Доцент биофака Харьковского национального университета им. Каразина Андрей Утевский — участник многих научных экспедиций: Белое, Баренцево, Карское моря, вся территория бывшего Союза. Однако одними из самых удачных биолог называет две экспедиции в Антарктику. Тем более, что в первый раз на украинской научной станции «Академик Вернадский» он провел 14 месяцев, что до него делали лишь трое биологов, и то еще в советское время.
Из Антарктики Андрей Утевский привез уникальный материал о животных и растениях, которые живут в условиях вечной мерзлоты. Там же полярник поставил свой личный рекорд, который пока еще никто не повторил — полторы сотни спусков на глубину больше 50 метров. Результатом стали 35 часов подводного видео. До него обитателей этой части Антарктики так детально не снимал никто — условия работы слишком опасные.
Вторая экспедиция в Антарктику, из которой Утевский вернулся совсем недавно, продлилась два месяца. В интервью «Фразе» он рассказал о том, как снимал кино под водой в Антарктике, почему в вечной мерзлоте невозможно простудиться и зачем полярникам подают на стол айсберг.
Андрей Юрьевич, как попадают в полярники? Строгий отбор пришлось пройти?
Отбирают как в космонавты. К примеру, астматика не возьмут — там морозный сухой воздух. Полярник должен быть физически и психически вынослив, без хронических заболеваний, особенно если речь идет о зимовке, которая длится не меньше года. Кстати, такие длительные «командировки» в Антарктику — редкость, в основном Украина ограничивается лишь сезонными экспедициями. Оплачивать круглогодичные проекты дорого.
До отправления на полярную станцию группа неделю живет на базе — за ней наблюдают психологи, чтобы понять, насколько люди совместимы. Иначе нельзя — конфликты во время экспедиции недопустимы.
Для большинства людей Антарктика — это вечная мерзлота, где ничего не растет и не живет...
Большинство людей просто там не были! На самом деле в воде, под толщей льда, жизнь буквально кипит! Удивительно там все: от морских леопардов весом в 600 кг до пауков с
О существовании некоторых видов животных и рыб, которые встречаются там, под водой, стало известно только после нашей экспедиции! Так что Антарктика — настоящий рай для ученых: открытия там поджидают на каждом шагу.
У вас только за одну экспедицию было полторы сотни погружений. Страшно бывало?
Иногда бывало. Самый опасный хищник в воде — морской леопард: туша длиной метра три, голова — как у динозавра. Питается он пингвинами и тюленями. На человека нападает, но мы для него, скорее, конкуренты, а не еда.
Я однажды работал под водой, и напарник с лодки подал мне сигнал, что леопард рядом. Быстро поднимаюсь наверх, оборачиваюсь — за мной, в нескольких сантиметрах, огромная раскрытая пасть! Испугаться я не успел — одной рукой схватился за борт и буквально забросил себя в лодку. Потом только посчитал: вместе со снаряжением я весил 170 кг. В стрессовой ситуации силы берутся неизвестно откуда.
Вообще, встречи с леопардом нередко заканчиваются трагедией. Например, во время нашей зимовки на соседней станции погибла женщина-биолог — леопард утащил ее на дно. А однажды к нам на станцию пришла яхта с японскими туристами, которым удалось спастись от хищника только чудом. Они на резиновой лодке решили подплыть к льдине, на которой отдыхал леопард. Капитан их убеждал, что это опасно, но кто его слушал — они заплатили сумасшедшие деньги за путевку! Когда подошли к леопарду почти вплотную, он не выдержал. Доли секунды — и прокушенная лодка чуть не пошла ко дну. Спасло их только то, что леопард не стал нападать второй раз — уплыл, и они как-то добрались до яхты.
Существует какой-то «кодекс безопасности» для полярников?
