Пятница оказалась первым важным экзаменом для «большой двадцатки» в сфере разрешения кризиса, не связанного с финансовой ситуацией. Работу G20 в этой сфере можно охарактеризовать как провал, однако не из-за того, что страны так и не смогли прийти к согласию по поводу сирийской катастрофы. Ожидания того, что 20 могущественных государств (и различных представителей международных организаций) найдут какое-либо общее решение, всегда были очень маловероятными, учитывая, что ни Барак Обама, ни Дэвид Кэмерон еще не добились поддержки даже со стороны собственных парламентов.
Похожим образом, в то время как все показные демонстрации силы (также известные как «откровенные и конструктивные переговоры»), ядовитые высказывания перед журналистами и ссоры по поводу плана рассадки гостей, возможно, и отвлекали от главной темы, они являются неотъемлемой частью международной дипломатии. Нет, гораздо более серьезная проблема, продемонстрированная на этой неделе, заключается в том, что мировые лидеры явно теряют веру в сам процесс международной дипломатии, который они должны продвигать.
Самым запоминающимся в этом направлении был призыв Кэмерона проигнорировать ООН и начать «действовать» в Сирии. Великобритания является членом ООН с момента основания организации в
Принцип многосторонних отношений является столь благородным идеалом частично из-за того, что он не позволяет странам добиваться желаемого путем агрессии. Он требует, чтобы члены международного сообщества на равных принимали участие в обсуждении идей. Насколько бы ни были Обама и Кэмерон разочарованы Владимиром Путиным, для них действительно очень опасно отречься от всего процесса лишь из-за того, что другие участники отказываются их поддержать. С другой стороны, отказ России и Китая принять участие в серьезной дискуссии также ставит палки в колеса международной организации.
Несмотря на решение палаты общин, премьер-министр был одним из самых красноречивых сторонников Обамы. Это, как надеется его команда, останется прочным воспоминанием с саммита, который, как ожидалось, должен был стать унизительным для Кэмерона после практически беспрецедентного поражения на прошлой неделе.
Однако те, кто помнит радостное приветствие Буша — «йо, Блэр!» — на предыдущем саммите в Санкт-Петербурге, знают, сколько информации может оказаться за пределами официальных выступлений на международных мероприятиях. Кэмерону удалось одержать небольшую победу, когда он неформально беседовал с Обамой в ходе обеда. Тогда к ним присоединились другие мировые лидеры, включая Ангелу Меркель.
Организация доставки большего количества гуманитарной помощи — это еще одна сфера, где Кэмерон мог бы продемонстрировать свою силу. Он возглавлял встречу по вопросу улучшения доступа к 4 миллионам сирийцев, которых война вынудила покинуть свои дома. Однако, несмотря на обещание передать еще 52 миллиона фунтов, он не продемонстрировал никакой спешки в предоставлении помощи фонду ООН, который пока собрал менее чем половину от необходимых 4 миллиардов фунтов.
Время с момента падения Берлинской стены было модно называть «однополярным моментом» Вашингтона — его шансом изменить мир без сопротивления со стороны Советского Союза. Эта неделя подтвердила, что войны Буша и финансовый кризис закончили эпоху бесспорного господства. Это не значит, что у США сейчас есть равные соперники в борьбе за глобальное доминирование, однако страна теперь не может полагаться на то, что всегда получит желаемое — или даже британскую поддержку. Потеря власти и контроля была видна достаточно явно во вчерашней нетерпеливости Обамы.
.
