Великий грех гетмана Демка

Автор: Андрей Подволоцкий, литератор

14.03.07 19:34

50568

Не так давно на «Фразе» появилась очередная заметка «историка, литератора и предпринимателя» из Зеленограда г-на Посохова, посвященная, на сей раз, гетману Левобережья Демьяну Многогрешному. Г-н Посохов остался верен своей концепции резко-контрастного изображения украинской (в его написании - «малороссийской») истории. Но в этом случае образ полюбившегося ему «малоросса» намалевал исключительно в светлых, пасторальных тонах. Главную заслугу Многогрешного автор видит в том, что «...мятежный гетман, который готовил освободительное восстание против «москалей», вдруг превратился в верного солдата империи, не затаившего на нее зла и сделавшего очень много для ее расширения на Востоке и укрепления ее границ!». Остался автор верен и своему виденью исторического процесса, утверждая, что «...Украинской истории не существует, как не существует и российской истории, отдельно друг от друга. Они очень тесно связаны и переплетены». Что касается посоховской концепции и посоховского виденья украинской истории, то я уже достаточно вскрыл их подоплеку во время дискуссии с г-ном Посоховым по вопросу о Данииле Галицком, и не буду особо повторяться. Но хотелось бы заметить, что г-н Посохов в очередной раз (после Паскевича) дал нам портрет «идеального малоросса», а украинцам, в очередной же раз, отказал в праве называться «историческим» народом, которым своя собственная история не нужна, а всю правду-матку нам изложат с высоты Сухаревской башни. Итак, что же г-н Посохов намалевал на данной исторической парсуне? *** Если говорить о подаче исторических фактов г-ном Посоховым, то мы сразу заметим, что на этот раз автор обошелся без ранений в филейную часть главного героя, не приписал ему ни одного чужого злодеяния (как г-н Посохов сделал в отношении Даниила Галицкого), и даже превознес его за смирение перед царским своеволием и расширение границ империи. Увы! Г-н Посохов, Московия была объявлена империей (Российской) в 1721 г., через 18 лет после смерти Демка, т.е. формально он границы империи не расширял (если не понимать под «империей» не статус определенного государства, а его (государства) захватническую политику). Также ошибся автор, когда приписал «Историю руссов» Г.Конисскому. Уже давно доказано, что Г.Конисский к написанию «Истории...» непричастен, а наиболее вероятными кандидатами в авторы «Истории...» историки ныне считают Александра Безбородько (да, того самого канцлера Российской империи) и другого черниговца – Архипа Худорбу. Вот что действительно поразило, так это то, что заметил первым эту посоховскую оплошность не кто-то из «щирих» украинцев (включая мою скромную особу), и не записной критик АНБ (у него, кроме очередного «респекта» г-ну Посохову, ничего в голове не родилось) а г-н Ткаченко (извините, не знаю имени-отчества) из Санкт-Петербурга (?), более известный на «Фразе» как «Любопытный». (Да, г-н Любопытный, уж поразили, так поразили. Весьма и весьма тонко... Жаль, что заявленный Вами столь высокий уровень обсуждения не был поддержан другими Вашими замечаниями на форуме - в вопросе о Байде Вишневецком, например. Но, тем не менее...). Г-н Посохову хотелось бы заметить, что «История руссов» не есть сейчас культовой, хотя в 19 веке таковой была. Более того, в то время её считали не зазорным использовать не только Т.Г.Шевченко, но и А.С.Пушкин (при написании «Полтавы»)... Более чем сомнительно (с исторической точки зрения) звучит заявление автора, что «...Многогрешного низложили свои (т.е. козацкая старшина - А.П.), а царя поставили перед свершившимся фактом». (Г-н Посохов! В нашей полемике я уже упоминал, что «царя поставили» в удобную для них позу только козаки гетмана Сагайдачного. И не Алексея Михайловича Романова, а Михаила Федоровича Романова). Автор сам опровергает себя, когда говорит об активном участии в заговоре против Многогрешного стрелецких воевод. (В Батурине для охраны Гетмана находился стрелецкий гарнизон с царским воеводой во главе и несколько доверенных лиц царя, в их числе Танеев и Неелов... На сходке у обозного Петра Забелы в ночь с 7 на 8 марта 1672 года, где присутствовали Танеев, Неелов, а также судьи Домонтович, Самойлович, полковник Райча, было принято решение действовать самостоятельно. И в ночь на 13 марта группа старшин, их доверенных лиц вместе со стрельцами окружила резиденцию Многогрешного и после непродолжительной схватки схватили Гетмана.). Когда-то г-н Посохов (не разобравшись толком с сутью моих доводов) порекомендовал мне вычитывать мои тексты перед их публикацией, на предмет явных несоответствий. Потому хочется спросить автора - зачем же Алексей Михайлович ставил московских стрельцов охранять гетмана, если старшина так легко их переубедила нарушить царский приказ (??). Наговариваете Вы, г-н Посохов, на царское самодержавие. Ох, наговариваете! Не следует забывать и то, что в то время между Украиной и Московией существовала реальная граница, и как заговорщики собирались перевозить гетмана через нее без царского указа - тоже непонятно. Мне видится, что гораздо ближе к истине в этом вопросе есть неизвестный автор реферата на Рефайн.