Недавно в определенных кругах обсуждалась последняя творческая активность Андрея Подволоцкого, который долгое время «спал» и на «Фразе» не появлялся.
Высказывалось мнение, что Андрей Анатольевич обычный «грантоед», и появление подписанных им заметок коррелируется по времени с моментом получения очередного гранта от неких заокеанских неправительственных организаций. Мне такая постановка вопроса кажется неубедительной, ибо слишком много в творчестве Андрея Анатольевича родимых пятен уязвленного украинского националиста.
Возвращаясь к творчеству Подволоцкого, следует признать, что он очень большой поклонник Грушевского и фанатичный пропагандист его основных постулатов. Если внимательно прочитать все им написанное, то нетрудно будет заметить, что ни один постулат Грушевского, даже слабый и притянутый за уши, автором сомнению не подвергается, а развивается и творчески дополняется. И на этом поприще Андрей Анатольевич достиг определенных успехов. Я могу так говорить, потому что знаком с его творчеством не только по «Фразовским» публикациям. Подволоцкий взял на себя смелость ознакомить меня с содержанием своего главного труда – исторического эссе «Война Роз», посвященного княжеским междуусобицам 2-й половины 12 века – первой половины 13 века, то есть столетию накануне монгольского нашествия. Но об этом чуть ниже. А сейчас речь пойдет об его последних заметках про Александра Невского, его отце и их окружении.
Одним из характерных «родимых пятен» украинских националистических историков является маниакальная тяга к «великим историческим открытиям», просмотру летописных источников, выискиванию в них двусмысленных или неопределенных записей с последующим сенсационным толкованием. Так и г-н Подволоцкий обнаружил некоторое несоответствие описания Невской битвы 1240 года в Первой Новгородской Летописи (ПНЛ) старшего извода с описанием, данным в «Житие Александра Невского». Летописное описание он почитает за первоисточник, написанный современником событий, а описание из Жития объявляет сделанным гораздо позже происшедших событий и как бы не совсем достоверным. Здесь г-н Подволоцкий лукавит, ибо Житие было написано сразу после смерти Александра Невского его современником, что, для сведения, никем не оспаривается в научных кругах, кроме, как теперь выясняется, Андрея Анатольевича. (Вот только, к каким кругам следует его самого отнести – очень большой вопрос.) Невский скончался в 1263 году, и где-то сразу после этого было составлено Житие. Запомним эту дату.
Что же касается Летописи старшего извода, из текста которой пытается раздуть сенсацию Подволоцкий, то тут как раз ясности меньше. Об источниках происхождения ее единственного (до недавнего времени), так называемого, Синодального списка и сроках написания ведутся ожесточенные споры по сей день. Известно только, что основой для него послужила, так называемая, Владычная летопись, которая была использована Германом Воятой для составления летописного свода Юрьева монастыря.
Он же его и продолжал до своей смерти в 1188 году. Через восемь лет скончался заказчик списка – игумен Дионисий – и свод перестал пополняться. В конце 13 века (позже чем было написано Житие) список пополнили до 1234 года, опять же на основе не сохранившейся оригинальной Владычной летописи. А лишь около 1330 года список был дополнен событиями с 1234 по 1330 годы. Таким образом, описание Невской битвы в НПЛ (Новгородской первой летописи) старшего извода мы знаем в рассказе переписчика, жившего спустя 90 лет после сражения, а не очевидца. И за неимением оригинала, то есть Владычной летописи, не дошедшей до наших дней, нам трудно определить, какой же был оригинальный текст и как его исказили при переписке!
Знакомству с Синодальным списком НПЛ старшего извода мы обязаны М.М.Щербатову. Но кроме, так называемого, старшего извода существует НПЛ младшего извода, которую Татищев отобрал у раскольников, и которая ценится ничуть не меньше Синодального списка. Она гораздо полнее. Содержит, в частности, оригинальную трактовку Повести Временных лет. Споры об источниках НПЛ младшего извода ведутся по сей день, и это нормально. Ненормально то, что господин Подволоцкий, ее как бы проигнорировал.
А может просто не знал о ее существовании. Теперь будет знать. В конце заметки я дам выдержку из нее, посвященную Невской битве, где помимо так полюбившегося Андрею Анатольевичу Дрочиле он найдет и Гаврилу Алексича и других героев.
И что мы имеем, как говорится, «в сухом остатке»? То, что г-н Подволоцкий в лучшем случае верхогляд и начетчик, не заметивший слона в погоне за дешевой сенсацией, а в худшем – просто негодяй, стремящийся очернить перед невзыскательной публикой далеко не самого плохого представителя династии Рюриковичей.
