23 апреля на оккупированной территории Луганской области подорвался на мине автомобиль наблюдательной миссии ОБСЕ. Погиб сотрудник миссии гражданин США Джозеф Стоун; два других сотрудника ОБСЕ, граждане Германии и Чехии, получили ранения.
Председатель ОБСЕ Себастьян Курц потребовал тщательного расследования и привлечения к ответственности организаторов и исполнителей этого преступления. Глубокое соболезнование семье погибшего Джозефа Стоуна высказали Президент Украины Пётр Порошенко, канцлер Германии Ангела Меркель, представитель госдепартамента США «и другие официальные лица».
23 апреля украинские СМИ также сообщили, что за прошедшую неделю погибли три украинские военнослужащие, девятнадцать получили ранения. Сегодня, 24 апреля, когда я пишу этот текст, пришло сообщение о гибели ещё одного солдата и ранении двоих. Мне неизвестны имена погибших и раненых. И никто не высказал соболезнований их родным и близким.
4 ияра по еврейскому календарю (в этом году 4 ияра соответствует 1 мая) Израиль отметит День Памяти. В этот день в Израиле будут выть сирены и гудки. Остановятся все автомобили и поезда. Остановятся прохожие. В этот день на экранах телевизоров будут бежать строки с имена всех погибших во всех войнах за независимость Израиля. Счет имен ведется с 1860 года, когда началась борьба за Землю Израиля.
Я процитирую строки с официальной страницы, посвящённой Дню Памяти: «Израиль поминает 23 447 военнослужащих... По состоянию на 2016 год в Израиле проживают 9442 родителя, потерявших своих детей; 4917 вдов военнослужащих; 1948 сирот, потерявших отца или мать».
Украина, подумай: они помнят имена каждого с 1860 года, знают имена всех родителей, потерявших детей, имена всех вдов и всех сирот!
А что помнишь ты, Украина? Ми не знаем имени погибшего солдата. Погибшего не в 1860 году, а сегодня! И ни один журналист не поинтересовался его именем, где он жил, чем он жил, на что надеялся. Наши сводки с «линии разграничения» напоминают бравурные марши: по нашим позициям выпущено столько-то снарядов, столько-то мин, враг использовал крупнокалиберные пулеметы и БМП, защитники наших рубежей огонь в ответ не открывали. И складывается впечатление, что авторы этих сводок гордятся цифрами артобстрелов.
Мой друг тоскует по Израилю. Он прожил там всего семь лет — не самые простые годы его жизни. Он всеми нитями связан с Киевом. Но всё же, несмотря на все трудности, которые он там пережил, он хранит очень положительные воспоминания.
Умный и, я бы сказал, смелый философ Пауль Тиллих писал, что человеку должны быть свойственны две формы мужества — быть собой и быть частью. Сложно быть собой — не оттиском, не копией, не штамповкой, а именно собой. Но также сложно решиться быть частью — принять участие в общем делании, жить судьбой своей семьи, своего города, своего народа. И весь казус в том, что невозможно быть собой, не будучи частью; как и не стать частью, не будучи собой. Журналист, к примеру, не способен реализоваться как профессионал — стать собой, — если ему плевать на жизнь страны и те ценности, которые он, так или иначе, отстаивает в своих текстах. Солдат, в свою очередь, не способен стать частью армии, если он не уважает себя как профессионала.
Тайна Израиля, как и любой другой нормальной страны — Польши, Литвы или Финляндии, — состоит, как мне кажется, в создании условий, в которых человек способен быть и собой, и частью. Быть частью жизни Израиля — не зазорно. Человек не чувствует себя обманутым. У него не возникает ощущения, что его, простите за просторечие, «поимели». Там человек видит связь между своей личной жизнью и жизнью общества. И ощущает осмысленность жизни; видит смысл и в войне, и в мире.
Я вышел на балкон, рассказывал мой друг, выпить свой утренний кофе. Подымалось солнце, с восточной же стороны — прилетела ракета, разорвалась под моим балконом. Мой друг пережил войну — ракетные обстрелы, сирены, бомбоубежища, переселения; был свидетелем террористических атак. Но он никогда не говорил о «бессмысленности» арабо-израильского конфликта или о необходимости «любой ценой прекратить братоубийственною войну». Это была реальность, с которой он соприкоснулся и которую не отрицал.
