Афон: главные находки и открытия 2015 года

2015 год принес череду удивительных открытий, связанных со Святой Горой. О неизвестных доселе фактах, грядущем 1000-летнем юбилее древнерусского монашества на Афоне рассказывает специалист по афонской тематике, директор Международного института афонского наследия в Украине, главный редактор научного альманаха «Афонское наследие» Сергей Шумило.

— Какие самые яркие события уходящего года, связанные с Афоном, Вы можете назвать?

— Наверное, самое яркое событие — подготовка к юбилею, который будет в 2016 году, тысячелетие древнерусского монашества на Афоне. Это очень важная дата в истории нашей духовной культуры и традиций. К сожалению, отчасти во многом забытая, но при этом ее значение невозможно переоценить. И поэтому радует, что в уходящем году был проведен ряд подготовительных мероприятий к этому юбилею, в частности несколько международных научных конференций, посвященных 1000-летию духовно-культурных связей Киевской Руси и Афона, влиянию Святой Горы на наше духовное наследие, которое развивалось при непосредственном участии святогорских подвижников.

Но самое главное, конечно же, что Афон молится. Афонские старцы просят Господа помочь Украине, украинскому народу, молятся о мире в нашей стране. Молитва не прекращается, она вселяет надежду и является залогом необходимых всем нам духовных перемен. Ведь любые потрясения, происходящие в обществе, связаны с какими-то внутренними проблемами, разломами, болезнями. Их преодоление возможно только лишь через исцеление от этих болезней, прежде всего на духовном уровне.

— Именно поэтому на протяжении всей нашей многовековой истории интерес к Афону возрастал, как правило, в самые трудные, болезненные периоды?

— Верно, и это показательно. Поскольку эти периоды и попускаются, чтобы человек мог остановиться, взглянуть на себя, увидеть свои изъяны, свои внутренние проблемы, переоценить и исправиться.

Уходящий год прошел под знаком увеличения интереса не просто к Афону как к какому-то экзотическому месту, а именно к афонскому наследию, к его изучению и возрождению. Поэтому будем надеяться, что в следующем году этот процесс не закончится, а продолжится и даст свои всходы и духовные плоды.

Для этого ведется соответственная работа. Как я сказал, совместно с Афонским Свято-Пантелеимоновым монастырем было проведено ряд международных конференций. В предыдущие годы конференции «Афон и славянский мир» состоялись в Болгарии, Сербии.

— В этом году масштабная конференция была проведена в Киеве, в Киево-Печерской Лавре. Почему именно в Лавре?

— Это не случайно, поскольку становление Киево-Печерской Лавры происходило под непосредственным влиянием и при участии Афона, его подвижников, первое место среди которых занимает в нашей истории преподобный Антоний Печерский.
Также были проведены конференции в Чернигове, в Закарпатье, где возрождение православия в начале ХХ века также происходило при прямом участии Афона, и в частности Свято-Пантелеимонова монастыря. Поэтому изучение этого наследия имеет огромное значение для подлинного духовного и культурного возрождения в нашей стране.

В течение прошлого года на Афоне стараниями Пантелеимонова монастыря была издана целая серия книг по истории древнерусского монашества на Святой Горе.

В Киеве же нами начат выпуск научного альманаха «Афонское наследие», изданного по благословению Блаженнейшего Митрополита Онуфрия. Сборник статей посвящен вопросам изучения истории и наследия Афона, его влияния на нашу культуру и традиции.

— Кажется, это первое научное периодическое издание по этой теме?

— Верно, это первый научный альманах на просторах Восточной Европы, посвященный исключительно тематике афонского наследия. Подобного специализированного издания у нас еще не было. Знаменательно, что в редколлегию альманаха вошли не только представители Церкви и науки из Украины, но и из других стран (Франция, Великобритания, Греция), в частности митрополит Диоклийский Каллист (Уэр), секретарь Международного «Общества Друзей Афона» в Британии Грэхем Спик, почетным председателем этого общества является принц Уэльский Чарльз. К слову, на конец следующего года обществом планируется проведение в Кембридже конференции, посвященной 1000-летию древнерусского монашества на Афоне. Меня на Святой Горе благословили принимать в ней участие.

