень быстро мутирует, и к нему не будет иммунитета, что срочно надо всех прибывающих из-за рубежа закрывать на карантин прямо в аэропорту... Теперь, месяц спустя, он уже сторонник диаметрально противоположных мер, скорее из арсенала Рижского Института гигиены СС времён второй мировой войны — специально заразить всех молодых вирусом для скорейшей выработки стадного иммунитета.
Так что с вирусологами в качестве непредвзятых экспертов — тоже беда.
Есть в медицине две специальности, которые лишены этого, как говорят по-английски, байаса (это что-то типа «предубеждения», «необъективности»), вместе с которыми, в первую очередь, и стоило бы разбираться, насколько опасен коронавирус.
Первые — это эпидемиологи, для которых всякая человеческая жизнь — просто единица младшего разряда многозначного числа, и которые должны цинично и беспристрастно оперировать с обезличенными цифрами большого порядка. Увы, это получается далеко не у всех, особенно если это не независимый эксперт, а какой-нибудь сотрудник ВОЗа или Минздрава. Лично мне больше нравится читать аналитику от независимых матстатистиков — они беспристрастнее.
Другие — это патологоанатомы, которые скрупулёзно, слой за слоем, постигают болезнь, чтобы разобраться в каждом случае и ответить на главное: ОТЧЕГО и КАК всё произошло? При этом, на патоморфолога не давит груз ответственности за жизнь пациента — трагедия уже свершилась. Вдобавок, ему не надо манипулировать большими массивами данных, доверительными интервалами и перцентилями, многофакторной стратификацией, чтобы вывести закономерности. Ведь каждый раз перед ним конкретный случай, конкретная патологическая картина. И он, подобно художнику-мультипликатору, собирающему фильм из отдельных рисунков, беспристрастно восстанавливает истину картину происшедшего. И поэтому именно информацию от патологоанатомов я считаю особо ценной. А латинская фраза, вынесенная мной в эпиграф, написана над входом многих анатомических театров и означает: «Здесь — место, где смерть рада помочь жизни».
Думаю, если бы политики и чиновники от здравоохранения не запаниковали, полностью не доверились китайской дезинформации, а дождались бы результатов от своих независимых специалистов — то было бы спасено большое количество жизней, и Второй сезон реалити-шоу закончился бы хэппи-эндом. Почему? Поясню на примере свой Второй Родины — Германии.
Если бы Меркель, например, слушалась не своего любимчика, Министра здравоохранения банкира-искусствоведа Йенса Шпáна, не ветеринара-директора Института Роберта Коха Лотара Вилера и не облажавшегося уже один раз со своей ложной тревогой про свиной грипп лабораторного мышá Кристофа Дростена, а, например, гамбургских патологов, видевших своими глазами внутренности умерших, или группу вирусологов из Бонна, проведших реальные полевые испытания в Хайнсберге, «немецкой Ухани» и выяснивших, что летальность у вируса мизерная, а передаётся он только воздушно-капельным путём и не «живёт» на поверхностях, то тогда она:
- не закрыла бы школы, а дала бы детям поперезаражать друг друга, побегать с соплями и сработать для нас, взрослых, такими живыми прививочками (как это всегда и бывает с сезонными респираторными инфекциями);
- не заказала бы в авральном порядке у компании Dräger 10.000 аппаратов Oxylog 3000 plus на четверть миллиарда бюджетных евро, которые непонятно кто, когда и, самое главное, зачем будет эксплуатировать (ИВЛ при тяжёлом течении коронавирусной инфекции бесполезна — это уже даже китайцы задним числом признали);
- и самое главное — не закрыла бы 83-миллионную страну на карантин.
Вы скажете: ну она же хотела как лучше, ну перестраховалась, ну ничего, экономика сильная — нагоним!
Нифига. Ни-фи-га. По буквам: Наум, Исаак, Хаим, Умар, Яков. Давайте посчитаем цыплят по весне и разберёмся, в какой ситуации мы подошли к Третьему сезону реалити-шоу имени Председателя Си, благодаря этой «перестраховке». Ведь если быть максимально циничным, то логлайн Второго сезона нашего шоу будет такой:
«Ради того, чтобы дедушки 80+ из домов престарелых умерли в этом году от своих инфарктов-инсультов-раков-астмы, а не от коронавирусной инфекции, весь мир был посажен на карантин, разорён и иппохондризирован».
