Размытый Шевченко

К Тарасу Григорьевичу Шевченко и его творчеству я отношусь скорее индифферентно. Знаком с ним, увы, чуть больше, чем на уровне школьной программы. Ещё в 1990-е пафос изложения предмета оттолкнул от творчества Кобзаря на долгие годы.

Упущение нужно исправлять. Я решил начать с поездки по шевченковским местам, посетив Канев, где похоронен Тарас Григорьевич, и его родные сёла — Моринцы, Будище и Шевченково (Кереловку).

На могиле Кобзаря в Каневе я был ещё в советское время. Помню лишь, что мы приезжали сюда на речной ракете по Днепру, было много людей. Сегодня туристов и почитателей творчества Тараса Григорьевича тут куда меньше. Подобные речные прогулки — удовольствие дорогое (в Интернете  нашёл поездку с пешей экскурсией по заповеднику за 900 гривен) и весьма нерегулярное.

Мы добирались на автобусе. Дорога (всего 135 километров) заняла больше двух часов. Чтобы доехать до находящихся рядом сёл, ушло столько же. Местные дороги ужасны, иногда их попросту нет. И если добраться до Канева ещё можно, то для того, чтобы посетить родные сёла Тараса Шевченко, нужно очень этого захотеть. Особенно, если у вас нет собственного автомобиля.

Местные жалуются, что, несмотря на всеукраинскую известность здешних мест, с туризмом всё очень плохо. Плюс к плохим дорогам тут практически полностью отсутствует какая-либо туристическая инфраструктура, да и культура ведения подобного бизнеса вообще.

Я не говорю о том, что туристические объекты должны превратить в увеселительные заведения, но чтобы хоть немного заработать денег, тут могли бы научиться, для начала, продавать холодную воду и делать кофе.

В Моринцах на территории достаточно большого музея всего два штатных экскурсовода. Когда мы приехали, работал один. Искали его полчаса. За это время подъехали, от силы, с полдесятка человек.

Отелей тут тоже нет. Лишь так называемые эко-усадьбы, по сути, обычные сельские дома с соответствующим сервисом. Здешние хозяева тоже жалуются на отсутствие туристов. Их проблема, на мой взгляд, заключается в том, что половина жителей городов сегодня имеют родственников и «дачи» в точно таких же сёлах, и платить просто так за то, чтобы пожить рядом с хатами Кобзаря, когда сюда можно просто приехать на час и всё посмотреть, никто, естественно, не хочет.

Рассчитывать на государство тоже не приходится. Печальный пример — усадьба Василия Энгельгардта, где прислуживал юный Тарас. Косметический ремонт тут пытались проводить ещё лет десять назад. Сегодня это просто запущенная территория. Местные жители приходят сюда пить водку и жарить шашлыки. Туристы здесь — люди залётные.

Главная же проблема в том, что подобные туристические туры не несут никакой смысловой нагрузки. К сожалению, все без исключения экскурсоводы, куда бы мы ни заезжали, оказывались теми же строгими «школьными учительницами», говорящими нудно и штампами эпохи застоя — «генетический код», «совесть нации» и прочее. Никакой конкретики и минимум смысла, даже если вы действительно желаете что-то узнать. Лишь общеизвестные факты и максимально высокий слог изложения.

Люди делают вид, что им интересно. К счастью для них, экскурсии весьма скоротечны — полчаса, и они свободны. Когда экскурсовод спрашивает, нет ли у слушателей вопросов, все молчат. Никого, как правило, ничего не интересует. Все спешат к выходу — успеть купить магнитики до отъезда автобуса.

Книги самого Тараса Шевченко для большинства слишком дороги. «Кобзарь» и другие издания украинской печати продают как московскую контрабанду по 200-300 гривен.

Любимая тема всех экскурсоводов — российские репрессии против Кобзаря. После этого разговор плавно скатывается в геополитику. О русской творческой элите, которую в те годы так же отправляли в ссылки, изолируя от аудитории и работы, без поддержки которой сегодня, возможно, о Тарасе Григорьевиче не осталось бы и памяти, скромно не упоминают.

Впрочем, иногда вопросы всё же звучат. Например, в Каневе у экскурсовода поинтересовались, для чего советская власть всё это построила.

Парень ответил: «Когда советская власть поняла, что замолчать гений Тараса Шевченко невозможно, она решила героизировать его для себя. Обратите внимание, каким они построили мемориал — серым и мрачным. Таким же они лепили и образ Кобзаря».

Не революционер и не демократ, Тарас Шевченко, выходит. Интересно, что мешало тут всё перестроить на более «жизнеутверждающий» лад за двадцать пять лет? Очень трудно оценить, у скольких людей сегодня действительно такое дерьмо в голове, а кто просто придуривается...

Да, сегодня образ Тараса Шевченко не столь суров. Его без зазрения лепят на футболки и значки, используют в угоду политической конъюнктуре и вообще всячески «популяризируют». Это куда безопаснее для нынешнего украинского государства, чем, если бы люди вдруг начали читать Кобзаря — революционера и демократа.

«Так от, бач, живу, учусь, нікому не кланяюсь і нікого не боюсь, окроме Бога. Велике щастя буть вольним чоловіком: робиш, що хочеш, ніхто тебе не спинить».