Что касается моего личного отношения к Александру Ярославичу Невскому, то, скажу сразу, оно лишено всякого пиетета. На мой взгляд, его отец, Великий князь Ярослав Всеволодович был более крупным военным и государственным деятелем. Но, опять же повторюсь, это мое личное мнение, я его никому не навязываю. А появление культа именно Александра Невского связано с тем, что именно от него произошли Великие князья Московские, в отличие от других князей, почти поголовно произошедших от Ярослава. И крайне неразумно, к слову, было бы тому же Ивану IV восхвалять Ярослава, если от него произошли, к примеру, и князья Шуйские, его вечные недоброжелатели.
Но вернемся к «шедевру» Подволоцкого. Теперь абсолютно ясно, что все далеко идущие выводы есть не что иное, как абсолютная «лажа», или, мягко выражаясь, скверный анекдот, текст которого даже обсуждать не стоит. Из каждой строчки этого текста брызжет ненависть к России и династии, сумевшей в тяжелые годы монгольского ига сохранить остатки суверенитета, веру, культурные традиции. И впоследствии накопить силы и, восстановив независимость, создать мощную державу на 1/6 части суши. Добиться как раз того, чего не смогли потомки Даниила Романовича и как бы созданной им Галицко-Волынской державы.
Правильно высказался один восточный мудрец, метко подметив, что в основе клеветы обычно лежит заурядная зависть. Русские смогли, и за это, по мнению пана Подволоцкого, подлежат публичной выволочке и осуждению. Пусть попробует.
Попытка очернения Александра Невского Подволоцким не случайна. Это естественное продолжение его исторических изысканий более раннего периода. Я не в курсе, смог ли он издать свою «Войну Роз». Есть информация, что Черниговская «Просвита» взялась помочь. И дай бог, чтобы этот исторический опус побыстрее вышел в свет. С ним стоит ознакомиться.
Я сейчас анонсирую краткое содержание.
Г-н Подволоцкий на основе всего одной лишь неясной фразы из летописи определил, что Юрий Долгорукий был не сыном Английской королевны Гиты, а прижит Владимиром Мономахом от другой женщины! А раз так, то, по мнению жестокого блюстителя средневековой нравственности Андрея Подволоцкого, его потомков следует обзывать не иначе как Незаконными Мономашичами, в отличие от потомков Мстислава Владимировича Великого, которых он обозвал Законными. Закрутил лихо.
Вообще-то в истории потомки Мстислава проходят, как старшая ветвь Мономашичей, а Юрия – как младшая. Но страсть к переименованиям взяла свое. Еще бы. Ведь теперь к незаконным можно смело причислить такие фигуры, как Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо, Александр Невский, Дмитрий Донской, и более поздних русских властителей вплоть до Ивана Грозного. А там, глядишь, по аналогии и все Русское государство можно незаконным объявить.
А вот к Законным относятся такие замечательные князья, как, например, Мстислав Удалой и Даниил Галицкий – главные виновники Калкского разгрома. Но это так, к слову.
Дальше у Андрея Анатольевича идет описание противостояния Законных и Незаконных Мономашичей аж в 4-х частях. В них Незаконные только тем и занимаются, что наводят на Русь половцев и творят прочие мерзости, в отличие от благородных Законных. И так в течение где то 80-ти лет.
Рекомендую всем прочесть. Правда, написано на мове, но смысл улавливается без проблем. И, самое главное, улавливается историческая уязвленность, обида, что не Галицко-Волынская династия создала Великую Державу от Балтики до Тихого океана.
Я искренне сочувствую г-ну Подволоцкому. С этим жить тяжело, но приходится. Червь неполноценности и зависти точит в принципе талантливого человека, не на то, что нужно расходующего жизненную энергию.
Жаль. Очень жаль.
P.S. В заключение как и обещал отрывок из НПЛ младшего извода, посвященный Невской битве.