Будем надеяться, что наш альманах станет регулярным изданием, посвященным изучению наследия Афона.

Очень важно, что именно в Киеве начат такой международный проект, который в дальнейшем, будем надеяться, объединит усилия не только восточнославянских, но и западных, и греческих исследователей. В этом направлении мы делаем определенные шаги.

— Также в прошлом году у Вас вышли книги, которые стали открытием для украинского общества. Что Вам удалось исследовать?

— У меня вышло две книги. Одна из них — переписка преподобного Паисия (Величковского) с последним кошевым атаманом Запорожской Сечи, недавно канонизированным Украинской Православной Церковью, Петром Калнышевским. Это малоизвестная, по сути новая страница в биографии как преподобного Паисия, так и Петра Калнышевского, поскольку об этих письмах фактически не было известно, хотя они и хранились в киевских архивах. Я издал эти письма полностью, сопроводив специальным исследованием, посвященным этой переписке. Это очень важная страница нашей духовной истории.

— Как долго Вы шли к этому?

— Задача нашего института — поиск в архивах Украины и других стран документов, свидетельствующих о духовно-исторических связях Киевской Руси, Украины, восточного славянства с Афоном. В рамках этой работы я и пытался разбирать эти письма, хранящиеся в нашем историческом архиве. Они хранятся в архиве коша войска Запорожского, но не нашли должного отражения в исследованиях отечественных историков.

— А исследователи истории казачества касались ранее этих писем?

— Скорее всего, что да. Но в письмах не указывается фамилия автора, а лишь стоит подпись «игумен Паисий», без расшифровки. И узкопрофильные специалисты, которые занимались конкретной тематикой, военной и др., не обращали на них внимания. Мало ли какой там Паисий мог писать на Сечь... Нужно было проводить отдельные исследования: кто такой этот Паисий, откуда он, в какой период и где служил и т. д. При анализе материалов выяснилось, что это тот самый знаменитый Паисий (Величковский).

Кстати, удалось обнаружить еще одно интересное неопубликованное письмо преподобного Паисия с Афона, из монастыря Симонопетра, где он короткое время пребывал игуменом. Я сейчас готовлю отдельное исследование по этой теме, которое будет издано вместе с письмами.

— На Афоне слышали о Ваших находках, связанных с трудами прп. Паисия Величковского? Знают, что он был игуменом в монастыре Симонопетра?

— В ноябре, при последней поездке на Афон, я был в монастыре Симонопетра, и я рассказал об этом. Игумен Елисей с братией очень обрадовались такой находке, предложили сделать совместный проект, поскольку до сегодняшнего дня еще не было ни одного документа, подтверждающего, что Паисий Величковский был игуменом в монастыре. Известны лишь косвенные упоминания в жизнеописаниях, написанных уже после смерти Паисия Величковского. Сам Паисий Величковский свою автобиографию закончил периодом до отплытия на Афон, и все дальнейшие события описаны уже из вторых-третьих уст, не очевидцами.

— Т. е. те, кто писал жития Паисия, не были с ним на Афоне?
— Не были. Они писали об этом или со слов Паисия, или по пересказам учеников преподобного. Поэтому прямых документальных подтверждений конкретному факту не было.

— Сегодня мы можем точно сказать, исходя из найденных писем, что прп. Паисий был игуменом монастыря Симонопетра?

— Да, удалось найти ряд документов, письмо самого Паисия Величковского и сопроводительное к нему письмо Константинопольского патриарха Кирилла, в котором последний сообщает, что «Царский Монастырь Симонопетра отдан на общее житие духовнику Паисию Малороссу и его ученикам Малороссам, которых при нем более тридесяти имеется».