орг.юа. (…у Москві виникла підозра, коли гетьман погрожував піддячому повстанням, якщо цар віддасть Київ полякам. Перед іншим послом Танєєвим гетьман обурювався, що українських послів не допустили в Москві на нараду з польською стороною, коли розв'язувалися справи України Цар допомагав полякам грошима, щоб найняти військо, яке боротиметься з Дорошенком. Многогрішний обіцяв пограбувати поляків, що повертатимуться з Москви, з грошима і піддатися з Лівобережжям султанові. Всі ці факти донесли до Москви разом із пропозицією старшини схопити гетьмана й віднести його до царя, на що російський уряд і погодився.). http://www.refine.org.ua/pageid-4348-1.html Т.о. автору следует признать, что низложение Многогрешного состоялось в полном согласии с волей московского царя, с его ведома и под его контролем. Признай это, г-ну Посохову не нужно было бы так натужно объяснять, почему же Алексей Михайлович так жестоко наказал гетмана. (Скорее всего Алексей Михайлович не поверил в измену Гетмана, иначе бы казнил, как он беспощадно расправился со своими противниками типа Разина или зачинщиками Медного и Соляного бунтов. Но ссориться с казацкой старшиной не стал, не то время было). То было время, уже то… Что касается того, что старшине было позволено избрать нового гетмана «по своему усмотрению», то и тут автор слукавил, Но об этом ниже. Хотел бы обратить внимание ВСЕХ ЧИТАТЕЛЕЙ, что г-н Посохов все неблаговидные поступки опять (и смею Вас заверить, будет так поступать и в дальнейшем) приписывает «малороссам» (пусть даже лояльным к царю!). По мнению г-на Посохова, у «малоросса» никаких других черт, кроме подлости, нет. Да, г-н Посохов, честно скажу: так уничижить всех этих АНБ-Любопытных-Львовянок-Харьковчанок я не смог бы - все-таки я признаю за людьми, пусть и оппонентами, хоть какое-то человеческое достоинство. Вот уж действительно: АВТОРУ - РЕСПЕКТ! Пробежав на одной странице всю историю свержения гетмана Многогрешного (историю украинскую), г-н Посохов непосредственно перешел к истории российской - о покорении Сибири и всяких там «мунгалов», связав обе эти истории одним действующим персонажем - Демком Многогрешным. Однако, хотя история борьбы Москвы с бурятами руками украинцев весьма любопытна, она меня не вдохновила. Я оставлю на совести автора весь исторический фактаж, изложенный в этой части его заметки - думаю, там нет грубых ошибок (а если и есть – то что с того?). Мне бы хотелось обратиться к предыстории свержения гетмана Многогрешного, так как это действительно - УКРАИНСКАЯ ИСТОРИЯ. *** Так как в части украино-московских (а вернее, козацко-московских) отношений в 15-17 вв. у многих читателей большие пробелы в знаниях, хотел бы коротко их (отношения) очертить. Украинское козачество возникло в последней трети 15 в. как реакция на участившиеся татарские набеги на древнерусские (украинские) земли и неспособность официальных литовских (а потом и польских) властей эффективно им (набегам) противостоять. Возросшая интенсивность татарских набегов объясняется укреплением Крымского ханства, как основного приемника Золотой Орды, а также подчинение (с 1475 г.) Крымского ханства Османской Порте. С момента подчинения туркам у татар-крымчаков появляется постоянный рынок сбыта захваченных пленников. По оценке историка В.И.Ламанского с 15 по 18 вв. крымчаки угнали в неволю от 3 до 5 млн. украинцев и московитов. Особенно страдали от набегов украинские земли - в силу географической близости (хотя и набеги на Москву со стороны крымчан были иногда более чем опустошающие. Так, поход 1571 г. на Москву Девлет-Гирея принес Московии безвозвратных потерь (убитые, сгоревшие при пожаре и пленные) около 800 тыс. человек (по оценкам), что равнялось где-то 10% всего тогдашнего населения Московии. Т.е., один поход по своим итогам обошелся Московии в цену, аналогичную потерям СССР во Второй Мировой войне). Сначала козачество было своеобразным движением самообороны. Первые упоминания об украинских козаках - это, прежде всего упоминания о т.