Современный дамский писатель Олег Рой — уникальная пчелиная матка мужского пола, собравшая под свои могучие крылья рой потухших, ослабленных, недовольных собой женщин, высматривающих роевские фирменные белые обложки на книжных полках. Кажется, ну где эти тысячи поедательниц историй о содержанках, папиках, олигархах и невестах из провинции? Вроде бы по офисным коридорам ходят вполне довольные собой женщины, не ревущие в туалетах по-сериальному.
А потом вдруг видишь такую — в метро. Сидит со сползшим на воротник несчастным, злым лицом и читает брошюру «Як промивати ніс дитині». И рядом такая же. И напротив. Прочтут, промоют собственный заплаканный нос и купят в магазине Роя.
Вас часто представляют как «культового писателя современной психологической прозы» — по-вашему, сейчас, когда быстрая литература в твердой и мягкой обложке выходит большими тиражами, когда у каждого писателя и писаки есть блог, сайт, возможность постоянно что-то постить в соцсетях — что такое культовый писатель?
Ну, наверное, абсолютно востребованный. Сейчас существует больше 70 тысяч авторов, к большинству из которых после первой прочитанной книги читатели больше не возвращаются. Ожидание следующей книги — это и есть показатель культовости, когда у читателя появляется потребность следить за мыслями, сюжетами и неким кодом, который они сами же и закладывают в произведения: код русской культуры, православия, нравственности. Чего угодно!
А в ваших книгах что за код?
Вот сколько людей живет по принципу: пока не обожжешься, жить не научишься; надо наломать дров и только потом... А есть и другая категория: почитай книги Олега Роя или других авторов, которые пишут о психологических ситуациях в жизни, и узнай свою историю, научись чему-то. Мне приходит в месяц по
Опишите портрет вашей читательницы. Только не говорите, что они разные.
Ну конечно, в чем-то они похожи. Но психологический портрет читательниц Олега Роя это все-таки не надувательский гороскоп — «сегодня всем Весам нужно быть осторожными, потому что банкомат сожрет их карточку». Весы тоже разные. Так и с читательницами: я не могу сказать, что это «опустошенная, брошенная домохозяйка, вдруг решившая покончить жизнь самоубийством, но нашедшая под каминной полкой книгу Роя...»
Ну ладно, в какой среде существуют ваши читательницы?
Вообще, самая активная — женская среда. 80% читателей в России — женщины. Мы, мужчины, покупаем, в основном, специализированную литературу, глянцевую жвачку: XXL и еще что-то, где силикона побольше (потому что это очень важно для нас). Моя читательница это женщина от 16 до 60. Совсем молодые, пока не обремененные семейными узами, и поэтому им все отношения кажутся идеальными, и более зрелые — уже осознавшие, в каком капкане супружеской несвободы очутились. Из них большое количество женщин, находящихся в стадии некоего поиска. Причем у многих из них уже есть семья, ребенок, все выглядит вполне хорошо, но приходит период, когда это «хорошо» засасывает, как болото: на работе все любят, муж зарплату приносит, у сына все нормально, а все-таки есть какое-то необъяснимое волнение. И тогда женщина берет с полки какую-нибудь новую книгу, чтобы отвлечься и попасть в другой мир. И я для них — абсолютно подходящий собеседник.
Ну а почему наступает это волнение?
Ритм жизни увеличивается с большой скоростью, и в этом ритме женщинам сложнее, чем мужчинам — ну что лукавить, на них ведь лежит все: быть с мужчиной, быть мужчиной, дети, быт, собственная жизнь. И еще фитнес, диета, потому что Светка выглядит лучше, а она старше на три месяца. Все это накапливается и накапливается. В итоге ей нужен остров, чтобы можно было заплыть, отлежаться и отдохнуть. И она берет книгу. Это работает, и женщины это понимают.
То есть вы хотите сказать, что в этот период вы понимаете женщин лучше, чем они сами?
