Понятие «черный нарратив» встретилось мне в ходе изучения «ландшафта», на котором современный русский писатель Дмитрий Глуховский написал свой роман «Сумерки» о календаре майя и конце света в 2012 году (помните, как всех нас тогда пугали юродивые и мошенники?).
Этот термин, преимущественно, касается испанской историографии в части функционирования католической инквизиции, а регионально — конкисты в Южной и Центральной Америке, главным образо, экспансии ордена иезуитов. Сильно упрощая, «черный нарратив» — это философский «филиал» конспирологии, превращающий в стандарт оценок преувеличения и мифы, имеющие характер клеветы.
Иными словами, в тот или иной период имело место, например, соперничество между двумя политическими лагерями (в Украине ли, Испании, Польше или России), и победивший впоследствии лагерь на какое-то время утверждает свою (крайне дискуссионную) версию событий, а противника, причем даже необязательно проигравшего окончательно, мажет самыми черными красками. Надо сказать, что в бывшем СССР мы пережили нечто подобное как результат перелопачивания истории коммунистами, подгонявшими любые события и процессы под свои лекала. Однако явление, о котором идет речь, тоньше.
Только по прошествии некоторого времени фундаментальные ученые-историки «разгребают» эти зиккураты из взаимных обвинений и отделяют «агнцев» от «козлищ». Но «черный нарратив» (нарратив — «повествование») просто так не превозмочь и не отстранить, он возвращается в политической полемике, партийных программах, образах политических лидеров, мелькает в школьных учебниках и уж подавно — в научных работах. Иначе говоря, это не совсем миф, не совсем правда, но некая часть гуманитарной традиции, иногда играющая трагическую роль, иногда спящая десятилетиями.
На украинской почве он давно пустил корни из-за двойственности, по-видимому, отечественной культуры, развивавшейся на лимитрофе, культуры одновременно древней и юной, обволакивающей, тем не менее, государство--субъект международных отношений. До 2014 года это государство играло роль буфера между Западом и зализывавшей раны Россией. Но отставим Россию, насколько это возможно, в сторону.
Узлами собственно украинского «черного нарратива» являются, в хронологической последовательности, такие:
1) гибель Вячеслава Черновола на заре президентской кампании 1999 года (момент консолидации украинской капиталистической элиты вокруг переизбрания действовавшего президента, на которого удобно было вешать всех собак);
2) манипуляции политтехнологов в ходе президентской кампании-1999, в частности с участием Натальи Витренко и таким событием, как криворожский теракт (результатом выборов остались обижены влиятельные соперники);
3) переплетение истории с «пленками майора Мельниченко» и исчезновением/убийством Георгия Гонгадзе (обе были использованы в качестве знамени внутренними игроками и внешними силами, преследовавшими свои собственные интересы);
4) создание краткосрочного харизматического культа Виктора Ющенко на основе (3), сюжет с его отравлением и оставшаяся под знаком вопроса фальсификация второго тура президентских выборов-2004, квазизаконная его победа в туре «третьем», запустившем трещины политической условности по фундаменту украинского права;
5) развал оранжевой коалиции в сентябре 2005 года после заявления Александра Зинченко — так кто же все-таки был коррумпирован?
6) роспуск парламента летом 2007 года и срастание власти с кланами торговцев газом (буквально недавно в Москве был арестован практически забытый ныне Игорь Бакай, стоявший у истоков романа украинской элиты с газом);
7) вечные претензии Юлии Тимошенко касаемо того, что ей либо не дают править, либо побеждать — видимо, точку в этой истории поставит лишь май 2019 года;
8) сделки Януковича с Путиным и роль России в обострении политического противостояния в 2013-14 годах (чем же Путин так шантажировал Януковича — или тот успел запугать себя сам?);
9) роль Запада в отказе Киева воевать за Крым;
10) разного рода «договорняки» украинских элит в 2014-15 годах (опора Петра Порошенко на «краевые элиты») и вопрос оправданности девальвации 2015 года (этот спор постоянно педалирует, например, Андрей Илларионов);
11) борьба с элитной коррупцией — имитация или нет;
12) формирование доминанты политической и экономической власти в стране вокруг пестрой президентской партии БПП «Солидарность», кажущейся объектом крайне эфемерным.
Конечно, на какие-то вопросы даст ответ народ — в серии выборов с мая по октябрь 2019 года. Но для большинства из перечисленных тезисов до сих пор существует возможность разных интерпретаций в зависимости от (в каждый момент времени) «места сидения» очевидцев и участников.
Часто думаешь: может быть, и не стоит «копать и напоминать», ведь за этими терриконами появятся новые, причем уже не терриконы, а бездны?
Например, чего больше в Украине, если вспомнить «креольскую» теорию Николая Рябчука, обидную, но, боюсь, справедливую?
Имперского, колониального или уже буржуазно-национального наследия Революции достоинства? Штопор ли она для Запада, вгрызающийся в хрупкую пробку медленно умирающей империи Романовых--Сталина, или недостающий и важнейший элемент Межморья, меняющего политический ландшафт Европы?
Безоговорочным является лишь феномен довлеющего национального пессимизма, сбивать накал (воспаление) которого удается лишь временно и титаническими усилиями. Вместе с тем этот тяжелый путь преодоления «черного нарратива» проходили, проходят и еще будут преодолевать многие общества, причем, казалось бы, вполне стабильные и благополучные. Перед глазами пример США, где вновь актуализировались расизм и дикие теории заговора, или Польша, где Валенсу записывают в информаторы спецслужб, а гибель Леха Качиньского опять превращена в жупел. О России и говорить излишне — она опрокинута в патронируемый государством конспирологческий бред.
Однако более или менее здоровые силы общества тяготеют к объединению вокруг простой и ясной цели — чтобы успевший отравить настоящее «черный нарратив» не смог загрызть своими ядовитыми зубами еще и будущее.