н. «городских» козаках. Канев, Черкассы, Переяслав - вот родина козачества. Это движение поощрялось старостами (воеводами) приграничных районов, а иногда ими же и возглавлялось. Однако Украина в то время - это не только литовско-татарское или польско-татарское пограничье. Это еще и кордон с Московией. Потому с тех пор нередки столкновения и между козаками и московитами. Не улучшали козацко-московские отношения и постоянное заигрывание Московии с Крымом. Еще со времен великого князя московского Ивана Васильевича Третьего крымчаки не раз ходили в Украину походами - по наущению московских правителей. Тут мне хотелось бы процитировать не историческое, а литературное произведение - отрывок из романа «Заговор князей» Роберта Святополк-Мирского. «- Дай мне знать, когда мой брат Менгли-Гирей будет готов выступить на Украину, и мы согласуем точный срок, - еще раз напутствовал Сафата Иван Васильевич, отпуская его. Когда Сафат вышел, Иван Васильевич подошел к иконе в углу и перекрестился. Господи, прости мя, окаянного! Что творю я, мерзостный! Своею рукою толкаю татар на древнюю нашу землю, на Киев, мать городов русских... Сам прошу, чтобы пролили как можно более крови православной, христианской! Но нельзя допустить, чтобы именно сейчас, когда мы только поднялись с колен, нас снова на них бросили!...» Я с интересом слежу за новинками российской исторической и историко-приключенческой литературы. То, что Святополк-Мирский таким вот неординарным образом признал вину за татарские походы на Украину московских правителей, мною оценивается как факт положительный, как по-настоящему критический взгляд на историю. Не думаю, что Иван Васильевич действительно каялся за этот грех. Но Роберт Святополк-Мирский устами «своего» Ивана Васильевича покаялся (пусть и с оговоркой о государственных интересах) - и это дает реальный шанс на дальнейшее взаимопримирение двух славянских народов - украинского и российского. А вот публицистика г-на Посохова о таком не позволяет и думать. Я уже говорил по поводу «Кровавого следа Гетмана Сагайдачного» - это история, вырванная из контекста; история без начала и конца. Все очень легко списывается на звериную жестокость козаков и подлость галичан. А что было до этого, и что было после - г-на Посохова не интересует. А что-то ж было!... В середине 16 в. на исторической арене появляется личность более чем уникальная - Дмитрий (Байда) Вишневецкий. Его отец и дед (Вишневецкие - из рода Гедиминовичей) прославились в стычках с татарами. Сам же Дмитрий стал старостой черкасским и каневским, и также добыл славу в боях с татарами. Его немалая заслуга и в том, что он возродил военное наследие Мономаха и не раз ходил непосредственно на татарские улусы и турецкие города. Кроме того, именно он стал отцом-основателем Запорожской Сечи, построив на о.Хортица укрепленный замок. Место для замка было выбрано более чем удачно - труднодоступное (хан Девлет-Гирей с большей частью крымской орды в январе 1557 г. не смог его взять и ушел «с большим соромом»; в 1558 г. он Хортицкую сечь взял-таки - с помощью турок и молдаван, приплывших на челнах; но и в этом случае Д.Вишневецкому удалось покинуть Сечь, оставив победителям только руины), но и удобное - оттуда контролировался брод и переправа через Днепр. Кроме того, от Хортицы до Крыма было рукой подать, что не могло не нервировать крымских ханов. Уже после смерти Д.Вишневецкого Хортицкую сечь возобновит Яков Шах - другой козацкий отаман. И позже Хортицкая сечь не пустовала. Заслуга Д.Вишневецкого и в том, что он сумел организовать разрозненные козацкие ватаги в один кулак, объединив их вокруг той же Хортицкой сечи. В 1556 г. московский царь Иван Грозный посылал дьяка Ржевского на крымчан - впервые в московской истории. Соединившись с козаками Д.Вишневецкого, московско-козацкое войско разрушило Очаков, успешно отбилось от татарской погони и с добычей вернулось «восвояси» (надо сказать, что татары и турки называли главным своим обидчиком за Очаков не Ржевского, а именно Вишневецкого). Вот тогда-то Д.Вишневецкий и решил перейти из подданства польского короля и стать под руку московского царя (о чем нем поведал г-н Ткаченко-Любопытный). Однако история сия имеет и свое продолжение. В 1557 г. царь принял князя Дмитрия (и козаков запорожских) под свою руку и пожаловал князя городом Белевым с селами. В 1559 г. окольничий Данила Адашев (брат Алексея Адашева, «главы правительства» Московии, говоря современным языком) и Д.