Ничего подобного! Я пишу по наитию. Я не пишу историю для женщин, я пишу просто очередную историю семейной драмы, семейной радости, семейных приключений. Внутри любой истории есть семья и конфликт. Не я эту схему придумал — мы все плагиатим со времен Шекспира: и я, и Маринина, и Устинова.
Вы 11 лет жили в Швейцарии, чем вы там занимались?
Реструктуризацией одного из крупнейших предприятий. И писал.
Почему живете сейчас в России? Большинство нормальных людей в ней, кажется, жить уже не хотят.
В свое время предложили хороший контракт. К тому же я тогда только развелся, и мне захотелось куда-то убежать. Мужчина как таракан: если рядом есть щель, он забежит именно туда. Он не выбежит, как женщина, на середину комнаты и не начнет орать: «Давите меня, я все равно не сдамся!». Так что, в итоге я собрал сумку и уехал. Все, ничего такого. Может, через десять лет я сочиню в ответ на этот вопрос такую историю: однажды я сидел на берегу озера, смотрел на протекающие облака в Альпах и вдруг понял, что мне не хватает России, ее драйва. И захотел снова окунуться в ее несусветную грязь.
Людям, которым удалось прорваться социально — популярным писателям, телесценаристам, менеджерам высшего звена, в России живется проще. Ну а для тех, кто не обустроился в российских реалиях, что для них современная Россия?
Современная Россия, как и современный мир — это место, где слабому сложнее. Это игра в Золушку. Я знаю огромное количество семей, где мамы и папы, не доедая, вырастили и выучили единственного ребенка, который закончил университет, а устроиться никуда не смог, потому что папа и мама не из того социального слоя. И он с красным дипломом смотрит на таких же, как он — полторы тысячи. А мест в «Газпроме» уже нет, потому что там же дети и любовницы, которые меняются как перчатки... Парень с красным дипломом посмотрит вокруг и пойдет торговать на рынок автозапчастями, получать копейки и помогать маме с папой.
Ну и как вам живется в условиях такой изначально заложенной несправедливости?
Да, несправедливость. Нужна революция. Но не в массах, как в
Как это?
Нужно менять социальный слой, в котором находишься — с помощью друзей, знакомств, самопродвижения, самопиара. Вот Навальный — ну кто его знал до блога? И таких много: тех, кто вышел из ЖЖ, например. Где вы раньше видели-слышали известного писателя Минаева, кому он был нужен? Но вот, пожалуйста — «Честный понедельник» с Сергеем Минаевым. Все, он вышел из «своего» слоя, совершил революцию. В наших условиях молодому человеку нужно четко ставить себе задачу и революционно ее решать: точно определить свой социальный слой, куда хочется подняться и подниматься, используя все имеющиеся ресурсы.
Ваш сайт читательницы письмами заваливают, чем чаще интересуются?
Почему не женат.
И почему?
Я был женат 22 года. Пока я отдыхаю, и мне хорошо. Я не хочу опять быть чьей-то частной собственностью. А то чувствуешь себя огородом, на котором сажают картошку. Ты хочешь, чтобы хризантемы росли — но тебе говорят: нет, будет картошка, потому что на этом огороде больше ничего кроме картошки не взрастет!
Взбунтовались?
А мужчина по природе своей бунтарь. Однажды мужчина подойдет к зеркалу и скажет: «Доколе, мать вашу?» И если он этого не говорит, никакой он не бунтарь, а тот самый огород, на котором будут сеять, пахать, а потом разрежут по кусочкам и перепродадут: этот — бабушке, этот — теще, этот — детям. Я жутко верил в любовь, и до сих пор обожаю свою бывшую супругу. Она, кстати, уже была замужем, прожила в браке полтора года. Но я не думаю, что ее бывший муж любил ее так, как я люблю до сих пор. Но что-то произошло, и я понял, что с ней хорошо вот так: обзови ее, я не знаю, сестрой, матерью... То есть, ничего другого больше нет — нет этой химии! Ты можешь уважать, лелеять, на руках носить. По любому ее звонку я лечу в другой город, но это уже другая история: это драгоценная дружба, которая в паспорте штампом не проставляется. А мужчине после 45 нужна химия — постоянно, ему нужно подтверждать свою мужскую состоятельность, иначе можно стать импотентом. И я говорю не о половой импотенции, а о психологической, когда тебе все равно: а, буду пить, курить и растить живот! Но кому я такой нужен?