Возможно, не кодекс, но правила, конечно, есть. Они практически одинаковые на любой полярной станции. Ты не можешь уйти в поход даже на несколько часов, если не отметился в журнале: куда, с кем и зачем идешь, сообщаешь маршрут, берешь с собой рацию, идешь обязательно в паре с кем-то.
Это основное, но есть и мелочи — очень важные. В Антарктике, к примеру, нет наземных хищников. Но есть птицы. Поэтому к рюкзаку привязывают лыжную палку, чтобы она торчала высоко над головой. Это нужно на случай, если вдруг ты наткнешься на кладку яиц. Птица следит за своим гнездом, даже когда она в воздухе. Та же чайка весит
А медведи?
В Антарктике их нет. А вот на Шпицбергене, где я работал на польской научной станции, они для полярника — главная опасность. Шпицберген — остров со статусом международного заповедника, и там за убитое животное грозит немедленная депортация. Каждый медведь — на учете, они там чувствуют себя настоящими хозяевами и на нашу станцию наведывались не раз. Там главное правило: выходить на улицу в одиночку и без винтовки, даже если нужно пройти несколько метров, запрещено.
Администрация острова, чтобы хоть как-то защитить полярников, «пристреливает» хищников. Для животного эта процедура, хоть и неприятная, но вполне безопасная: в медведя стреляют резиновой пулей и тут же — усиленным холостым зарядом. Таким образом, хищника приучают к звуку и боли, чтобы потом его можно было отпугнуть выстрелом в воздух. Хотя нам иногда приходилось сталкиваться и с «необученными» медведями. Бывало, что несколько дней мы не могли выйти на улицу — по станции ходил медведь, которому было плевать на холостые выстрелы, ракетницу, светошумовую гранату...
Что же делать, если столкнулся с медведем за пределами станции?
Стрелять на поражение можно лишь в крайнем случае. Выстрел должен быть только в лоб. Если медведь убит выстрелом в спину или в бок — расценят как браконьерство. Доказать, что ты, например, защищал товарища, очень сложно. Вообще, вероятность столкнуться с медведем на Шпицбергене очень большая. Там бывают сильные внезапные туманы, когда видимость всего полметра. Хищник может выйти буквально из ниоткуда — ты его не заметишь. Он сливается с окружающей средой, потому что похож на снежники: он лег, укрылся, и ты можешь в него воткнуться. Поэтому когда проходишь по маршруту, надо запоминать расположение этих снежников.
Трудность еще и в том, что в городской среде легко оценить расстояние, масштаб — а там все по-другому. Чтобы глаз привык отличать: большой предмет или маленький, нужно около года — за пару месяцев этому не научишься. Опасность еще и в том, что весит медведь до тонны, а бегает как антилопа, и при этом отлично плавает. Даже когда в море выходишь, в лодке должна быть заряженная винтовка, в герметичном чехле. Конечно, это психологически напрягает, но это безопасность.
Жизнь на полярной станции, наверняка, организована по своим особым правилам?
Главное — ты никому не должен отказывать в помощи: сегодня помог ты, завтра — тебе. Вот вам пример. На нашей станции у зимовщика случился приступ язвы — американцы со своей станции прислали ледокол, взяли пострадавшего, сопровождающего, пошли в Чили, где есть военный госпиталь, дождались врача из Киева, чтоб тот его забрал, сопровождали их на ледоколе — это больше 3 тысяч километров. Можно представить, сколько это стоит. Из-за одного человека! Но там никто не думает о деньгах.
Другой случай. На Южном полюсе у американцев есть станция, там заболел их полярник, врач на станции не справился. У них есть своя авиация, но это была полярная ночь, мороз −60, авиации в Антарктике в такое время нет. Американцы снимают с Северного полюса два своих полярных самолета (по одному не летают), гонят их через всю планету, наши радисты их сопровождают, забирают больного и доставляют в госпиталь... Где еще такое можно встретить?