Вишневецкий совершили синхронные походы на Крым и под Азов соответственно. И опять успешно. (Тут стоит упомянуть, что Данила Адашев отпустил плененных в Крыму турок в Очаков, объяснив им, что государь Иван Васильевич воюет не с султаном, а со своим врагом Девлет-Гиреем). Кроме того, козаки Вишневецкого постоянно информировали московских воевод о передвижениях крымцев, чем фактически срывали их набеги. А вот поход Дмитрия Вишневецкого на Азов в 1560 г. полон загадок. Он планировался, как поход с Днепра, Дона и Черкесии (вассальной Московии) одновременно. Однако черкесы кавказкие не пришли, как и обещанные ногайцы. У Дмитрия Вишневецкого под рукой оказались только запорожские козаки и донские казаки. Кроме того, Азов (турецкое владение) был уже дополнительно укреплен и ждал врагов. На помощь азовскому гарнизону прибыл силистрийский (румынский) паша Синан-паша с отрядом янычар, а в море из Стамбула вышла эскадра, которая стала в Таманском (Керченском) проливе. По версии французского историка, профессора Сорбонны Ш.Лемерсье-Келькеже, изучавшего турецкие архивы, о походе Дмитрия Вишневецкого турок уведомил... один из московских купцов (??!), прибывших перед этим в Кафу. Естественно, штурм Азова провалился, а попытка переплыть Таманский пролив и атаковать Кафу, окончилась неудачей. Д.Вишневецкий не солоно хлебавши, вернулся на Северный Кавказ, а уже оттуда, по приказу И.Грозного - в Москву. Дмитрия Вишневецкого в Москве ждали разительные перемены. Оказалось, что когда Вишневецкий штурмовал Азов, Алексей Адашев был заключен в тюрьму, где и умер. Данила Адашев к моменту возвращения Вишневецкого в Москву также «почил в бозе» - сложил голову на плахе вместе со своим 12-летним сыном. Князь М.Глинский и голова боярской думы Бельский были в заточении. Т.о., вся «антикрымская» коалиция в Москве была разгромлена. А Иван Грозный завяз в Ливонской войне, и война на два фронта (и с Крымским ханом тоже) ему «не улыбалась». Похоже, что и Дмитрия ждала незавидная участь. Правда, И.Грозный послал Вишневецкого опять на татарские улусы, но тот, только вышел за пределы Московского государства, предпочел вернуться под руку польского короля. Но козаки в тот год на Очаков все же ходили - без Вишневецкого. И.Грозный воспринял уход «Дмитрашки», как личное оскорбление. «Пришел он, как собака, и потек он, как собака, а государству моему убытку никакого не причинил» - заявил царь. Но уже на следующий год И.Грозный наказывал своему гонцу в Польшу Федору Клобукину «разведать о князе Дмитрие Вишневецком, в какой он при короле должности». А в письме крымскому хану И.Грозный отписал: «А которые наши люди ближние промеж нас з братом нашим з Девлет Киреем царем ссорили, мы то сыскали, да на них опалу свою наложили есмя - иные померли, а иных разослали есмя, а иные ни в тех, ни в сех ходят». Вишневецкий погиб через два года после всех этих событий, попав в руки туркам вследствие хорошо продуманной провокации. Молдавские бояре пригласили его, якобы, на княжение, схватили, и передали туркам. Там Вишневецкого подвесили за ребра на крюк, и он умер в муках, проклиная своих мучителей. А в 1571 г. крымчаки напали на Московию и сожгли ее столицу, а московского государя заставили платить унизительную дань. Я об этом уже упоминал. И не последнюю роль в этой катастрофе сыграло то, что козаки уже не были форпостом Московского государства, а на Хортице не было отряда, который бы мог ударить крымчакам в спину... Чтобы закончить вопрос о Дмитрии (Байде) Вишневецком, который так заинтересовал г-на Любопытного, скажу лишь, что в роду Вишневецких прославился еще один (не прямой потомок Байды) - Иеремия (Ярема) Вишневецкий, который огнем и мечем боролся с Б.Хмельницким, и заслуги которого в усмирении бунта Хмельницкого поляки оценили столь высоко, что избрали его сына (Иеремия к тому времени умер) Михаила Корибута королем Польши. Только этот факт украинцев почему-то не очень вдохновляет... Впрочем, как и фельдмаршальский титул Паскевича. Но вернемся к истории взаимоотношений Украина-Московия. Конец 16 - начало 17 веков также был омрачен для козаков «стратегическим партнерством» Крыма и Москвы. Д.Яворницкий в своей «Истории запорожского козачества» приводит любопытные данные. С середины 16 в. фиксируются «…нападения на русских и крымских гонцов, а также на турецких и армянских купцов , по обыкновению ездивших с послами в Москву и обратно в Крым. В это именно время (1568 г., через 4 года после смерти Байды Вишневецкого – А.П.) козаки перейняли московского гонца Змеева и какого-то безвестного крымского посланца с несколькими купцами, тридцать человек купцов убили, а троим за то, что они покупали в Москве литовских (т.е. граждан Великого княжества литовского – А.П.) пленников, РУКИ ОТРУБИЛИ» (Д.