Эти документы подтверждают пребывание Паисия Величковского на Афоне в тот период, когда наше монашество потеряло здесь свою обитель — древний Русик был занят в это время греками, и, как писал Григорович-Барский, посещая Афон в это время, русским монахам на Афоне не было где голову преклонить. Поэтому предпринимались попытки воссоздать Русик на новом месте. Именно переход братства преподобного Паисия в монастырь Симонопетра был попыткой воссоздать древнерусский монастырь, старый Русик, на новом месте, как центр русского святогорского монашества на Афоне.

— Интересно, что эти факты промыслительно обнаружились именно сейчас, когда Церковь переживает сложный период...

— Сегодня действительно в первую очередь очень важно поднимать эти темы, возрождать подлинное наше духовное наследие и свидетельствовать о нем. Мы переживаем непростое время, много разобщения, опустошения, разочарования. В таких ситуациях всегда крайне важное значение имело наследие именно духовное, не искаженное, не переписанное. Ведь подлинное возрождение общества возможно на основе обращения к духовным первоистокам. У нас они долгое время по разным причинам были в загоне, забыты или искажены. Поэтому сейчас, как никогда, необходимо их возобновление, возвращение к ним. На основе духовных суррогатов и подделок подлинную духовность не возродить, а значит не достичь и духовного оздоровления.

— Какие еще открытия принес 2015 год в Вашей работе?

— Еще важная «находка» на Афоне — обнаружение заброшенного скита, обители, основанной запорожскими казаками в 1747 году, которая называлась «Черный Вир». До последнего времени ничего не было известно об этой обители. Никто не знал, кем она была основана, кто там подвизался. Не предпринимались попытки исследовать это.

Работая в архиве с материалами, в первую очередь в Киеве, мне удалось обнаружить документы, и в частности письмо настоятеля этого скита иеросхимонаха Григория Голубенко к Петру Калнышевскому, в котором он сообщает об основании на Афоне этой обители. Григорий Голубенко очень интересная личность. Он бывший запорожский казак, носил звание бунчукового товарища, оставил воинскую службу, карьеру, принял монашество в Киево-Печерской Лавре и ушел на Афон, где построил обитель, которая получила причудливое, но характерное для запорожских казаков название — «Черный Вир». Как и в случае с монастырем Симонопетра, это была попытка возродить Русик на новом месте, только в данном случае она предпринята была намного раньше. Ещё один интересный и малоизвестный факт — в строительсте скита оказывала материальную поддержку императрица Елизавета Петровна, сотоявшая в маргинатическом браке с Алексеем Розумовским, братом украинского гетмана Кирилла Розумовского. Основатель скита Григорий Голубенко скорее всего имел личные связи с братьями Розумовскими, через которых и вышел на императрицу.

Об этой «находке» у меня вышла отдельная книга под названием «Духовное Запорожье на Афоне». Это название не мной придумано — так называли свой скит «Черный Вир» сами запорожцы, о чем стало известно из архивных документов и свидетельств тех времен.

— Казаки всегда выбирали необычные названия...

— Самое интересное, что в этой обители насельниками в основном были бывшие запорожские казаки. В архивах также удалось найти документы, в которых подтверждается, что старец Григорий приезжал с Афона на Запорожскую Сечь и подбирал себе здесь послушников, наиболее склонных к благочестию и молитвенному уединению. Это отдельная страница нашей духовной истории и культуры.

О казачестве говорится много, в последнее время это модно, стали даже приписывать ему то, чего никогда не было. Неоязычники и оккультисты за последние лет десять наплодили немало мифотворчества, будто бы запорожские казаки были «язычниками», «магами», «волхвами», «характерниками». Все это высосано из пальца и не имеет подтверждения в исторических документах и летописях.

Нельзя забывать, что наши предки — казаки прежде всего одной из главных своих целей считали борьбу за православную христианскую веру. Если ты не был православным, ты не мог поступить на Запорожскую Сечь. Сначала должен был отречься от другой религии, принять крещение, исповедать верность православному христианству, а уж затем тебя могли принять в казаки. Причем национальный признак роли не играл — принимали на Сечь не только украинцев, но и татар, и поляков, и евреев, и других; главным был вероисповедный признак. Во имя защиты православной веры они отдавали свои жизни и наша земля обильно полита кровью этих борцов за отеческую веру, против угрозы ислама или польского католицизма.