Яко же древле цесариця 4 Южьская прииде 5 къ Соломону, хотя слышати премудростъ 6 его, такоже и 7 сии, именемь 8 Андрѣашь 8, видѣвъ князя Александра, и къ своимъ възвратися 9 и рече: «прошед 10 страны и языкы, не видѣх таковаго въ 11 цесарехъ 11 цесаря, ни въ князехъ 12 князя». Се же слыша/л.162об./въ король части Римьскы 13, от полунощьныя 14 страны, таковое мужество князя Александра, и помысли в себѣ: «и 15 поиду, рече 16, плѣню землю Александрову». И събра 17 вои 18 множество 18, силу велику зѣло 19, Свѣя 20 съ княземъ и с пискупы своими, и Мурманѣ 21, и Сумь 22, и Емъ 23, и тако 24 наполни 25 корабля 26 многы полковъ 27 своих, и подвижеся в силѣ велицѣ, пыхая 28 духомъ ратнымъ, и прииде в рику 29 Неву 30 и ста 31 усть 32 Ижеры, шатаяся безумиемъ 33 своимъ 33, хотяше въсприяти 34 Ладогу, такоже 35 и Новъград 36 и всю область Новгородчкую 37. И пакы 38 посла послове 39 с 40 великою гордостию 40 къ князю Александру Ярославличю 41 в великыи 42 Новъград 43, а 44 ркя тако 44: «аще можеши противитися мнѣ 45, королевѣ 45, то се уже есмь здѣ и плѣню землю твою». Князю 46 же Александру 46 слышавши 47 словеса их, разгорѣся сердцемь, и вниде 48 въ церковь святыя 49 Софѣя 50 и 51 паде 51 на колѣну пред олтаремъ, нача молитися съ слезами: «боже хвалиыи и праведныи, боже великыи 52 и крѣпкыи, боже превѣчныи, створивыи 53 небо и землю, и постави предѣлы языкомъ и повелѣ 54 жити, не преступая в чюжюю 55 часть». Нь 56 въсприимъ псаломьскую пѣснь, и рече: «суди, господи, обидящимъ мя и възбрани борющимся со 57 мною, приими оружие и щитъ,Вперёдв помощь мнѣ». И скончавъши 58 /л.160./ молитву, и въставъ, поклонися архиепископу. Епископъ же Спиридонъ благослови его и отпусти. Идущу 5 же ему 59 изъ церкви, утирая 60 слезы, и нача крѣпити 61 дружину свою, и рече: «не в силах богъ, нь 62 въ правдѣ, помянемъ пѣснословца Давыда: сии въ оружии, а сии на конѣх; мы же въ имя господа бога нашего призовем; тѣ 63 въспяти 64 быша и падоша» И иде на них в малѣ дружинѣ, не дождавъся 65, съ многою 66 силою 67 своею 1, нь 2 упавая на святую Троицю 3. Жалостьно 4 бѣ 5 слышати, паче 6 же и видѣти достоино 6, яко отець 7 его Ярославъ честныи и 8 великыи 9 въ 10 время то 10 не бѣ вѣдалъ таковаго въстания 11 сына своего, богомъ 12 въспѣтаннаго и богочестивнаго и богомь утвержаемаго, и поборника суща православнѣи христовѣи вѣрѣ, дражиишаго 12 Александра; ни оному же 13 бысть 14 тогда 15 послати 15 вѣсти ко 16 отцю 17: уже бо приближишася 18 ратнии; тѣм же мнози 19 новгородци 20 не совокупилѣся 21 бяху 22, понеже ускорѣ 23 князь 24 поити А 24. И прииде на ня в недѣлю на сборъ 25 святых отець 26 600 27 и 30 28, иже в Халкидонѣ, на память святых 29 мученикъ 30 Кирика и Улиты и святого 31 князя Владимера 32, крестившаго Рускую 33 землю, и 34 сице 34 имѣя 35 велику вѣру къ святымъ мучеником Борису 36 и Глѣбу. И 37 се пакы 37 бѣ нѣкто муж старѣишина в земли Ижерьскои 38, именемь 39 Пелгусии, поручена же бѣ ему стража морьская 40; и 41 въсприят же /л.163об./ святое крещение, и живяше посредѣ 42 роду 43 своего, погана суща, и наречено бысть имя его въ святомъ крещении Филипъ 44. Живяше богоугодно, въ среду и 45 пятокъ пребывая въ алчбѣ, тѣм же сподоби его богъ видѣниюВперёд. Скажемъ въкратцѣ 46. Увѣдавъ 47 силу ратных, иде противъ князя Александра, скажеть 48 ему станы Б: обрѣте бо ихъ Б. Стоящу же ему при краи моря, стрегущу обою пути, и пребысть въсю 49 нощь въ бдѣнии; яко же нача въсходити 50 солнце, и услыша шюмъ 51 страшенъ по морю, и видѣ носадъ единъ гребущь; посредѣ 52 носада стояща Бориса и Глѣба въ одежах червленых, и бѣста рукы своя 53 держаста 54 на рамѣхъ коиждо коему, гребци же сѣдяху акы 55 в 56 молнию 57 одѣни 58; и 59 рече 59 Борисъ: «брате 60 Глѣбе 60, вели грести борзо 61, да поможевѣ 62 сроднику своему Александру 63». Видѣвше 64 Пелгусии таковое видѣние и слышавши 65 таковыи страшныи 66 глас от святую мученику 67, стояше 68 трепетенъ 69, дондеже 70 носадъ отъиде от очию его.
