Министр юстиции Павел Петренко рассказал «Фразе» об он-лайн инициативах, проблемах на местах и своей миссии в Кабмине.
В режиме нон-стоп
— Павел Дмитриевич, в 2014 году министерство досталось вам в наследство от Елены Лукаш. Вы могли бы рассказать, в каком оно было состоянии?
— На самом деле оно досталось мне в наследство от всех предыдущих министров. На тот момент оно было одним из наиболее закрытых министерств, очень забюрократизированным. К тому же Минюст серьезно влиял на весь Кабмин, ведь ни один акт правительства не видел свет без согласия Минюста, потому при желании они могли заблокировать любое решение.
Когда я пришел в кабинет, в котором сейчас работаю, то увидел какую-то растерянность на лицах сотрудников. В центральном аппарате на тот момент работало порядка 700 человек, но почти никто из них не был готов быстро реагировать на отдаваемые поручения. В то время мы вообще столкнулись с невероятным количеством нестандартных для министерств, работающих в спокойное время, вызовов. Это и аннексия Крыма, и подача первых заявлений в международные суды, и принятие законов, связанных со статусом лиц, проживающих на временно оккупированных территориях. По всем этим вопросам нам следовало очень быстро принимать решения и так же быстро готовить соответствующие законы.
Потому первое время в правительстве 2014 года я вместе с группой людей из 10-15 человек практически в режиме нон-стоп писал новые законы, новые акты. Но в итоге за эти три года нам удалось фактически изменить структуру и лицо министерства. Если тогда у нас работало 27 тысяч госслужащих, то сейчас их 13 тысяч, существовало порядка 50 департаментов — сократили их в 2 раза. Мы набрали очень много новых людей из частного адвокатского сектора, и в итоге получили технологическое, динамичное министерство, которое проводит много революционных, нестандартных изменений как внутри себя, так и в стране.
Возьмите те же он-лайн-сервисы, автономные услуги, децентрализацию с передачей полномочий на места, проекты «Брак за сутки» и регистрацию рождения ребенка в роддоме. То есть однозначно за 3 года это министерство преобразовалось в молодой коллектив, который способен делать правильные вещи. И хотя дел еще невпроворот, мне однозначно приятно возглавлять такой коллектив.
— Когда вы увидели, с каким «наследством» вам придется разбираться?
— Первое понимание глубины проблем, которые нам придется решать, пришло ко мне лишь спустя 6 месяцев после вступления в должность. Мне на тот момент казалось, что мы и коррупцию подчистили, и разобрались с некоторыми схемами, и запустили систему электронных торгов. И вот однажды ко мне на прием пришла женщина из Черниговской области, которую я запомнил на всю свою жизнь. Она была в траурном одеянии, и когда я спросил, какие у нее ко мне вопросы, она ответила, что вопросов нет, она лишь хочет посмотреть мне в глаза. Она рассказала, что у нее умер супруг, и когда она обратилась в местные органы за свидетельством о смерти, с нее стали требовать взятку в размере 300 грн. Эти деньги якобы они отвозили в министерство. Я встал перед ней, извинился, перекрестившись, сказал, что это абсолютная неправда, что министерство никогда не давало и не могло давать подобных указаний.
Тогда я, конечно, принял эмоциональное решение и распустил все районное управление юстиции, в которое она обращалась. А в моей жизни наступил очень тяжелый период переосмысления, ведь я все время что-то делал, менял, а происходящее на местах полностью перечеркивало все эти усилия! И тогда я понял, что любые хорошие вещи нивелируются, если нет работы, которая меняет полностью всю систему, включая маленькие города и села. Можно сменить всех руководителей областных управлений юстиции, но, не изменив систему, она по-прежнему будет вредить украинским гражданам. Потому, когда было сформировано второе правительство, я начал заниматься как раз этими вопросами — мы ликвидировали все районные управления юстиции (600 единиц). Мы создали систему бесплатной правовой помощи, которая предоставляет помощь тем людям, у которых нет возможности оплатить услуги адвоката. Мы ликвидировали исполнительную службу, регистрационную службу, поскольку там коррупция процветала в невероятных масштабах.