Мой друг склонен к мистицизму. Он, прибегая к библейским мотивам, говорит о непостижимости смысла арабо-израильского конфликта. Однако, «непостижимость смысла» и «бессмысленность» — это не одно и то же. Ми не всегда способны понять смысл ситуации. Виктор Франкл очень убедительно писал о жизненной необходимости понимания смысла. Я же думаю, что понять смысл и ситуации, и жизни вообще — не всегда представляется возможным. Но я думаю также, что катастрофическим для жизни является отрицание ситуации; к примеру, отрицание войны — её превращение в семантический шум: а теперь к ситуации на Востоке Украины.., со среды в Украине солнечная погода...
Мой отец гений, мой брат герой, — говорил в своем интервью Биньямин Нетаньяху. — И если я стану перед Господом, то скажу Ему: я — еврей, я сделал для своего народа всё, что должен был. Биньямин Нетаньяху политик. Политики не склонны к оригинальности. Политик должен быть банален, так он ближе к народу. И поэтому мне кажется, что высказывание Нетаньяху — является весьма типичным для образа мысли израильтянина: я — часть общества, и я являюсь чем-то именно в той мере, в какой я служу обществу.
Концепция Пауля Тиллиха, о единстве мужества быть собой и быть при этом частью, — это философская максима. Также и в моих высказываниях об Израиле — много политологического обобщения. Жизнь, конечно же, сложнее. Несколько лет назад в русском переводе вышла книга израильского писателя Амоса Оза «Познать женщину». Название книги обманчиво. Книга о человеке, который всегда был частью — частью машины государственной безопасности Израиля. Он служил своей родине, своему народу, он не задавал лишних вопросов, он, как сказал бы Нетаньяху, делал всё, что должен был делать. Он растерял всё — семью, самоуважение, даже намёк на то, что в самом его существовании есть какой-то смысл.
Амос Оз, взглянув на жизнь Израиля, — постоянное напряжение всех сил общества и изматывание каждого человека в этом обществе — увидел трагедию. Он написал очень грустную книгу, очень непохожую на туристические проспекты, радостно рассказывающие о «маленькой стране».
После выхода фильма «Мюнхен», Стивена Спилберга заклеймили антисемитом. Читать об этом было и смешно, и горько. Где грань между мужеством быть частью — убивать, не задавая вопросов, — и мужеством быть собой — иметь право на вопросы и собственные ответы?
Теория, которую так кропотливо возводил Пауль Тиллих, разрушилась при взгляде на неё Амоса Оза и Стивена Спилберга. Потому что, если между мужеством быть собой и быть частью нет зазора, то нет и смысла. Есть только лаковая поверхность туристических буклетов и столь же лаковые слова политиков. Если же этот зазор появляется, возникают ненужные и сложные вопросы, на которые нет безболезненного ответа, — то вместе с этим зазором зарождается трагедия. И надо быть Озом и Спилбергом, чтобы её увидеть. Надо иметь мужество, чтобы жить под пристальным взглядом трагедии.
Чем мне нравится наше телевидение и наша пресса, так это тем, что, несмотря на все невзгоды, наши журналисты сохраняют оптимизм. Мы живём на эмоциональном подъёме. Сотни тысяч наших сограждан в Крыму оказались под оккупацией — не беда, зато мы не поддались на провокацию войны. Война пришла на Донбасс, оккупированы Луганск и Донецк, — не беда, зато активная фаза войны позади. Погиб солдат — есть повод подумать о памятнике неизвестному солдату: этакую дуру вымахать выше Лаврской колокольни, чтоб с Брюсселя видно было. Главное — не терять надежду на европейское будущее Украины. Главное, что, с глобальной точки зрения, — мы уже победили. А разве нет?
Одним солдатом больше, одним солдатом меньше. Одним безногим больше, одним меньше. Одной вдовой больше, одной меньше. Одной сиротой больше, одной меньше. Кто их всех посчитает? Кто их всех упомнит? Мы же не евреи, какие-нибудь, чтобы считать и записывать.