К нам тоже не раз обращались за помощью. Как-то зашла французская яхта — семья путешественников. Отец — инженер, мать домохозяйка, двое детей: лет 12 и 16. Оказалось, они три с половиной года — в море, совершили три кругосветки. Дети учатся дистанционно, по интернету — во Франции есть специальная служба для школьников, которые с родителями находятся в других странах. Так вот, у них закончилось топливо, еда, они добрались до нашей станции под парусом. Мы их заправили, дали воды и сухой паек из аварийного запаса. Глава семьи понимает, что это на большую сумму, спрашивает: чем я могу расплатиться? Ну мы попросили свозить нас на яхте на остров, куда мы сами добраться не могли. Это и вся плата — денег там никто не берет.
А деньги в принципе там есть куда тратить?
Ну разве что если ты хочешь купить какие-то продукты на кораблях, которые иногда заходят на станцию. У меня за 14 месяцев зимовки только один раз такое желание было: хотелось кока-колы. Я купил целый ящик. А вообще, продукты на станцию завозят раз в год, на все время зимовки. Загружают огромные холодильники, там есть все: мясо, рыба, овощи, фрукты... С продовольствием на станциях проблем не бывает. Сами полярники тоже ловят рыбу, которая ничего общего не имеет с той, что продается у нас в супермаркетах.
Температура до −60, погружения с аквалангом в ледяную воду. Испытания для здоровья серьезные, даже для трижды проверенного человека...
При этом заболеть на станции почти невозможно! Потому что в Антарктике воздух, вода — все стерильное. Однажды во время погружения у меня расстегнулся гидрокостюм. Представьте, что в течение часа грудь обливается ледяной водой. В обычной жизни пневмония была бы гарантирована. Там же я вышел, принял теплый душ, 50 грамм коньяку — и никакой болезни.
Инфекцию могут занести разве что туристы, которые иногда приезжают. Там организм полностью очищается. Когда мы уходили в Антарктику, делали анализ на содержание радионуклидов в организме. У тех, кто из Киева, с Западной Украины, показатели зашкаливали. Вернулись — у всех все чисто. Потому что воздух там совершенно другой. Когда я вернулся из Антарктики, у меня полгода болели легкие. Я не мог дышать, хотя рентген показывал, что все в порядке. Оказалось, мой организм так реагировал на воздух «цивилизации».
Субординация между членами экспедиции существует?
Регалии и звания не имеют никакого значения: работа на «черную» и «белую» там не разделяется, все равны, все — полярники. Например, в экспедиции на Шпицбергене с нами был
Есть какие-то традиции на полярной станции?
Субботние праздничные ужины. На стол подается что-то особенное и разрешается 100 г алкоголя. Это бывает только в субботу вечером, когда никто уже не будет выходить на улицу. В другое время на станции сухой закон: перебрав, можно просто умереть где-то в сугробе. Но самое интересное — к ужину подается кусок айсберга, прозрачный, голубоватого цвета. За ним специально плавают на лодке, а потом ставят на стол на большом красивом блюде. Каждый откалывает себе кусочек и бросает в стакан с коньяком или шампанским.
Айсберг — это спрессованный стерильный снег, в котором застыли пузырьки воздуха. Когда они постреливают, раскрываясь, в бокале — и ты понимаешь, что этим пузырькам по 20 тысяч лет — ощущения передать невозможно! Вообще, в Антарктике человек становится совершенно другим.
Каким?
Мы в обычной жизни испорчены городом, цивилизацией. Любое животное помести в условия повышенной плотности — оно станет агрессивным. В нас накапливается хамство и агрессия — из-за стесненных, постоянно стрессовых условий. Там же совершенно другое измерение.
Сначала непривычно. Ты попадаешь туда из мегаполиса и понимаешь: так выглядит планета. Там меняется мировосприятие: даже те, кто не бросает курить, окурки складывают в пачку, а потом в урну. Тот, кто побывал в Антарктике, уже никогда не бросит на землю бумажку. Антарктика «лечит» человека от цивилизации.
Фото из архива Андрея Утевского
