Последние газовые разборки Украины и России показали, что энергетическая безопасность для нашей страны - это проблема. Причем созревшая, и давно.
Однако украинские политики в большинстве своем состязаются в предвыборных спичах по поводу цены газа и России, вместо того, чтобы обсудить, как же нам всем вместе хоть чем-то помочь в решении этой проблемы. «Главред» предлагает людям сведущим в этом вопросе принять участие в дискуссии.
Мы также поинтересовались мнением украинских парламентариев на этот счет, и представляет позицию члена энергетического комитета Верховной Рады Олега Салмина. Тем более, что он возглавлял «Укрнефть», одну из крупных нефтегазодобывающих компаний, обеспечивающих добычу 40% газового конденсата и 18% газа от общей добычи этих углеводородов в Украине.
Олег Владимирович, газовый кризис показал, что в нашей стране нет защитных механизмов на случай таких ситуаций. Как вы считаете, что может гарантировать Украине энергетическую независимость?
Я считаю, что нам нужно уйти от разговоров по созданию СП с «РосУкрЕнерго», так как это не является эффективным методом в решении проблемы, и вернуться к переговорам в рамках создания консорциума по газотранспортной системе, в котором будут участвовать Россия, Германия, Франция, и может быть, еще несколько европейских стан, которые сегодня являются потребителями газа.
В таком случае, какой должна быть доля Украины в ГТК, и на каких условиях в него должны входить другие страны?
Я думаю, что это покажет переговорный процесс, однако между Россией и Украиной должны быть равноправные условия при обязательном участии Германии и Франции. Это уже процесс торгов, который нужно было сделать давным-давно, и сейчас у нас не было бы неопределенности в отношениях с Россией. Даже не с Россией, а с компанией «РосУкрЕнерго», что достаточно сильно меняет формат. Ведь раньше отношения были на уровне Президентов и государств, а сегодня мы спустились на отношения с коммерческой структурой, которая не имеет никаких гарантий и базы для того, чтобы вести такие глобальные переговоры. Нам нужно уйти от этого направления и перейти опять к глобальным переговорам в рамках консорциума, даже с условием того, что ГТК возьмет на условиях концессии газотранспортную систему. Но это должен быть консорциум не только Украины с Россией, там обязательно должны быть европейские государства. Только таким образом мы получим гарантию со стороны всех участников, нормальный процесс переговоров и по цене, и по объемам по территории Украины. Считаю, что это самый правильный путь.
Но если Украина, отдавая свою ГТС, не будет иметь контрольного пакета в управлении консорциумом, это грозит ее национальной безопасности?
Это не будет грозить нашей национальной безопасности, поскольку документ о концессии, который должен будет пройти Верховную Раду, четко распишет, на каких условиях будет передаваться газотранспортная система и в каких случаях она будет возвращена Украине. Это очень важный момент, который снимет все существующие конфликты между Украиной, Россией, Германией и Францией.
К тому же, Украина в рамках договора о концессии может прописать все условия до мелочей, которые должны выполнятся в процессе работы консорциума. Даже если Украина будет иметь 33% в консорциуме, это не значит, что она потеряет контроль над своей ГТС.
Сегодня у нас есть пример, о котором никто не хочет говорить. Это компания «Газтранзит», которая существует с 1996 года. В рамках транзита газа по территории Украины в ней участвует и Украина, и Россия, и Турция. Даная компания получила кредит, который позволил развить данное направление. Вся газотранспортная система функционирует, и ни у кого не возникает проблем.
То есть, вы считаете этот путь единственным приемлемым в данной ситуации, или же есть еще варианты на предмет того, как Украине сохранить и ГТС, и независимость?
Наша газотранспортная система уже настолько прозрачна и понятна для всех, что сегодня ею нужно не только управлять, она должна развиваться. А для этого нужны стабильные доходы для ГТС и для Украины в целом по поставкам газа. Поэтому на сегодняшний день, если мы говорим об энергетической безопасности страны, мы должны, в первую очередь, говорить о гарантиях. Их могут дать только государства, участвующие во всем процессе, начиная от поставки и заканчивая потреблением газа. Это будет замкнутый цикл, в котором каждая страна найдет свое место, это будет для всех понятно и прозрачно. А все возможные риски будут рассматриваться в рамках уже договорных отношений всех государств, а не только Украины и России. Эти договоренности могут быть подписаны на 30 лет.
Тем не менее, подобный договорный процесс может затянуться на годы, а перед Украиной сейчас остро стоит проблема с энергоносителями, ее уже надо решать…
Наша ошибка заключается в том, что мы потеряли 2005 год, который бы мог стать годом конструктивных переговоров между потенциальными участниками консорциума, а не годом конфликта между Украиной и Россией. На этом этапе не надо тратить силы на создание СП с коммерческой структурой, а приложить все силы к созданию консорциума, что позволит с Россией рассматривать вопросы поэтапного перехода по увеличению цены на газ. И параллельно мы должны разработать реальный план по энергосбережению, в котором будут прописаны четкие пункты, связанные с изменением законодательной базы о предоставлении льготного режима, финансированием со стороны государства и ответственными за реализацию данной программы.