Поясню на примере. Есть такая болезнь — краснуха, гораздо более контагиозная, чем коронавирус. Детьми она переносится довольно легко: обсыпало, потемпературили денёк-другой — и всё. Взрослые — тоже, хоть порой и тяжелее болеют, но неотвратимо и без последствий выздоравливают. Но есть одна категория населения, для которой краснуха смертельно опасна: это женщины на ранних сроках беременности, вернее, не они сами, а плод. Заразившись вирусом краснухи, эмбрион имеет мало шансов быть выношенным или родиться без увечий (помните «Зеркало треснуло» Агаты Кристи?). Но даже когда ещё не было прививок от рубеллы, что-то я не припомню случая, чтобы планета закрылась на замок при эпидемиях, чтобы рушилась мировая экономика, а мужики чтобы выстраивались в длинные очереди делать себе тест на беременность. Хотя на карту была поставлена жизнь будущего поколения!
Многие думают, что обрушение фондовых рынков, закрытие предприятий и разорение целых отраслей касается в основном мистеров-твистеров: владельцев заводов-газет-параходов, «волков с Уолл-стрит», банкиров и инвесторов. При этом ни толстосумы, ни биржевые брокеры особого сочувствия у среднеклассового обывателя, как правило, не вызывают. Только это совсем не так! В первую очередь пострадают самые незащищённые слои. Например, у моего близкого друга был крупнейший металлургический завод в стране третьего мира. Когда волна паники докатилась до Центральной Америки, Президент страны приказала срочно остановить производство и распустить семнадцать с половиной тысяч человек по домам. Остановить металлургический комбинат — это значит угробить все печи, и потом легче будет построить новый завод, чем восстановить старый. Итак, 17.500 человек, работников градообразующего предприятия, стали в один момент безработными. Внимание, вопрос, уважаемые знатоки: что ближайшее время будет с ними и их семьями? С этими здоровыми, детородного возраста людьми? А вот что: часть умрёт от голода и болезней, часть — пойдёт служить в наркокартели, часть — будет ограблена и убита...
И, кстати, я бы не особо умилялся по поводу всей этой государственной финансовой поддержки бизнесу из бюджетных средств — это ведь тоже бомба замедленного действия: деньги, которые сейчас выданы ничего не делающим физ- и юрлицам, взяты из казны и уже не пойдут ни на ту же медицину, ни на образование, ни на науку. Со всеми вытекающими последствиями. Однако, будучи абсолютным дилетантом в макроэкономике, я лучше перейду к медицинским последствиям мер самоизоляции — то, что я в своей иллюстрации сгрузил на правую чашу весов.
Итак, что делать, если вирус уже практически повсюду, и шансы рано или поздно поймать его на слизистую носоглотки или глаз практически стопроцентные? Надо сделать так, чтобы, попав к вам в организм, он смог нанести ему как можно меньше вреда и поскорей покинул территорию, правильно? То есть максимально подготовить свою иммунную систему к приёму китайских гостей.
Прививки пока нет (вполне может повториться история со свиным гриппом, и очередные миллиарды будут потрачены, когда вакцина будет уже никому не нужна), лекарств против вирусов — нет, поэтому вся надежда — на единственное оружие, собственный иммунитет.
Средства, повышающие иммунитет, мировой науке неизвестны (их знают только авторы рекламных роликов российских фуфломицинов). Но известны факторы, безусловно снижающие способность организма сопротивляться респираторной вирусной инфекции. Вот этот классический девяток:
- недостаточный и нерегулярный сон;
- сильное утомление;
- хронический психический стресс, депрессия
- длительное воздействие инфекции и токсинов;
- некоторые виды медикаментозной терапии (химиотерапия, антибиотики, кортикостероиды);
- сахарный диабет и другие заболевания обмена веществ;
- вредные привычки (курение, алкоголизм);
- гиподинамия;
- сидение взаперти, в отсутствие солнца и свежего воздуха
С первобытных времён человеческая физиология устроена так: если, скажем, мужская особь перестаёт бегать за добычей и за самками, а забилась в пещеру, задвинула вход камнем и дрожит от страха в ожидании появления в проёме саблезубого тигра или чужака — то она становится НЕИНТЕРЕСНА для популяции, и Природа включает механизмы элиминации — обрушивает на бесполезного индивидуума целый букет: гипертонию, атеросклероз, диабет, инсульты-инфаркты, астму, рак, снижает защитные силы его организма, чтобы тот поскорей очистил территорию для более перспективных и активных особей.