Потомъ же поиде 1 скоро Александръ князь; он же, видѣвъ его радосныма очима, исповѣда ему единому, яко же видѣ и слыша; князь же отвѣща 2 ему: «сего не рци никому же». Оттолѣ потщася А наихати 3 на них въ 6 4 час дни; и бысть сѣча велика над Римляны: изби множество/л.164./ бещислено 5 их, и самому королевѣ 6 възложи 7 печать на лице острымъ своимъ копиемъ. Здѣ 8 же еще к тому 8 явишася в полку Александровѣ шесть муж храбрых, и бѣ 9 мужство их съ княземь 9 крѣпко. Именемь 10 1 10 Гаврила 11 Олексичинъ 11; сии нашедши 12 на шнеку и видѣ королевица 13, мчаща под руку, и изъиха 14 по дскѣ 14 до самого корабля, по 15 неиже 15 схожаху 16, и втекоша пред нимъ в корабль, и 17 пакы обративъся 18; свергоша 19 его с коиемъ с доскѣ 20 в море; божиею 21 волею 22 от тѣх изиде 23 невреженъ, и опять 24 наиха 24, и бися крѣпко съ самымъ воеводою посредѣ 25 полку ихъ; и ту убиенъ бысть воевода их Спиридонъ, и бискупъ 26 их ту 27 же 27 убиенъ. Другыи же новгородець 28, именемъ Сбыславъ Якуновиць 29; си 30, такоже 31 наихавши 32, многажды 33 биашеся 34 единымъ 35 топоромъ, не имѣя 36 страха въ сердци; и паде нѣколико от рукы его, и подивишася силы 37 его и храбрости. Третии же Яковъ полочанинъ, ловчии бѣ у князя; сии, наихавъ 38 на полкъ с мечемъ, и 39 мужствовавъ 40 много 41, и похвали его князь. Четвертыи же 42 новгородець 43, именемь Миша; сии пѣшь 4съ дружиною своею наскочи 45, погуби 46 три корабли Римлянъ. Пятыи от молодых его, именемъ Сава; сии 47 наихавъ 48 шаторъ 49 великыи и 50 златоверхыи 51/л.164об./, подсѣче столпъ шатерныи; и полчи 52 Александровѣ 53 видѣша падение шатра и възрадовашася. Шестыи от слугъ его, именемъ Ратмиръ; сии бися пѣшь 54, и оступиша его мнози; и 55 оному 55 же пакы 56 от многых ранъ падшю 57, и тако скончася. Си 58 же вся слышах 59 от господина своего Александра и от иных, иже в то время обрѣтошася в тои сѣчи 60. Бысть 61 в то время чюдо дивно, яко въ древняя дни при Езекии 62 цесари, егда прииде Сенахиримъ, цесарь Асурьскыи 63, на Иерусалимъ, хотя плѣнити святыи град, и внезаапу изиде 1 аггелъ господень и изби от полка Асирииска 100 2 и 80 3 и 5000 4, и, въставше 5 утро 5, обрѣтоша трупья 6 их мрътва 6; и 7 такоже бысть при побѣди 8 Александровѣ, егда побѣди кораблѣ 9 об онъ полъ рѣкы Ижеры: идеже 10 не бѣ проходно 11 полку Александрову, здѣ же 12 обрѣтошася 13 многое множество избиеных от аггелъ божиих; а 14 останокъ же побѣжа; трупья 15 же мертвых болших своих 15 муж, накладъши 16 корабля 3 17, и потопишася на морѣ 18, а прочимъ ископавше ямы, въметаша 19 в 20 ня бещисла 20, а инѣи 21 мнозѣ 22 язвенѣ 23 быша. И 24 новгородцовъ 25 же паде 26 ту 26: Костянтинъ Луготиниць 27, Юрятя 28 Пинещиниць 29, Намѣстъ, Дрочила, Нездыловъ сынъ кожевниковъ 30, а всѣх 20 муж и с ладожаны, или А менши, богъ вѣ/л.165./сть. Князь же Александръ с новгородци 31 приидоша вси здрави въ своя сы 32, съхранены 33 богомъ 34 и святою Софѣею 35