Безусловно, казачество было разнородной массой, среди которой не все были склонны к благочестию, были разные. Но было и немало таких, что имели склонность к молитвенному и благочестивому образу жизни. Сохранилось немало свидетельств, как многие из них уединялись на отдаленных пасеках, в лесных чащах и днепровских плавнях, где ставили небольшие часовенки и проводили время в постах и молитвах. Не нужно забывать, что для той эпохи религиозность была характерной чертой общества.

— Казалось бы, а что общего между Афоном и Запорожской Сечью?

— Я и сам раньше так думал. Однако, когда углубляешься в эту тему, то оказывается, что есть и немало общего. Вот, например, смотрите. Как на Афоне, так и на Запорожской Сечи женщинам запрещен вход. В отличие от ситуации с Афоном, никто не возмущается, что женщинам было запрещено появляться на Запорожской Сечи. Это каралось смертью. Если казак приводил на Сечь женщину, то обоим был путь обратно заказан. Сечевики, жившие на Запорожской Сечи, не имели права жениться. Они считались «лыцарями Пречистой» и давали обет безбрачия. Не надо путать сечевиков, которые жили на самой Сечи, и казаков, имевших отношение к Сечи, но живших по хуторам и паланкам. Это были 2 разные составляющие Запорожской Сечи.

Смотрим далее. Покровительницей Афона и Запорожской Сечи является Божия Матерь. Самым главным праздником на Сечи был Покров Пресвятой Богородицы. Поэтому не случайно у запорожских казаков наблюдалось особое благоговение и интерес по отношению к Афону. Многие из них принимали монашество, оставляли воинскую службу и расходились по монастырям Украины. Поэтому существовали такие знаменитые казачьи монастыри, как Трахтемировский, Межигорский, Пустынно-Никольский и другие. Иногда казаки уходили на Афон. Монастыри поддерживали тесные отношения со Святой Горой, некоторые держались афонского Устава. Интерес казаков к Афону прививался через эти монастыри. Это малоизвестная страница в нашей истории и духовности, которую тоже важно знать и возрождать. Тогда по-иному начинаешь смотреть на многие вещи...

— Над чем Вы сейчас работаете? Что нас ждет в 2016 году?

— Пишу работу о выдающемся украинском афонском подвижнике и старце Иоанне Вишенском, если получится, надеюсь издать книгу о нем. Имя старца Иоанна довольно хорошо известно, однако остается малоизученным его наследие. Из всех духовных деятелей нашей истории именно ему светскими учеными было уделено, наверное, больше всего внимания. О нем писали и Иван Франко, и Грушевский, и многие другие. Даже в советское время издавались его полемические послания. Более того, он был единственным церковным автором, чьи произведения тогда изучались в школьной программе. Благодаря этому в годы господствующего атеизма и безбожия многие еще со школьной скамьи могли узнать о Боге, о православии. Тогда не было свободного доступа к религиозной литературе и произведения старца Иоанна были чуть ли не единственным источником, глотком духовных знаний. Это подлинное чудо старца. Даже через 300 лет после смерти он влиял на укрепление людей в вере.

Однако, несмотря на все это, тайна старца Иоанна так и не была раскрыта. Не понято и его наследие. Ведь большинство светских исследователей пытались в нем искать не то, кем он был на самом деле, а собственные образы и представления. То из него делали борца с социальной несправедливостью и угнетением простого народа, то общественного деятеля и писателя. Но это ошибочный подход. В первую очередь он был монахом, подвижником-исихастом, пещерным отшельником, искавшим не «славы мира сего», но уединения в Боге. Он был весь в учении древних Святых Отцов, которому пытался следовать не только на словах, но прежде всего на собственном примере. Именно с этой стороны необходимо рассматривать и его самого, и его наследие. Кроме того, старец Иоанн Вишенский употреблял все усилия, чтобы реформировать наше монашество и монастыри по афонскому Уставу. Это было им осуществлено совместно с другими выдающимися подвижниками нашей истории, такими как прп. Иов Княгинницкий, Исаакий Борискович. Все эти имена практически забыты сегодня, и очень важно их возродить в нашей истории, прежде всего в церковной, поскольку их наследие для нас очень актуально.