Он-лайн министерство
— Ваше министерство поэтапно переходит на он-лайн сервисы. Многие ли украинцы пользуются такими новшествами?
— 120 тысяч украинских семей, то есть каждая третья семья, к примеру, в прошлом году получили свидетельства о рождении для своих детей непосредственно в роддомах. Кажется, мелочь, но если спросить у тех родителей, которые стояли с грудными детьми на руках в очередях в ЗАГСах, чтобы получить это свидетельство — это не мелочь, а позитивное изменение, которое стало реальным. Миллион украинцев уже воспользовались он-лайн сервисами, и эти цифры увеличиваются.
Когда видишь эти цифры, понимаешь, что ты не зря тратишь свое время, здоровье, силы, оставляешь какой-то след в истории, внедряешь новые стандарты. Нет вечных должностей, потому я уверен, что придут новые люди и от них будут требовать еще больших и лучших результатов. Но моим самым большим желанием является то, чтобы системные изменения, которые мы внедряем, которые все еще не являются идеальными, смогли наверняка улучшить и облегчить жизнь многим украинцам. Тогда я буду понимать, что не зря прожил все эти годы без свободного времени, без личной жизни, когда ты сутками живешь работой.
— Зачем вообще нужны эти он-лайн инициативы? Могут ли они полностью отменить визит в госучреждения?
— Раньше Минюст контактировал с гражданами по определенным сервисам на уровне 20 млн контактов в год, и это слишком много. Ведь в этот список входит и оформление новорожденных детей, и регистрация брака, и смена фамилии, и регистрации бизнеса и недвижимости. За всеми этими услугами люди обращались в наши ведомства, после чего у них оставалось крайне негативное впечатление, ведь это всегда сопровождается огромными очередями, бюрократией. Предприниматели помнят, с каким трудом можно было менять КВЭДы, чтобы изменить директора в компании.
Мы решили эти сервисы демонополизировать и дебюрократизировать. Так что теперь, чтобы зарегистрировать компанию, это можно сделать не только в местном ЦНАПе, но и у любого частного нотариуса, которых у нас 7 тысяч. Такой же сервис можно получить, не выходя из дома в режиме он-лайн.
— Какими были первые сервисы?
— В начале 2015 года мы открыли реестр недвижимости бизнеса. Вообще доступ к информации о реестре бизнеса и недвижимости считается хорошим показателем для инвесторов, которые могут найти информацию о том или ином недвижимом имуществе из публичных источников. Затем мы сделали возможным регистрацию компаний он-лайн, а после женитьбу и рождение ребенка. Сегодня реально зарегистрировать или же ликвидировать компанию за 24 часа через Интернет.
— Какие еще министерства могут развить он-лайн сектор?
— Очень многие услуги оказывает МВД, и они сейчас движутся в направлении перехода в режим он-лайн сервисов. Множество контактов есть у Пенсионного фонда, Фонда соцстрахования, Минобороны, ведь у нас немало людей служит в армии, так что там тоже формируются реестры. Но чтобы этот маховик запустить на полную мощность, необходимо создать единую базу обмена информацией. И в этом направлении также есть прогресс. В конце прошлого года СНБО проводил по этому поводу соответствующую работу, проводился совет по кибербезопасности наших баз данных и возможности обмена информацией между разными владельцами этих баз данных. Наиболее крупные базы есть у Минюста, Госфискальной службы, МВД (Миграционная служба, и Пенсионного фонда. Это те 4 столпа, на базе которых мы сможем построить самое продвинутое электронное правительство.
— Кто финансирует все эти инициативы? И дорого ли это стоит?
— Если речь идет о наших он-лайн сревисах, то на это идут деньги из госбюджета. На самом деле, если говорить, дорого ли это.... В 2012-13 гг.. действовала серая схема, при которой Украина платила роялти определенным частным компаниям, зарегистрированным в офшорных зонах, на чем государство теряло по 20-30 млн долларов в год. Мы остановили эти платежи, передали правоохранителям материалы. Сейчас же все базы данных Минюста, которые существуют в Украине — это собственность государства. Мы их дорабатываем собственными силами, силами наших сотрудников.