Потребность быть нужным в вас обострилась?
«Нужным» — лучше не надо, потому что нужный это когда тебя юзают.
Лучше быть востребованным — как психолог, друг, жилетка, да как сексуальный партнер. Ну и что, мы живем в таком мире! Ну не буду я сейчас лапшу на уши вешать: «Знаете, для чего я нужен женщине? Потому что знаю все стихи Цветаевой, а над Ахматовой плачу...».
Недавно вы и «Эксмо» затеяли литературный конкурс среди читательниц. Несколько выдержек из их новелл я даже процитирую: «Анджелина росла в роскоши, в богатстве, с ранних лет знала себе цену», «Обычно Наталья не забывала о съемках, в которых приходилось ей участвовать и как постановщик, и даже иногда, как модель. Возможно поэтому, благодаря ее вкусу, журнал был популярен и раскупался многомиллионными тиражами», «Оксана лежала на большой кровати в своей квартире почти в самом центре города. Десять минут назад от нее ушел очередной „папик“, но даже оставленный им пухлый конверт за пикантный вечер не прибавлял настроения». Это, я так понимаю, нереализованные портреты ваших читательниц, что ли? Вас не пугает такая зацикленность на одних и тех же шаблонах?
Это нормально, вся жизнь состоит из нереализованных мечтаний. Сейчас каждая девушка готова выйти замуж за нефтяного олигарха. Но нет у нас столько нефтяных компаний! Эти фантазии приводят к тому, что девушка своими силами, надрывая пупок, достигает своей цели. И когда у нее уже все есть, она понимает, что израсходовала себя всю. И теперь живет в пустоте. Она начинает замечать, что у подруги уже ребенку 11 лет, а у нее самой никого нет — только очередной папик. В этой пустоте живет большинство так называемых бизнес-леди, У многих таких женщин с успешностью приходит саморазрушение и самовыгорание.
Вас такой тип женщин не привлекает?
В момент, когда к ним приходит сожаление — да, привлекает. А на стадии ракеты в запуске — нет. Это барракуды, в азарте охоты сжирающие все подряд!
Ваши герои — люди, о которых говорят штампами «состоявшиеся» и «успешные». Что такое быть состоявшимся и успешным, скажем, в докризисные времена — понятно. Кого назовут «состоявшимся» через пять лет в будущем?
Сейчас скажу неправду: через пять лет успешным и состоявшимся станет тот, кто прочитает рекомендованные Владимиром Владимировичем Путиным сто книг, включая Чехова и Достоевского. Кто отжимается от турника, говорит маме «спасибо» и открывает двери перед женщиной. И вот такие люди через пять лет будут востребованы нашим обществом, морально здоровой нацией.
А теперь правду.
Те, кто сможет каким-то образом пробиться в этой жизни за эти пять лет, которые не сулят ничего хорошего. Самодостаточные люди.
Сами себе семья и родина?
Моя самая большая родина — это мои дети. А если в это время мы живем в Швейцарии — ничего страшного! Родина это не могила моих предков, потому что на ней некий Лужков может запросто построить торговый центр.
В чем для вас заключается самосохранение?
Держать язык за зубами. Я этого делать не умею. Когда-нибудь меня из страны вышлют.
Становитесь в очередь.