— Наше интервью Вы начали с того, что следующий год пройдет под эгидой 1000-летия древнерусского монашества на Афоне. Откуда взята эта дата?

— Она связана с первым письменным упоминанием о существовании на Афоне древнерусского монастыря, основанного вскоре после Крещения Киевской Руси при св. князе Владимире. Долгое время факт основания на Афоне первой древнерусской обители «Ксилургу» опирался лишь на афонское предание, не подтвержденное документально. Однако группой французских исследователей, занимавшихся поисками и изданием древних актов афонских обителей, в архивах Великой Лавры на Афоне был обнаружен неизвестный до того документ за февраль 1016 года, где стоят подписи 21 игумена афонских обителей, и среди них подпись игумена древнерусского монастыря, которая с греческого переводится так: «Герасим монах, милостию Божией пресвитер и игумен обители Роса, свидетельствуя, собственноручно подписал». Документ написан на пергаменте. Подпись русского игумена Герасима стоит тринадцатой из двадцати одной. Благодаря этому открытию удалось документально подтвердить старинное афонское предание о тысячелетней древности обители «Ксилургу», которую византийский император Константин IX Мономах именовал «Лаврой» и где начинал свои подвиги основатель древнерусского монашества прп. Антоний Киево-Печерский.

— А в каком состоянии сейчас пребывает эта обитель?

— Она сохранилась до наших дней. Сейчас это общежительный скит при Афонском Свято-Пантелеимоновом монастыре, сейчас в нем к юбилею ведутся восстановительные работы. Сохранился древний престол первого Успенского храма обители. Кстати, посвящена она в честь Успения Божией Матери. Именно отсюда, по всей видимости, прп. Антоний Печерский перенял традицию, назвав и основанный им на Киевских горах Печерский монастырь, как бы по образу и подобию, в честь Успения Богородицы. Эта традиция стала на Руси настолько прочной, что и все особо значимые монастыри в дальнейшем назывались в честь Успения — Чернигово-Елецкий, Зимненский, Святогрский, Почаевский и многие другие. Все это продолжение афонского наследия, принесенного из Успенско-Богородичной обители «Ксилургу» и пересаженного на благодатной почве Святой Руси.

— Какие мероприятия, посвященные 1000-летию древнерусского монашества на Афоне, планируются в новом году?

— Как я говорил, весь 2016 год будет проходить под эгидой юбилея 1000-летия древнерусского монашества на Афоне, поэтому будут продолжаться работы по изучению и возрождению этого наследия. Священным Синодом УПЦ принято решение отпраздновать этот юбилей на общецерковном уровне. Главные торжества пройдут на Афоне. Их центром станет Свято-Пантелеимонов монастырь. Сейчас подходят к завершению восстановительные работы в древнерусской обители «Ксилургу» и «Старом Русике». Ожидается большой поток паломников со всех православных стран. К юбилею Пантелеимоновым монастырем реализовывается не имеющий аналогов 25-томный издательский проект, посвященный тысячелетнему наследию древнерусского монашества на Афоне, создан специальный афонский православный портал www.afonit.info

Предполагается, что празднование состоится и в Киево-Печерской Лавре и в других обителях, тесно связанных с наследием Афона. Планируется проведение круглых столов, конференций, мероприятий научного и церковного характера не только у нас, но и за рубежом, а также издание книг, альманаха. В Афинах проявили интерес к этой теме, предложили мне провести выставку моих фотографий Афона, другие мероприятия. В Кембридже планируется конференция, возможно, и в Польше. Юбилей этот является важным событием для нашей истории, духовного наследия, ведь наша духовная традиция имеет прямую 1000-летнюю связь с Афоном.