Яворницкий, «История запорожских козаков», К., «Наукова думка, 1990, т.2, ст. 28). Так что Сагайдачный в 1618 г., когда он перехватил московское посольство к крымскому хану, везшее «поминки» (об этом более детально я писал в заметке на «Фразе» от 25.02.07), не был оригинальным. Конечно, гетмана Сагайдачного не нужно превозносить за жестокости Московского похода 1618 г. (да и 1613 г. - тоже). Но и написать что-то сугубо осуждающее - было бы ошибкой. Г-н Посохов в «Кровавом следе Гетмана Сагайдачного утверждал: «Когда знакомишься со списком обид, нанесенных царским правительством запорожскому казачеству, невольно обращаешь внимание на то, что даты, там проставленные, куда более поздние, чем 1618 год - год похода Сагайдачного. А, собственно говоря, КТО ПЕРВЫЙ НАЧАЛ? Ответ то очевиден». Похоже, для г-на Посохова история запорожских козаков началась именно с 1618 г., а до этого их (козаков) просто не существовало. Вот это действительно очевидно. Снова козаки начали политически ориентироваться на Московию уже во время национально-освободительной войны под руководством Б.Хмельницкого. Но Московия отнюдь не спешила оказать помощь братскому народу. И было отчего. Со времен И.Грозного Московия трижды вступала в войну с Польшей, и трижды терпела поражение. И лишь когда Б.Хмельницкий прозрачно намекнул, что Украина, в случае отказа Московии, пойдет под руку турецкого султана (а уже велись переговоры), Алексей Михайлович сменил гнев на милость. Для него турецкое подданство Украины – как для Путина НАТОвские базы под Харьковом – не обещало ничего хорошего. В результате этого политического изнасилования родилась т.н. Переяславская рада. Но на Переяславской раде московский царь устами своего посла Бутурлина выкинул фортель. Приняв присягу на верность от козаков, Бутурлин соответствующую присягу за московского царя давать отказался, говоря, что московский царь – самодержец, никому слова не дает, а только оказывает милости. Для Хмельницкого это было неожиданностью. Он попал в очевидно глупое положение. Все-таки Б.Хмельницкий выдавил у Бутурлина устное заверение, что Переяславский договор царь утвердит. Позже Бутурлин и от слов своих откажется, что Алексей Михайлович поставит ему в величайшую заслугу. Но факт клятвы был зафиксирован многими очевидцами, что не раз давало козакам повод обвинять московских послов в нарушении договора. Позже Переяславские статьи Алексей Михайлович все-таки утвердит – но не все. Впрочем, Б.Хмельницкий отложил окончательное выяснение отношений с московским царем до конца войны. А разгром Польши был не за горами. Вслед за Московией, отвоевавшей Смоленские и Полоцкие земли, в Польшу вцепились Швеция и Трансильвания. И тут поляки пошли на неординарный шаг. Они инициировали переговоры с Московией, обещая, в случае заступничества московского царя, отдать ему польскую корону. У 26-летнего Алексея Михайловича, уже объявившего себя 30.07.1655 г. «государем Полоцким и Мстиславским, великим князем Литовским, Белой Руси, Волыни и Подолии» (хотя и Волынь и Подолию нужно еще было отвоевать), началось головокружение от успехов. Он прекращает войну с Польшей, и, не дождавшись даже начала переговоров с поляками, объявляет 17.05.1656 г. войну Швеции (!). А на переговоры с поляками, проходившими с середины августа по конец октября того же года, украинские представители, несмотря на просьбы гетмана, допущены не были. Позже многие российские историки будут говорить об этом эпизоде, как о уникальнейшей возможности мирно объединить Речь Посполитую с Московией. И лишь украинский гетман трезво оценил ситуацию, и предположил, что это все «лядские хитрости». В ответ (именно в ответ) на московское предательство, гетман заключает военный договор со шведами и трансильванцами, и посылает 12 тыс. козачий корпус А.Ждановича на помощь трансильванскому государю Ракоцы. Объединенное войско берет Краков и Варшаву. Все. Идея Хмельницкого о «Руси до Вислы» как никогда близка к воплощению. Но московский царь, обуреваемый алчностью, и жаждущий польской короны, похерил все завоевания украинского народа в освободительной войне. Вцепившись в шведов (по версии российских историков, Алексей Михайлович боролся за «жизненно важный» выход к Балтийскому морю.) и, вынудив их отказаться от многих польских завоеваний, он посылает одного за другим эмиссаров в Украину, которые не только склоняют украинского гетмана к отзыву козаков из Польши, но и проводят антихмельницкую (Вам не нужен гетман!) и антивоенную (царь-батюшка на поляков Вас не посылал) пропаганду в козачих войсках (“Первые бунты зачелись в войске от посланца цар. вел. от Ивана Желябовского, как посылан был к Ракоци”-Акты Ю. З. Р. IV с. 126). Московская агитация имеет успех – разагитированные козаки потянулись домой. Как поется в песне: «Наплевать, наплевать – надоело воевать; были мы солдаты, а