Есть такой малоизвестный малобюджетный британский фильм «Список смертников» (Kill List), довольно странный, но любопытный. Его официальный синопсис начинается с загадочной фразы «Катастрофа, произошедшая в столице Украины, оставила на теле и в душе бывшего солдата британской армии Джея тяжелейшие шрамы». А заканчивается картина так жутко, что вам и не снилось.
То, что на первых порах выглядит классической семейно-бытовой драмой, впоследствии трансформируется в кровавый криминальный триллер, а к финалу и вовсе оборачивается чудовищным церемониальным хоррором. Муж с женой ссорятся на кухне, маленький сын становится невольным свидетелем их размолвки. Затем на ужин приходят гости и наблюдают ту же самую грызню. Между делом зритель узнает, что главный герой — бывший вояка, переквалифицировавшийся в наемного киллера, и что с предыдущим заданием в Киеве у него «возникли проблемы» (какой именно была миссия и что конкретно пошло не так, нам так и не рассказывают). После Киева Джей стал раздражительным, агрессивным, неуравновешенным. Однако за новый заказ взялся с подозрительной легкостью и чрезмерным энтузиазмом. В списке «клиентов» — священник, библиотекарь, парламентарий и горбун.
Человек — априори убийца, независимо от того, кто стоит на его пути: некто посторонний или, наоборот, очень близкий, и стоит ли кто-то вообще (или для того, чтобы убить, нужно свернуть с намеченной дороги). А убийство — не ритуал, убийство — работа. Так считает сценарист и режиссер фильма Бен Уитли, переворачивая киношный типаж наемника с ног на голову. Обычно экранный киллер — это крутой парень с кирпичной физиономией и пушками вместо конечностей; здесь же киллер — семьянин незавидной внешности, утопающий в скандалах с требовательной и стервозной супругой из-за прозаичных финансовых неурядиц. Однако новое задание дает ему возможность почувствовать себя не просто кем-то значимым, но чуть ли не Божьим перстом, карающим грешников.
Вот только «истинное величие судьи — в способности покарать себя», как говорил кровавый судья Уоргрейв.
«Список смертников» делает бесхитростный оммаж «Плетеному человеку» Робина Харди и «Заводному апельсину» Стэнли Кубрика. Круговорот зла в природе беспрерывен и бесконечен и замыкается на самом себе. То есть добра не существует в принципе, со злом борется другое зло, с другим —третье, а третье, оставшись наедине с собой, кромсает ножом собственный горб. Антихрист повсеместно торжествует: и в ненависти, и в любви.
В одной из первых сцен герой находит во дворе мертвого кролика, разодранного домашней кошкой. Жена норовит выбросить несчастную тушку восвояси, но Джей изъявляет настырное желание зажарить падаль на ужин. Что в итоге и делает. А после, уединившись, аппетитно поглощает сомнительный деликатес. Этот дохлый кролик, жалкая чужая добыча, угодивший внутрь слетевшего с катушек карателя, очевидным образом рифмуется с незаживающим на ладони порезом. Разлагающийся зверек заражает кровь Джея агрессией с тем же успехом, с которым загнившая рана распространяет сепсис. И, конечно же, то и другое — метафора зла, пустившего корни в маленькую беспокойную душу самого обычного отца самого обычного семейства. Как осколок, застрявший в руке страхового агента Лестера Найгаарда в первом сезоне «Фарго» и растекшийся по всему телу воспалительной чернотой инфернального зла.
Вот только вопрос Киева остался открытым. Понятно, на месте украинской столицы мог оказаться любой другой европейский и неевропейский город, но все-таки: почему ноги ада выросли именно из нашей жопы?..
