Перед самыми праздниками Северная Корея заявила, что выходит из соглашения о перемирии в Корейской войне (уже не в первый раз) и о готовности нанести по своим врагам атомный удар. В принципе, если бы что-то подобное появилось в «Правде» в
Почему? Дело в том, что такой стиль обычен для Северной Кореи. Примерно раз в полтора-два года, во время очередного обострения межкорейских отношений, какой-нибудь генерал северокорейской армии выступает по телевидению и заявляет, что войска Народной армии полностью отмобилизованы и готовы превратить Сеул в море огня — лишь только Любимый Полководец отдаст приказ.
Поскольку Сеул по-прежнему стоит на своем месте, резонно задаться вопросом, какой смысл у таких угроз, если к ним никто не прислушивается? Во-первых, конечно, они имеют внутриполитическое значение: такие высказывания помогают создать у северокорейцев ощущение, что их страна сильна, а враги трепещут перед Вождем. Во-вторых, такие выступления несут определенный месседж Югу — просто его нужно делить на сто.
Например, в последнем сообщении интересно не столько его содержание, сколько то, кто именно его зачитывал. Это генерал армии Ким Ёнчхоль, начальник северокорейской разведки, в последнее время ставший фигурой символической. Дело в том, что на Юге его считают причастным к потоплению корвета «Чхонан», которое произошло в 2010 году. Генералом армии, впрочем, он стал недавно, а до этого его погоны претерпевали сложные пертурбации.
На момент затопления «Чхонана» Ким был генерал-полковником. Позже, в феврале 2012 года, его повысили до генерала армии, но в ноябре внезапно понизили до генерал-лейтенанта. Тогда это было расценено как намек Югу, что Север готов к сотрудничеству и даже наказывает виновного в гибели южнокорейских моряков. Широкий жест остался без ответа — и Ким Ёнчхоль был восстановлен в звании генерала армии. А 5 марта именно он выступил с очередным ультиматумом — похоже на свидетельство того, что Север недоволен Югом.
Впрочем, стопроцентно утверждать, что это так, похоже, нельзя. Дело в том, что Ким Ёнчхоль — не единственный, кого в последнее время понижали в звании. Его судьбу разделили Чхве Рёнхэ — член Постоянного комитета политбюро ЦК ТПК и самый высокопоставленный профессиональный военный в стране — и Хён Ёнчхоль, начальник Генштаба, назначенный на смену вычищенному в июле прошлого года вице-маршалу Ли Ёнхо. Оба были понижены с вице-маршалов (есть в КНДР и такое звание) до генералов армии. Чхве, впрочем, через пару месяцев был восстановлен в звании, а Хён — нет.
Самое загадочное во всем этом, что указы о понижениях и повышениях в газетах КНДР не публиковались — просто с определенного момента бывшего вице-маршала именовали генералом, а он сам начинал носить соответствующие погоны. И если о причинах повышения и понижения Ким Ёнчхоля еще можно строить гипотезы наподобие вышеприведенной, то в отношении двух других военных неясно вообще ничего. Разве что Ким Чен Ын таким образом демонстрирует, что власть в его руках и любой северокореец — включая даже самых важных военных — полностью зависит от него. Как говаривал Александр I: «Я самодержавный государь и хочу, чтоб было так, а не иначе».
Легко представить себе, что чувствуют три генерала-маршала, ставшие игрушками в руках тридцатилетнего диктатора, особенно с учетом того, что отец нынешнего Солнца Нации, наоборот, военных всячески обхаживал. Например, в апреле 1992 года, после того как ему было присвоено звание маршала, в КНДР произошел настоящий звездопад: в звании были повышены несколько сотен высших офицеров. Кроме того, и название идеологемы, разработанной Ким Чен Иром, «Сонгун», буквально переводится «сначала армия».
Поведение же Ким Чен Ына вызывает некоторое удивление. Любая страна и особенно диктатура нуждается в лояльности силовиков, и попусту злить высшее военное руководство для диктатора — прямой путь к могиле. Раньше правящие круги КНДР отличались большим цинизмом и прагматичностью и действовали весьма эффективно с точки зрения интересов режима, о чем свидетельствует то, что Кимам удалось пережить соцлагерь вот уже более чем на 20 лет. Теперь же в этом начинают появляться сомнения.