теперь - до хаты». Большевики этот опыт переймут позже. Но правильно ли все рассчитал Алексей Михайлович? Розвалив козацко-польский фронт, он и сам остался у полуразбитого корыта. В 1660 г. поляки, оправившись от поражений и заручившись поддержкой союзников, опять начали военные действия. О польской короне Алексею Михайловичу речь уже не шла. Московии пришлось срочно ликвидировать шведский фронт и подписать Кардисский мир 1661 г. За обещания шведов не нападать на Московию в союзе с Польшей пришлось заплатить немалую цену – вернуть шведам Даугавпил, Кокенгаузен, Дерпт, Ямбург и Нотебург (Орешек). Все вернулось к условиям Столбовского мира 1617 г. – Московия опять осталась без Балтийского моря. С Польшей дела были не намногим лучше. Поляки отвоевали Полоцк, Витебск, Оршу, Могилев, Минск, Бобруйск и Вильно. О Волыни и Подолии речь уже не шла. От царской прибавки к титулу 1655 г. остался только клык моржовый. Правда, в руках царя остался Смоленск и Левобережье – но это был такой мизер по сравнению с теми упущенными возможностями присоединить ВСЮ УКРАИНУ, ВСЮ БЕЛОРУССИЮ и ВСЮ ЛИТВУ… Соловьев в своей «Истории…» один из подразделов озаглавил – «Двадцать одна причина, почему царь Алексей не мог быть избран в преемники Яну-Казимиру.». О двадцать второй по счету (а первой по сути – алчности и жадности московского государя, его политической тупости, и глупости его советников) читатель должен догадываться сам. Хмельницкий казнил А.Ждановича за неудачное управление войсками, но исправить положение было не в его силах. Старого гетмана хватил удар, и вскоре он умер. После смерти Б.Хмельницкого власть перешла к генеральному писарю И.Выговскому. Многие российские историки видят в И.Выговском прирожденного «антимоскаля» и обвиняют его в пропольской ориентации. И только С.Соловьев в своей «Истории…» довольно правдиво описал весь ход событий. Царское правительство начало гнуть генеральную линию – ликвидировать гетманскую власть и денонсировать Переяславские статьи. Царя не устраивал любой гетман – если он будет продолжать отстаивать автономию Украины. И.Выговский его, как кандидат, по этой причине не устраивал. Царское правительство даже отказало И.Выговскому в «литовских маетностях». (тот был урожденный шляхтич, и стремился к «маетностям»). Но не в Украине, где это в тот момент это было нереально, а в других землях.) Этим царь оттолкнул от себя И.Выговского. Более того, избрание Выговского на Чигиринской раде московское правительство сочло нелегитимным (там была только старшина), и потребовала новых выборов. Но Корсунская рада снова выбрала И.Выговского гетманом. Опять нашедши формальную причину, царское правительство объявило «третий тур президентских выборов» (знакомо!). Но и Переяславская рада (прошедшая при царском наблюдателе Хитрово) подтвердила полномочия И.Выговского. И сразу после Переяславских выборов Хитрово поехал к полтавскому полковнику Пушкарю – подбивать того на бунт… Спрашивается - мог ли, даже не «пропольский», гетман выдержать такое с ним обращение? Выговский тоже не смог. Объединившись (по примеру Б.Хмельницкого) с татарами, И.Выговский выступил против царского войска Трубецкого, уже вторгшегося в Украину и осадившего г. Конотоп. Результат известен. Потеряв по самым минимальным оценкам, 30 тыс. дворянской конницы (из них 5 тыс. было казнено в плену). Потери в коннице были поистине невосполнимы. Вот уж действительно – Конотоп. А Трубецкой отступил в Московию. И это была последняя, двадцать третья причина. Но тут на помощь московскому царю выступил представитель «пролетарских масс козачества» И.Сирко. В свое время он не признал Переяславскую раду и «воссоединение». Но после Конотопа Московия не казалась ему опасной, а терпеть на гетманстве «угнетателя трудового украинского народа» и «ставленника польской шляхты» И.Выговского он не мог. Напав на Крым, он вынудил татар вернуться, и оставил И.Выговского без поддержки. Вместо Выговского гетманская булава досталась совсем юному Ю.Хмельницкому (откровенно слабому правителю, в этом все историки единодушны) – через руки наказного гетмана И.