Так вот, будучи запертыми по домам, со включёнными телевизорами и интернетом, дрожащие от ощущения неминуемо надвигающейся смертельной опасности, МЫ ВСЕ СТАНОВИМСЯ НЕИНТЕРЕСНЫ для популяции! И теперь — когда к нам на слизистую попадёт коронавирус — нет, мы не умрём, для этого он слишком уж слаб! — но перенесём это куда тяжелее, чем если бы мы каждый день встречались друг с другом на работе, в фитнесе, кафе или институте, не шарахаясь друг от друга, как от зачумлённых, а с некоторыми, наиболее привлекательными — сильно сокращая полутораметровую социальную дистанцию.
Помимо явных минусов вынужденной самоизоляции — в конце концов, можно же поставить дома беговую дорожку, открыть настежь окно и сократить дистанцию по месту жительства! — есть куда более жестокие последствия всей этой неумной суеты вокруг китайских соплей.
Многие мои немецкие коллеги—ведущие специалисты в разных областях медицины: онкологи, ортопеды, эндокринологи, урологи, кардиологи — кипят от возмущения из-за того, что не могут сейчас оказывать помощь своим пациентам — немецким и иностранным, с заболеваниями, которые и по тяжести, и по прогнозу куда тяжелее, чем китайский насморк, который, собственно, у 85% процентов пройдёт бессимптомно. Например, молодой пациент с быстро развивающимся раком на ранней стадии, когда каждый день на счету, вынужден ждать радикальной операции до конца антивирусной кампании, потому что сейчас все койки в интенсивной терапии забронированы под COVID-19 и пустуют в ожидании шквала пациентов (которого, похоже, так и не будет). По моим сведениям, не сегодняшний день в Германии пустует примерно две трети коек ICU.
Из-за закрытых границ врачи не могут принимать иностранных пациентов, например, детей с опухолями мозга, у которых единственный шанс выжить — это вырезать опухоли немецкими протонами. Им не нужны даже койки интенсивной терапии, но границы — и для них закрыты наглухо, причём, с обеих сторон.
Ну а если так печётесь о пожилых — то вот вам печальный пример, уже из Москвы. Тяжело больная мать моего друга перенесла манипуляции на желчном пузыре и поспешно была выписана из больницы домой — через два дня нужно было отрапортовать городскому начальству о том, что вся больница готова к приёму коронавирусных. На следующий день тётя Галя умерла. А осталась бы в больнице — может быть и откачали.
И ещё. Говоря про стариков, о которых мы вдруг всем миром решили побеспокоиться, подумайте: А ОНИ НАС ОБ ЭТОМ ПРОСИЛИ?
Ещё перед вылетом одним из последних рейсов Аэрофлота в Москву я гулял по центральной улице немецкого городка. На пешеходной зоне — толпа народа. Средний возраст — явно за 75 лет. Повылезали на солнышко из своих домов и альтерсхаймов, ходят, улыбаются, здороваются друг с другом...Встречаю знакомого нотариуса-персионера (80+):
— Герр Майнеке, а чё ж вы дома-то не сидите?
— Да вот, пивка захотелось.
— А что, в холодильнике пива нет?
— Да ну, скучно дома, тут — веселей!
И я тогда подумал: а так ли эта группа риска цепляется за свою жизнь? И так ли им нравится смотреть, как здоровые молодые дядьки и тётки, большинству из которых от этого нового чудо-вируса ничего, кроме соплей, головной боли, кашля и озноба не грозит, жидко обосравшись, рушат то, что те для них столько лет создавали? Ведь сегодняшние 80-летние — это как раз те, которые, например, сумели в полностью разрушенном Штутгарте уже через семь лет создать шестисотый Мерседес «Аденауэр», который до сих пор считается автомобилем с самой сложной и совершенной гидравлической системой!
И каково сегодня им, 80-летним, наблюдать, как молодое поколение троечников, насмотревшись китайской хроники, моет с хлоркой асфальт и светофоры: вдруг кто-то с них бросится слизывать мёртвые коронавирусы! (напоминаю — на поверхности вирус не живёт!) А ещё — с ужасом понимать: случись им подхватить эту заразу — сразу же прибегут другие троечники в противочумных скафандрах, упакуют их в батискаф и потащат практически на эшафот — подключать к ИВЛ.
