За последние две недели мы стали свидетелями тектонических сдвигов в украинской политике. На наших глазах были попраны казавшиеся нерушимыми основы. Если ранее олигархам удавалось дробить нас по региональному признаку, то теперь мы можем видеть, что трещины, разделяющие избирательные предпочтения, прошли не поперек нашего общества, а вдоль. Тем самым отделив богатых от бедных, а не Запад от Востока.
Конечно, на практике все далеко не так однозначно. Мы видим как две области на западе, проголосовавших за ПАП, так и две области на востоке, проголосовавших за Бойко. Но, тем не менее, почти на всей территории Украины победил Зеленый кандидат. После чего стал откровенно навязывать свою повестку дня нашей «пропахшей Порохом» элите. Вынуждая, уже почти бывшего, президента сдавать мочу и публично торговаться о месте и времени проведения дебатов. А за идею привести ЮВТ в качестве рефери, я буду до конца своих дней благодарен Владимиру Александровичу. Впервые с 2004 года получил эстетическое удовольствие от отечественной политики.
С одной стороны, все происходящее, если не хорошо — то, как минимум, забавно. C другой стороны, это все очень страшно. Поскольку то, что мы сейчас слышим, как веселое позвякивание театральных звоночков перед спектаклем, может в любой момент трансформироваться в утробный вой сирены, предупреждающей то ли о вражеском авианалете, то ли о критическом перегрузе ядерного реактора.
Осенью 2017 года я написал статью о роли среднего класса в узаконивании власти отечественных олигархов. Где утверждал, что вся эта цирковая бригада из «Лещенков и Наемов», пытающаяся доказать нам, что мы в двух шагах от хорошей жизни, и — главное — должны верить в либеральную демократию, поизносила себя и поистрепала свои лозунги. И тогда ПАП решил учудить правый поворот, чтобы вывести на идеологический рынок новый товар, под ранее не используемой торговой маркой махрового патриотизма.
Он был вынужден сделать такой шаг. Поскольку никакой евроатлантической интеграции нам в будущем не светит, жизнь будет только ухудшаться и раньше или позже кто-то оседлает протестную волну, направленную против нынешней власти. Потому нужно было срочно откуда-то достать новых макарон, на замену старой вермишели, чтобы переизбраться.
Ключевая проблема, которую я пытался показать во второй части статьи, состояла в том, что конструкция, где власть пытается черпать свою легитимность из националистической риторики, крайне неустойчива. Поскольку: 1) в Украине есть целые регионы, для которых «Армія, Мова, Віра» — это неонацистский лозунг; 2) на этом поле пасутся ультраправые организации, которые свой патриотизм доказали кровью на полях сражений. И на их фоне кондитер будет выглядеть бледно.
Такая ситуация переводит украинскую политику в преторианское состояние. То есть, любые правила игры исчезают в принципе и место политического диалога занимает хаотичное насилие, что легко может обрушить Украину как государство. На этом месте я закончил свои предсказания в 2017 году.
Действительность превзошла мои ожидания. С одной стороны, я не думал, что Петр Алексеевич решится стереть границу между собой и государством. Поставить знак равенства между своим коррумпированным режимом и нашей страной — это действительно за пределами добра и зла, как и попытки отдельных порохоботов, вроде Карла Волоха, оправдать «патриотическую коррупцию».
То есть, конечно, позиция «или Порошенко, или Путин» может мобилизовать «патриотический» электорат. Только проблема в том, что это создает реальную возможность выбрать Россию. Ну, предположим, что ПАП вывел бы во второй тур Бойко, а он, очевидно, надеялся именно на это. И как, простите, можно управлять страной, где 30-40% населения в публичном пространстве заявили, что их кандидат президент Путин?
Россия получит сигнал, что их любят и ждут в целом ряде регионов. Бело-голубые области почувствуют свою силу и, возможно, попробуют повторить «подвиг» ЛДНР. Это, если сбросить со счетов ненулевую вероятность того, что Бойко мог выиграть или просто заявить, что выборы сфальсифицированы и киевский президент не настоящий, что мгновенно бы привело к началу гражданской войны. С любой точки зрения, тупой план. Очень тупой.
