Украинская политика все больше скатывается в клиническую форму. Если так и дальше пойдет, то что-либо понимать в ней будут разве что психотерапевты и психиатры. Ситуация, сложившаяся вокруг отмены, так называемой, политреформы 2004 года, тому лучшее подтверждение.
То, о чем еще месяц назад высоколобые политические эксперты говорили, как о маловероятном событии, сегодня со всей неумолимостью переходит в разряд реальности. Во всяком случае, после добровольно-принудительного самоотвода трех судей Конституционного суда вряд ли уже кто-то сомневается в том, что злополучные изменения будут признаны нелегитимными. Одни это объясняют правовой неизбежностью, другие, по обыкновению, кичатся инсайдерской информацией. Но вот что характерно – среди огромного числа комментариев (в том числе очень глубоких и профессиональных, как в случае с Сергеем Головатым) трудно встретить ответ на один простой вопрос: зачем это все? Для чего нынешней власти понадобилось делать столь сложное телодвижение, без преувеличения ставящее страну на грань конституционного коллапса?
Кто-то воскликнет, что это очевидно: много власти не бывает, тем более, когда речь идет о Президенте, тем более – украинском. Но любая овчинка должна стоить выделки. Давайте же вспомним, что потерял Глава государства после того, как конституционная реформа вступила в действие.
Во-первых, право самолично назначать Премьер-министра и персональный состав правительства, включая Министра обороны, председателя Службы безопасности и Министра иностранных дел. Как и возможность отправить Кабинет министров в отставку. С 1 января 2006 г. на все это необходимо согласие парламентского большинства.
Во-вторых, право увольнять по собственному усмотрению Генерального прокурора.
В-третьих, решалась правовая коллизия, которая складывалась в случае, если Президент отказывался подписать закон, принятый Верховной Радой, даже в случае преодоления вето. Теперь он может быть подписан председателем Верховной Рады, и после публикации считаться вступившим в силу в общем порядке.
Ну, и, в-четвертых, Глава государства лишился полномочия создавать по представлению Кабинета министров министерства, ведомства и другие центральные органы исполнительной власти.
Зато в Конституции появились дополнительные основания для роспуска Верховной Рады в случае, если: в течение 1 месяца не была создана парламентская коалиция; на протяжении 60 дней с момента отставки правительства не был сформирован новый персональный состав Кабинета министров.
Вот, собственно, и вся разница между демонизированными полномочиями Леонида Кучмы и тем, чем вот уже почти 5 лет страдают его нерадивые наследники. В экспертном сообществе в отношении этих пертурбаций принято жонглировать понятиями президентско-парламентской и парламентско-президентской республики.
Безусловно, утверждать, что разница между этими ноу-хау украинского политического процесса совсем несущественная, было бы несправедливо и просто глупо. Да, Президент, по сути, утратил полномочия руководителя исполнительной власти, которым он де-факто являлся до 2006 г. Де-юре же имея совсем иной статус: Главы государства, гаранта территориальной целостности, соблюдения прав и свобод граждан и т.д. Так было исправлено серьезное противоречие Основного Закона.
Однако, вернемся в настоящее и взглянем на перечисленные выше ограничения полномочий с высоты имеющейся ситуации. Общеизвестно, что у власти находится «сплоченная команда единомышленников». Они любят подчеркивать, что впервые за много лет законодательная и исполнительная власть, а так же Президент, представляют одну политическую силу и не имеют каких-то серьезных противоречий. Так что нынешний Кабинет министров, если и создавался не лично Главой государства, то уж однозначно с его непосредственного ведома и согласия по каждой кандидатуре. То же касается и создания новых ведомств – вряд ли самое раздутое в Европе правительство появилось сугубо по личной инициативе Николая Азарова.
Каких-то видимых препятствий в случае, если Виктору Януковичу вздумается отправить кого-то из членов правительства или весь его состав в отставку, нет. Как и не было, когда уходили в небытие Нестор Шуфрич и Владимир Семиноженко – парламентский планктон дружно следовал за энергичными взмахами Михаила Чечетова, даже не мысля, чтобы там ослушаться или выразить собственное мнение.
Что касается Генерального прокурора, то со времен эпической кадровой чехарды, устроенной Святославом Пискуном, своим правом на его увольнение, кто бы то ни было предпочитает не злоупотреблять. Так что Александр Медведько на сегодняшний день, пожалуй, является одним из наиболее возрастных кадровых долгожителей.
Так неужели ради нескольких статей, которые для Президента по факту ничего не меняют, нужно устраивать весь этот сыр-бор, катастрофические последствия которого так красочно описал г-н Головатый? Очень сомнительно. Слишком много можно потерять, получив взамен лишь иллюзию абсолютной власти.
Так что, если мыслить рационально, понять суть происходящего совсем не просто. Потому-то политологи с аналитиками и опростоволосились.
То ли дело, если подойти к вопросу клинически. Диагноз очевиден – в припадке неконтролируемой сублимации новый Президент в который раз хочет вычеркнуть из истории предшественника. Причем, если верить психоаналитикам, самому пациенту об этом может быть ничего неизвестно. Он делает это на подсознательном уровне. Тем более, что Виктор Янукович с первого дня своего президентства окружен символами: от закрывающихся перед носом дверей Верховной Рады во время инаугурации до картины «Поцелуй Иуды», любезно отданной ему немецким канцлером.
Делегитимизация же закона 2222 – это символ покруче. Отменяя политреформу, благодаря которой к власти пришел Виктор Ющенко, власть как бы вычеркивает и те пять лет, на которые им пришлось из-за этого отсрочить свой триумф. Теперь они превратятся в годы антиконституционной вакханалии, а Виктор Андреевич сотоварищи – в самозванцев.
Трудно даже представить себе то удовлетворение, которое испытает и сам Глава государства, и люди, которые в свое время позорились за него в Верховном Суде, когда теперь уже молоточек Председателя суда Конституционного известит о том, что решение принято, окончательно и бесповоротно, и обжалованию не подлежит. Ради этого иррационального ощущения можно пойти на многое...
И только потом, вновь обретя способность к мышлению, уже думать, что с этим делать. В противном случае места политических экспертов на всевозможных ток-площадках таки займут люди в белых халатах.