Безпалого, верного московскому царю, а, вернее, воеводе Ромодановскому. Но и Юрию Хмельницкому жесткий диктат Москвы оказался не по нутру. Даже те, урезанные гетманские полномочия, он не мог реализовать. В то же время в Украине начал хождение политический памфлет под названием «Описание пути от Львова до Москвы», в котором после описания страшного опустошения Украйны говорится: «Хотя черкасы исповедуют веру православную, но обычаи и нравы звериные имеют; причиною тому одна ересь, не духовная, а политическая; начальники этой ереси - ляхи, а от них научились держать ее крепко и черкасы и мало не все европейские народы: взяли себе в голову, что жить под преславным царством Русским хуже турецкого мучительства и египетской работы. Такое дьявольское убеждение внушают им духовные и греческие митрополиты, как нам не от одного из них случалось слышать... Надобно, чтоб с этих пор ни один гетман не выбирался на всю жизнь, а только на три или на два года; чрез это и вам, служилые люди, которые только и знаете, что вопить: вольность, вольность! умножится вольность, потому что не одному только будет доставаться гетманская честь, но многим, так как между вами много есть достойных этой чести; чрез это у волостных и городских людей отнимется страх и вскоре пустые села и города населятся. Самому царскому величеству не стыдно назваться вечным гетманом поднепровским, волынским и подольским, потому что такое гетманство то же, что и великое княжество, если не царство. Смотрите, черкасы! как прежде вы были постоянно несогласны в своих советах, между собою бились, так и теперь несогласны: одни из вас хотят в гетманы Хмельницкого, другие Безпалого, и опять готовы из-за этого драться; чтоб предупредить междоусобие, царское величество Хмельницкому обещает гетманство по времени, когда совершенно возмужает, а теперь, пока еще молод, лучше ему поехать в Москву и послужить царскому величеству, чтоб сделаться достойным гетманской чести, а Безпалого царское величество поставляет гетманом на три года за его верность. Не дурно было бы также, если б гетманство разделилось, чтоб один гетман был на восточной, а другой на западной стороне Днепра». Читая эти строки, нельзя отделаться от мысли, что все призывы КПУ о ликвидации президентского правления списаны со старой копирки «Описания пути от Львова до Москвы». Юрий Хмельницкий в конце-концов ушел к турецкому султану. Это не сильно опечалило Алексея Михайловича, так как под рукой у него оказалась целая когорта соискателей гетманской булавы. Так началась ПОЗОРНЕЙШАЯ СТРАНИЦА УКРАИНСКОЙ ИСТОРИИ, когда «гетманчуки» заискивали перед Москвой ради власти. ЭТА СТРАНИЦА УКРАИНСКОЙ ИСТОРИИ ТАКАЯ ЖЕ ПОЗОРНАЯ, КАК И ЛИЗАНИЕ СУЗДАЛЬСКИМИ КНЯЗЬЯМИ САПОГА БАТЫЯ. Но это был еще конец. Сменилось несколько гетманов (включая наказных), но никто не мог называться московским ставленником в полном смысле этого слова. Тетеря ушел к полякам. Сомко был близок царским боярам по духу, но булаву вручили Брюховецкому – еще одному ставленнику «запорожского пролетариата». Тот сразу же поехал в Москву на поклон. «Сделавшись гетманом, Брюховецкий покинул демагогическую позицию и начал укреплять свое положение связями с Москвой. Он внес в свои отношения к московскому правительству то раболепство и низкопоклонство, от которых до тех пор воздерживались украинские гетманы: в обращениях к царю он писал себя "Ивашкой", "подножкой" царя и т. д. Первый из гетманов поехал он на поклон в Москву, принял титул боярина, женился на московской боярышне Салтыковой. Но самое главное, чем он рассчитывал купить всецело благосклонность Москвы и упрочить свое положение - это предложение московскому правительству, якобы от лица управляемой им страны, усиленного вмешательства в ее внутреннюю жизнь. Такое предложение было чрезвычайно приятно Москве, так как расчищало желанный путь ее традиционной политике. Во все большие города Малороссии были посланы теперь московские воеводы с расширенной компетенцией и с правом взимать подати. В целях податного обложения была устроена перепись населения, возбудившая общий ропот. В своем сотрудничестве Брюховецкий зашел так далеко, что просил о назначении митрополита из Москвы, от чего отказалось московское правительство, не считая себя вправе распоряжаться киевской митрополией без благословения константинопольского патриарха (но это было недолго – А.П.). Все слои малорусского общества были возмущены действиями гетмана.» Когда в 1667 г. между Московией и Речью Посполитой Андрусовским договором Украина была разделена на Правобережную и Левобережную, на политической арене появился П.Дорошенко, внук М.Дорошенко, соратника Сагайдачного. Он попытался саблей сохранить целостность страны, которую «государи разорвали на части». Брюховецкий попробовал подстроится под волну народного негодования, поддался Дорошенко – и был убит (возле небезызвестной гоголевской Диканьки). Очевидно, по приказу самого Дорошенко, хотя некоторые источники и подают это, как недоразумение. *** И вот здесь мы возвращаемся к покинутому нами герою посоховской статьи – Демку Многорешному. Решение Брюховецкого (на Глуховской раде) отложиться от Москвы он встретил в должности черниговского полковника, и, очевидно, был «как все». По Левобережью прокатилась волна столкновений с царскими воеводами, но из Чернигова их выгнать не удалось. Стрелецкий гарнизон укрылся в замке, и Многогрешный целое лето не мог их выбить (или не очень хотел). Как только П.