Да ладно! Когда Навальный на митинге кричит «Свободу!», а потом садится в Land Cruiser, мне интересно: это что, бизнес у него такой? Это хороший бизнес: кто-то сталевар, кто-то — оппозиционер, только зарплаты разные. Один улицы метет, другой — мусор в души заметает. Только первый ходит на станцию метро, а второму уже дали джип. А эти кричалочки на митинге: «Мы пойдем?» — «Да!» — «Скажите да!» — «Да!». Что это за попса, руки вверх, дискотека
Украинцы свою «оранжевую революцию» высидели на морозе, россияне на площадь ходили раз в месяц, как на тусовку — постояли и снова по работам и ресторанам. Почему так?
У нас не было и не будет пока «оранжевой революции», потому что Путин-Медведев/Медведев-Путин — это правильно для той страны, в которой мы живем. И существующий относительный, жизненный, бытовой комфорт не даст людям пойти на майдан. В Украине не чувствовали завтрашнего дня. В России многие не хотят терять завтрашний день, даже та самая бабушка, которую лидер КПРФ обещал на площади вывести. Да ему уже непонятно сколько лет, ему и избираться нельзя — или он хочет умереть, как все генсеки, на посту? Раз он власть никому из молодых не передал, значит, даже внутри собственной партии за нее борется. Да если его избрать, какие там шесть лет, он умрет у микрофона, призывая «Май, мир, труд, ура!». Не пойдут бабушки. У них хоть что-то, да есть. Абсолютно точно, что Владимир Путин пришел на 12 лет — и для России, которая всю жизнь жила под батюшкой-царем, это правильно. Мы по-другому не можем: мы экономически развиваемся долго, ползем как улитка — не меняют систему на полдороги. Если кого-то с Болотной сейчас поставить — да все, крах всему. Наверное, в совхозе «Красная дыра» коровниками заведовать смогут, если сохранить старого председателя и бабу Нюру, которая им скажет: «Ребята, это бык — его за это не тянут».
В последнее время некоторые музыканты, тот же Гребенщиков, и писатели, например, Коэльо принципиально выкладывают для скачки свои альбомы и новые книги, понимая, что современный человек больше не хочет платить за информацию. Вы очень неплохо защитили свои книги от бесплатных скачиваний. Что в ваших книгах стоит денег?
Абсолютная адаптационность к нашей жизни. Мои книги не выдумка: в них не прилетают космические корабли, а кухарки с Марса не влюбляются в землян. Нет, в моих книгах узнаваемые россиянами места и лица. А главное, психологическая разгрузка, когда человек понимает, что на этом романе он отдыхает или даже плачет.
То есть вам женщины платят за катарсис?
Абсолютно! Они платят за эмоции и чувства, и мои тоже, вложенные в книгу — они покупают часть меня.
Насколько в вас сильны амбиции литератора? Даже участницы вашего конкурса, независимо от способностей, уловили вот эту популярную литературную манеру веб-камеры, любительского фотоаппарата: Наташа облизнула губы. Катя вытянула стройные ноги. Вета отхлебнула из бокала и вопросительно уставилась на Олежку. Плюс некоторые лирические отступления — о прошлой или нынешней жизни очередной Кати. Такие вещи без особого труда нагоняют 10 авторских листов — никакого стилистического блеска и глубокого психологизма, и подражать легко. Не обидно?
Меня это не обижает. Я пишу хорошую литературу. Я пишу абсолютные нетленки, каждая из них войдет в анналы российской литературы, и через 50 лет на каждом углу будет стоять мой памятник. Если в это не верить, тогда вообще ничего нельзя начинать.
Вы пишете о девушках, в которых обывательницы запросто узнают своих соседок. И почти все современные авторы пишут о плоских Катях из соседнего двора.
...И даже Чехов писал о тех, с кем рядом жил.
...Но у Токаревой все-таки нет Кати из соседнего двора — ее героини сложнее, за ними наблюдать интересно.
... А я иногда читаю романы каких-то современных авторов и не верю: ну не живут сейчас так люди. Поэтому садишься и делаешь так, чтобы в героя моего романа можно было поверить.