С другой стороны, я был свято уверен, что уходящий президент действительно сможет подтянуть под себя наши ФПГ и стать выразителем их коллективной воли, прочно заняв место западной марионетки в первом кресле страны. И до недавнего времени, казалось, что ему это удастся. Но тут олигархи в очередной раз испугались, что кто-то соберет в своих руках слишком много власти. Именно в этом моменте и проявляется фиаско Порошенко как политика. Его проблема не в том, что он не сумел обеспечить благосостояние «быдла». А в том, что он не смог нарезать украинский пирог между власть предержащими в правильной пропорции. Слишком много тянул себе в рот. Вследствие чего в конце своего пути ПАП был вынужден играть против всех, что и послужило причиной его краха.
Именно в силу всех вышеупомянутых политических игрищ и сумел продвинуться Зеленский. Он выступил в качестве джокера в предвыборном раскладе и смог сорвать джек-пот. Русскоязычный парень с Юго-Востока, который, в отличие от всяких Бойко и Вилкулов, точно не является креатурой Путина. Это сломало всю предвыборную игру уходящей власти. Лишив смысла всю ее антироссийскую риторику и заодно временно обезглавив гидру сепаратизма.
Другое дело, что в процессе произошло радикальное изменение правил игры, которое, я уверен, большинство участников процесса проглядели. И здесь я хочу ввести в наш разговор такое понятие как символическое насилие, которое изобрел французский социолог Пьер Бурдьё.
Бурдьё проделал значительную работу, исследуя формы культурного доминирования, которые гарантируют сохранность иерархии в любом обществе. В том числе и в сложно устроенных современных государствах. При этом он убедительно показал, что государство — это не только монополия на физическое насилие, но прежде всего монополия на символическое насилие. То есть, проще говоря, именно правительство оставляет за собой право решать, что такое хорошо, а что такое плохо. Тем самым определяя, кто здесь благородный герой, а кто — подлый злодей.
По сути, вся попытка Порошенко дорваться до власти на второй срок была основана на его стремлении использовать государственный символический капитал. Он пытался сказать нам, что, если мы не голосуем за него, то мы не украинцы. Ведь «настоящие украинцы» голосуют за Пороха и счастливы следовать евроатлантическим курсом.
Но, как показал французский социолог, символическая власть государства строится на принципе беспристрастности. Государство — это бюрократическая машина, которая просто реализует принятые законы. Ей безразлично кто, когда и почему их нарушил. Оно просто примет санкции. Но если государство — это ПАП, его кодла и «правильные украинцы», значит, оно теряет символическую власть над остальным населением страны. И когда округленно 20% популяции визжат, что они истинные украинцы, а все остальные — быдло и люмпен, это выглядит жалко.
Однако, проблема даже не в этом. При благоприятном стечении обстоятельств после выборов символический капитал вполне можно восстановить.
Но дело в том, что верхам больше нечего сказать низам. Мы не знаем, что сделает Зеленский после выборов, но побеждает он потому, что уже сейчас отечественная политика поражает своей бессодержательностью.
Более 28 лет все эти люди наверху крали, предавали, лгали и убивали. Прикрываясь побасенками про завтрашний день, когда победит демократия и все будет хорошо. Но завтрашний день настал уже сегодня. Украина больше не имеет будущего, на которое можно было бы отложить решение своих проблем. Теперь у нас только одно сплошное настоящее, когда каждый из нас должен переступить через себя и свои интересы, чтобы страна жила.
И прежде всего это должна сделать наша олигархия. А они этого делать не хотят.
Поэтому сейчас в СМИ можно наблюдать агонию. Нужна радикальная смена правил игры, в лучшую сторону, на которую ни одна из группировок элиты не готова. Оправдывать нынешнее состояние вещей нет никакой возможности. Потому вместо продуманных речей мы слышим только невнятное бульканье и маловразумительные попытки выдать свой частный интерес за государственный, мол, мы образованы, а народ нищ, убог и голосует за Зеленского.
Как я уже говорил, выходом из этой ситуации могла бы стать диктатура Порошенко, когда всех оппонентов действующей власти начали бы просто убивать. Другое дело, что для многих олигархов и их штатных болтунов в такой конструкции не нашлось бы места.
Потому они решили устранить пост президента в принципе, создав конструкцию, где волю олигархов народу будет диктовать парламент и назначенный им премьер. Надеюсь, что людей, наивно верящих в то, что в нашей стране парламент будет выражать волю избирателей, среди моих читателей нет. Такая позиция, конечно, очень мила, но слишком далека от реальности. В обоих случаях перед нами не решение проблемы, а попытка переставить стулья на палубе «Титаника», чтобы удобнее было тонуть.