Ответит ли кто-нибудь когда-нибудь за это свинство?
Сомневаюсь. Когда извергался Эйяфъядлайокюдль и европейские идиоты-чиновники поспешили закрыть всё небо над Европой для полётов, я втайне надеялся, что авиакомпании, понесшие миллиардные убытки, не простят и разнесут в пух и прах весь этот брюссельский форум идиотов. Но тогда им всё сошло с рук, а расплачиваться пришлось всем нам — авиапассажирам из своих кошельков.
Боюсь, что и на сей раз, даже если после окончания этого шоу состоится Нюрнберг-2, никто наказан не будет: все эти недоучки-министры будут бить себя в грудь, что пеклись о народе, начальники айнзатцгрупп в скафандрах — «Мы выполняли приказ», а сотрудники ВОЗ, как в прошлый раз со свиным гриппом, открестятся от своих же апокалиптических прогнозов, а может быть свалят всё на китайцев и языковой барьер. И сотрудники «Свободы», которые 11 апреля на своей передовице гигантскими буквами поместили заголовок: «НЕ ЩАДИТ НИКОГО. ЗНАМЕНИТОСТИ, ПОГИБШИЕ ОТ КОРОНАВИРУСА» и портрет молодой и красивой Лючии Бозе (ничего, что этой фотографии более 50 лет?) — тоже будут утверждать, что просто исполняли свой журналистский долг.
Именно поэтому я уже четырежды согласился участвовать в ток-шоу на обоих федеральных каналах — чтобы попытаться донести трезвые суждения до аудитории, нейтрализовать этих кликуш и хоть как-то понизить градус тотального страха. И что глобальное реалити-шоу очень скоро закончится. И что не все кричат «хайль!».
Вместо коды
Сегодня Пасха. Я не религиозен, а молитвой закончить надо бы. Поэтому приведу ниже Молитву Коха (не Роберта, а Альфреда):
«Только бы у них получилось! Господи, помоги им победить!
Швеция — светоч свободы и надежда всего прогрессивного человечества. Островок здравого смысла в океане популизма, трусости и рабства. Много ли нужно ума и мужества, чтобы идти на поводу у обосравшейся от страха толпы и запереть всех по домам? Настоящее мужество состоит в том, чтобы даже перед лицом смерти не отказываться от своих прав и свобод, считая их неотъемлемыми. Многие ли понимают, что это разговор про ценности, а не про цифры? Почему британцы в 40-ом году воевали с Гитлером? Зачем? Ведь Гитлер много раз предлагал им мир! Им бы ничего не угрожало, английские летчики не гибли бы над Ла Маншем, конвои не тонули бы в Атлантике, английские города не подвергались бы бомбежкам... Какой глупый Черчилль: зачем он не подписал мира, который просился ему в руки? Почему вместо мира пообещал нации „кровь, пот и слезы“? Почему он не пощадил своих солдат? Детей и стариков, что гибли под немецкими бомбами? Ведь в отличие от России война не была для него данностью. Он мог остановить ее в любую минуту, просто сняв трубку и позвонив Гитлеру. Тот ведь так ждал этого звонка...
Почему он этого не сделал? Потому, что у него и у нации в целом тогда еще были ценности. Это был экзистенциальный выбор. Он был не про цифры погибших или выживших. Он был про свободу и рабство. Про обмен свободы на безопасность. И про мужество.
И 80% шведов демонстрируют это мужество. Приятно смотреть на свободных людей. Пусть они будут тверды в своем выборе.
П.С. Кстати, после того, как этих обосравшихся бюргеров (не-шведов) выпустят из заточения, они с удивлениям обнаружат себя банкротами или безработными. И вот тогда она предъявят счет своему правительству. Вот тогда эти популисты получат за все.
Тем более что вторая волна эпидемии обрушится на этих бюргеров снова, а коллективного иммунитета (в отличие от шведов) у них не будет...»
Альфред Рейнгольдович, знаю, ты не одобришь, но я тайком помолюсь ещё и за Лукашенко с Бердымухамедовым. По-своему, по-марксистски...
*Рустэм Самигуллин — профессор неврологии университета штата Веракрус (г. Халапа, Мексика)
