Россия постоянно готова к масштабной агрессии против Украины, но пойдет ли она на этот шаг, зависит от политических игр Владимира Путина.
О том, зачем РФ стягивает войска в оккупированный Крым, как дрогнул глава Кремля и пути возвращения Украине Донбасса в блиц-интервью «Апострофу» рассказал генерал-лейтенант, заместитель начальника Генштаба ВСУ в 2006-2010 годах Игорь Романенко.
Прокомментируйте, пожалуйста, ваше заявление о том, что в Крыму скапливаются новые силы РФ, которые могут перейти в наступление против Украины.
Мои слова немного исказили — я говорил о том, что Путин воспринимает Крым (об этом он говорил во время аннексии и позже) как форпост или непотопляемый авианосец. И дальше я приводил примеры усиления группировок российских вооруженных сил, включая воздушную, морскую и наземную. И обсуждал, какая техника есть на вооружении российских войск.
А стратегия Путина, как и c организацией проведения крупномасштабных учений, заключается в том, что из года в год создаются группировки, а потом могут уходить на места постоянной дислокации, а часть может оставаться в местах временной дислокации.
По Крыму — войска туда постоянно заводятся и там остаются, потому что это единственный боеспособный левый фланг РФ. И поэтому войска готовятся, проверяются, оснащаются и при необходимости могут быть использованы.
С точки зрения военных экспертов, это серьезный противовес натовским силам. Это, безусловно, играет серьезную роль, и они там наращивают силу.
Как вы считаете, скопление российских войск на границах с Сумской, Харьковской областями, в том же Крыму, может ли это означать, что весной-летом следующего года Россия решится на полномасштабную агрессию против Украины?
Я не исключаю такого варианта, но не говорю, что это возможно сейчас. Возможны разные обстоятельства. В последнее время Путин меняет имидж. Он уже показал себя перед своими избирателями, перед мировым сообществом как «воителя» и «собирателя земель», особенно населенных русскоязычным населением. А теперь он хочет проявить себя как миротворец, говоря о миротворческих силах ООН на Донбассе. Это не означает, что он отказался от старых своих целей, в первую очередь, по Украине. Но новый имидж предполагает изменение подходов.
Силовой вариант подкрепляется наличием большого скопления войск, а другого он предложить ничего не может. Это означает усиление группировок, проведение тренировок, учений и так далее. Если есть необходимость, он использует. Надо было провести учения — вот, пожалуйста, «Запад-2017», где только в одном месте была группировка до 50 тысяч солдат. В прошлом году была группировка до 100 тысяч. Из 5 дивизий в этом году на границе Украины и в Курской области три заняли место постоянной дислокации. Поэтому группировки создаются, проводится поставка вооружений и таким образом наращивается сила, потом набирается личный состав, проводится обучение и так далее
Но эта вся сила является неким элементом запугивания — не прямой ведь агрессии?
Смотрите, 2008 год, Кавказ (российская война против Грузии, — «Апостроф») — собрали и провели операцию. Это разве запугивание? 2014 год — точно так же проводили учения, которые закончились военным вторжением. То есть создается потенциал, а потом уже используется, исходя из политической необходимости. Эта сила, как стрела, закладывается. И можно выстрелить по-боевому, а можно учебкой. А мощь группировки бронетанковой (2-х корпусов на нашей оккупированной территории) превышает танковые возможности таких государств как Великобритания, Франция, Германия вместе взятых. И за границей еще одна танковая армия на такое же количество.
И, к примеру, натовцы, у которых было на начало года по батальону численностью 1200 человек в Польше и Балтии. Благо, что сейчас завезли танки и американские БТРы. Так американцы даже посчитали, что если начнут помогать, то уйдет время на транспортировку. Пока они технику довезут, то им надо будет проводить уже масштабные десантные операции (с воды на сушу), потому что россияне могут дойти до берегов (Балтийского моря). У них уже сосредоточена, обучена, оснащена группировка. Конечно, американцы реагируют на события в Восточной Европе, но если посчитать группировки военного потенциала двух сторон, то все становится очевидным. Это первое. Второе: когда американцы проанализировали ситуацию, то поняли, что к войне с таким противником и такой войне они во многом не готовы. Поэтому они реформируются, меняют вооружение и так далее.
Поэтому по Крыму вот так. Там уже (в СМИ со ссылкой на Игоря Романенко, — «Апостроф») сказали, что создали группировку, а завтра будут воевать — это неправильно, они немного передернули. Но то, что нарастили силу, надо знать четко.
И то, что это может использоваться и против Украины...
Это однозначно и используется в первую очередь против нас. Вы посмотрите, группировка войск в Джанкое, они отрабатывают операции по захвату важных для Украины государственных объектов. Или заводят новые дизельные лодки с крылатыми ракетами — разве это оборонительное оружие?
Выходит, что они не исключают варианта вторжения в Херсонскую область?
Они ничего не исключают. Они отрабатывают эти варианты. А потом уже дело политики Путина — выстрелит или не выстрелит. Он ведь как действует — сделал шаг, осмотрись, разберись, найди наиболее эффективное направление и только после этого делай следующий шаг. Он опытный.
И вопрос по Донбассу. Путин хочет видеть миротворцев на линии разграничения, а наше требование — до границы с Россией
Он уже дрогнул, потому что в принципе согласен с введением миротворческих войск. А, во-вторых, все равно это уступка — если раньше было полное отрицание ситуации, то теперь он ее признал. А после заявления, что только на линии (разграничения), то через несколько дней — опять же, он посмотрел, осмотрелся, понял, что это пустое, и сказал, что миротворцы могут быть по всей территории для охраны миссии ОБСЕ. Вот он на этом пока остановился и никак иначе. А миротворцы нужны по любому, потому что все, что хоть как-то мешает им на оккупированной территории, естественно, нам на пользу. Миротворцы будут им (россиянам и боевикам на Донбассе, — «Апостроф») мешать, значит, мы однозначно должны поддерживать, продвигать, отстаивать и так далее.
Могут ли миротворцы прекратить эту войну?
Что-то одно вряд ли может прекратить войну. Все должно быть в совокупности, поэтому это очень серьезная проблема. Это вопрос не только военный, а и политический, социальный, экономический и так далее.
И какой вы видите на сегодняшний день выход, чтобы прекратить конфликт на Донбассе?
Я вижу таким образом, что необходимо прекратить военные действия, то есть реализовать первый пункт Минских соглашений, а потом все остальное — и это достаточно надолго и всерьез. Понятное дело, что нас не устраивает остальная часть соглашений, кроме безопасности. Но надо решать все эти вопросы в рамках законодательства Украины. И пока в этих рамках не будут проведены мероприятия, это затянется надолго и всерьез.
Возвращаюсь к главному: надо решать все по законодательству Украины — вот эта позиция принципиальная и надо по ней двигаться. Или так, или никак. А то, о чем там они (боевики) мечтают, это далеко от реальности. Что бы они ни говорили и как бы они ни хотели. Это наша земля и вопросы Украины для Украины, в первую очередь, а потом — для всех остальных, как они видят вопросы Украины для себя.