Может ли гарантировать энергетическую независимость Украине обеспечение своим газом населения, а за счет внедрения программы энергосбережения на крупных предприятиях, покупка для них меньшего объема газа у той же России по европейским ценам?
Однозначно, да. Это один из самых важных факторов, на самом деле о нем говорят уже больше 10 лет, но, к сожалению, дальше разговоров дело не пошло. Мы привыкли, что для нас газ дешевый, мы можем постоянно договариваться с Россией, но все это до поры до времени. Если мы в 2005 году сделали свой геополитический выбор в сторону Европы и при этом не нашли у себя сил сделать правильные шаги в переговорах с Россией, а делали резкие выпады в ее сторону, то сегодня и получили конфликт. Его по-другому назвать нельзя. К сожалению, он сейчас распространяется и на другие сферы промышленности.
Но ведь вполне очевидно, что цель России – любыми путями получит контроль над нашей трубой, и если мы ее «сдадим» даже в форме консорциума, то будет ли вообще с нами считаться Россия?
Мы никому ничего не «сдаем». Мы газотранспортную систему не передаем никому в собственность. В этом и состоит основная концепция, о которой я говорю. Мы можем отдать ГТС на условиях концессии в пользование, и если при этом другая сторона нарушает прописанные условия, то автоматически возвращаем ее государству. Разница заключается в том, что сегодня мы идем на поводу у России в том плане, что затягиваются подписания контрактов по газу. Они поставили нам жесткие условия, что надо создавать СП между коммерческими структурами, что сразу заставит формировать уставной фонд. Не исключено что в один прекрасный момент нам предложат передать в уставной фонд ГТС. В таком случае Украина полностью потеряет контроль над газотранспортной системой как государство. А консорциум – это объединение компаний на межправительственном уровне без создания юридического лица. Это и есть основное отличие, потому что тогда ничего не надо передавать в уставной фонд, а нужно только разработать правила и условия передачи в концессию ГТС, при этом собственником ГТС остается Украина. Этот путь на этом этапе не совсем устраивает Россию, так как при этой ситуации она не получает полный контроль над ГТС, но вынуждена будет участвовать в переговорах, потому что с другой стороны будет Украина, Германия и Франция.
Вы говорили, что если до 1 февраля не будет создано СП, то страну ожидает коллапс. Сегодня 2 февраля, и хотя украинское правительство согласовало документы, но СП так и не создано. Ваши прогнозы…
Под словом коллапс я мел в виду то, что Россией еще будут выдвинуты требования, которые еще больше усугубят ситуацию. Вместо того чтобы сейчас взять себе в партнеры Францию, Германию и попробовать их убедить в том, чтобы вместе провести переговоры с Россией по созданию консорциума, мы остались сам на сам в «затяжных» переговорах с компанией «РосУкрЕнерго». Мы сами приняли опрометчивое решение и опустились на более низкие стадии и там пытаемся решать глобальные вопросы.
Все можно изменить, если бы Президент избрал тактику переговорного процесса с Германией и Францией по созданию ГТК (они же заинтересованы, чтобы была стабильная транспортировка по территории Украины) – при этом они не ставят за задачу стать собственниками нашей ГТС. Другого пути я не вижу. Мы уходим от глобальных переговоров, – и именно это устраивает Россию.
Мы можем много говорить об увеличении добычи газа на Украине, за ее пределами, но если мы сами не сможем пользоваться своим ресурсом, и не будем вырабатывать какую-то профессиональную стратегию – мы можем остаться ни с чем.
Почему вы так уверенны в этом?
Если завтра поднимут цену на газ выше 140 долл., то наша промышленность станет нерентабельной и российский бизнес купит ее за бесценок. А потом они потребуют снятия монополии на газ, и сами же через свои компании будут заводить газ по более низкой цене для своих предприятий (100 долл.). И у нас получится так, что Украина для коммунального хозяйства все будет покупать у «РосУкрЕнерго» по одной цене, к примеру, через год по 200 долл., а своим предприятиям россияне буду поставлять по 100 долл. Они на всех этапах сейчас выигрывают, и затягивают нас в процесс переговоров на коммерческом уровне. А потом «РосУкрЕнерго» скажет, что цена в 95 долл. будет до июля, а после – по 200 долл., потому что туркмены подняли цену. Все, наша экономика в провале, предприятия идут сдаваться российскому бизнесу, а коммуналка живет по завышенным ценам.
Кроме того, нам надо четко отрабатывать систему перехода на альтернативные виды топлива. А то, как оказалось в разгар морозов, у нас даже не понимают, что это такое. У нас на сегодня под альтернативные виды топлива даже не расписано, на какой объект и какой вид топлива используется – уголь, дрова или электроэнергия.
А сколько времени необходимо для того, чтобы внедрить программу энергосбережения для крупных предприятий?
Мелкие программы по энергосбережению могут быть реализованы до года, а крупные – до трех лет. Одни только проекты будут делаться от полугода до года, не говоря о том, что надо будет закупить оборудование, смонтировать, провести испытание и запустить в эксплуатацию. Получается, что на сегодняшний день люди и не заказывают подобные проекты, потому что у них нет экономического обоснования, нет мотивации для приобретения генерационных установок, энергосберегающих технологий. Потому что при нынешних налогах это достаточно дорого и невыгодно, легче палить газ…