А на выходе мы имеем полную потерю государством способности к символическому насилию. Которое, как утверждал Бурдьё, является единственной настоящей гарантией монополии на физическое насилие. Поскольку в тот момент, когда граждане начинают считать, что полиция и армия — это просто самые большие банды на районе, они начинают оказывать сопротивление и создавать собственные группировки.
Таким образом, президент Зеленский становится нашим президентом последнего шанса. Человеком, который обречен войти в историю как политик, который пытался спасти Украину, или как убожество, добившее ее.
Он смог зайти так далеко в силу того, что не имеет богатого политического опыта. А это позволяет, как народу надеяться, что он не такой, как прочие уроды, так и олигархам полагать, что они легко смогут обмануть его, низведя до уровня бесправной марионетки.
И скорее всего, зная наш предыдущий опыт, новый президент, как и все его предшественники, возьмет деньгами. А потом свалит в закат, оставив за собой пылающие руины.
Но нынешняя ситуация полного обесценивания всех политических и нравственных авторитетов открывает перед ним интересные возможности, способные сломать олигархам их игру.
Почти пять столетий назад Николло Макиавелли говорил, что власть в государстве вращается в треугольнике: монарх — аристократия — народ. И любая государственная структура, которая пытается провозгласить «третьего лишним», неминуемо теряет внутреннюю устойчивость и достаточно быстро обрушивается. Поскольку тогда треугольник превращается в прямую линию противостояния между тираном и народом или олигархами и народом. Народ, по техническим причинам, выбросить за пределы государства невозможно.
Диктатура Порошенко исключила бы из треугольника значительную часть олигархов. Олигархическая парламентская республика маргинализирует фигуру монарха, полностью лишая, тем самым, страну управления. В обоих случаях конец страны близок, и выбор Путина следующим президентом начинает выглядеть как предпочтительный вариант.
Все наши президенты предпочитали в этом треугольнике делать ставку на классово близких олигархов. А потом олигархи втаптывали их в грязь. Опасаясь, что однажды гетман соберет в своих руках достаточно власти, чтобы запретить им воровать и не платить налоги.
Такая ситуация произошла от непонимания роли первого лица в государственной структуре. Любой стабильный персоналистский режим строится по схеме «царь хороший, а бояре плохие». Так делают все разумные правители во все времена, включая Трампа и Путина. Только защищая простого человека от всевластия коррумпированных и никчемных элит, можно построить режим своей личной и относительно неограниченной власти. И тогда поросячий визг олигархов и их среднего класса о том, что попраны их святые свободы воровать и забалтывать общественно значимые проблемы, утонут в глухом, но довольном ропоте толпы.
Именно по этому пути должен пойти Зеленский. Он должен продолжать идти по пути прямого общения с народом. И тогда его личная популярность станет для него мечом и щитом. Если он сможет по щелчку пальцев собрать в центре Киева полумиллионный майдан в свою поддержку — то купленный олигархами парламент заткнется. Если он сможет своим личным визитом давить региональные бунты, сепаратистские тенденции в регионах будут, как минимум, под контролем.
И тогда личная популярность следующего президента может стать тем единственным и последним гвоздем, который позволит нашей стране удержаться на краю пропасти. Но проблема в том, что достижение популярности, в определенный момент, становится самоцелью и лишает свободы маневра не меньше, чем козни олигархов и откровенная коррупция. Для того, чтобы быть популярным, надо совершать эпатажные и смелые поступки. Причем их надо совершать постоянно. Но через некоторое, достаточно краткое, время выясняется, что эти поступки имеют последствия.
Именно поэтому быть популистом легко, а быть успешным популистом — это удел гениев, вроде Гая Юлия Цезаря. Нужно достичь общественно-политического успеха и снести с политической сцены старую элиту раньше, чем последствия твоих решений нагонят тебя, лишив народной любви.
И если у Ющенко были все возможности, чтобы пойти по такому пути, то шансы Зеленского успешно пройти путем Голобородько равны нулю.
Потому что мы живем не в сказке. И раньше или позже мы, как страна, переломимся пополам. Либо по той причине, что задолбаем Запад и он прекратит давать нам деньги, либо Путин нападет, либо очередной экономический кризис добьёт нашу экономику. В любом случае, финал почти неизбежен. Последствий наших необдуманных шагов нам не избежать в любом случае.