Дорошенко ушел из Левобережья, оставив Многогрешного «наказным гетманом» (т.е. «и.о.»), Многогрешный связался с воеводой Ромодановским и предложил свои услуги. Речь как бы шла о совместном отражении нападения татар, но… Язык до Киева доведет. Добившись от Ромодановского военной поддержки, Многогрешный отбил татар, помирился с Ромодановским, и в знак дружбы отпустил московских воевод, схваченных Дорошенко. Более того, отправил послов к царю. Тогда же было «отрепетировано» избрание Многогрешного в гетманы Левобережья. Он собрал верных себе полковников в Новгород-Северском, закрыл их во дворе, и те слезно умоляли его стать гетманом (а заодно и выпустить со двора). А Демко оказался не чужд лицедействованию, и все отказывался от гетманства, по словам летописца, «как старая девка от доброго жениха». Слава Богу, Демка уговорили. Тогда же Демко и присягнул – в который раз - на верность Москве. Правда, процедуру пришлось еще раз повторить – уже в Глухове, в присутствии воеводы Ромодановского. Дорошенко, узнав об измене Многогрешного, обратился за моральной помощью к константинопольскому патриарху – и на Демка было возложено «вселенское проклятье». Правда, царь Алексей Михайлович позже «разубедил» патриарха. А Дорошенко обратился за помощью к султану турецкому, просясь под его руку. На новом поприще Многогрешный утвердил себя, как «добрый козак», верный царю. О поддержке украинцами Многогрешного говорит хотя бы тот факт, что ОН СТАЛ ПЕРВЫМ ГЕТМАНОМ, который испросил для себя московских стрельцов в охрану. Более того, он перенес гетманскую столицу из Чигирина в Батурин – аккурат под самую московскую границу, чем «подставил» не только себя, но и одного из своих приемников – И.Мазепу, и батуринцев в 1709 г. Кроме воинских подвигов, гетман «отличился» еще целым набором достоинств – он раздавал выборные должности родственникам и друзьям (черниговский полк отдал брату Василию, Стародубский полк – Шумейко, родственнику, полтавский полк – другу Стриевскому), пил, занимался рукоприкладством по отношению к старшине (а сам Многоргешный был «мужицким сыном»). Все это роднит Многогрешного с другим персонажем украинской истории – нашим незабвенным и горячо любимым Виктором Федоровичем. В подпитии гетман любил строить геополитические планы, причем в присутствии московских представителей. Но до поры до времени царь такие «вольности» терпел. Но когда Многогрешный заявил, что деньги, которые царь пересылает полякам для найма войска для борьбы с Дорошенком, он перехватит… ЗА ТАКОЕ И ПАРТБИЛЕТ НА СТОЛ ПОЛОЖИТЬ МОЖНО! Со времен Сагайдачного проблема перехвата межгосударственных платежей была зубной болью Москвы. А упоминание о «поминках» 1618 г. - пощечиной царской власти. Не в меру болтливого гетмана решили примерно наказать. Как-то в полемике со мной г-н Посохов заявил: «Замочить Масхадова можно, это внутренние дела, а вот, к примеру Саакашвили уже нельзя, хоть, наверное, и очень хочется». В этом вся соль московской политической философии. НАНЯЛСЯ – ПРОДАЛСЯ! Причем, вместе с душой. Многогрешный, в отличие от прежних гетманов, не был какой-либо значимой фигурой, человеком, с мнением которого можно и нужно считаться. Холуй. А холуям одна дорога – на конюшню под батоги. Так с ним и поступили. Никто, включая царя, не верил в серьезность сношений Многогрешного с Дорошенко. 1668 г. это доказал. Московская охрана (по совместительству - конвой) доставила Многогрешного в Москву, где тот был примерно наказан. МНОГОГРЕШНЫЙ – ЭТО ПЕРВЫЙ ГЕТМАН УКРАИНЫ, ЗАСЛУЖИВШИЙ СИБИРЬ. Зарвавшемуся хаму показали, что «гетманство» - цяцька, а настоящую должность «смотрящего» (пардон, «сидящего») в Селенгинске нужно заслужить, отмотав срок по полной. Чем Виктор Федорович… пардон, Демьян Игнатьевич и занимался всю оставшуюся жизнь. Начиная с Многогрешного, Сибирь стала излюбленным местом отдыха всех «прогнувшихся малороссов». Гетман Самойлович, сменивший Многогрешного, был обвинен (тоже, в общем-то, безосновательно) в срыве Крымского похода 1687 г. и «отбыл» в Тобольск. Старший сын Самойловича Яков «поехал загорать» в Енисейск, а Григорию Самойловичу путевки не досталось, и его просто казнили. Бравый козак Иван Сирко за попытку бунтовать (не вымышленную) тоже съездил на полгода в Тобольск, но его вернули – по просьбе польского короля (?!). Семен Палий вообще ничего плохого московским царям не делал, он восстал против поляков. На его беду, в то время поляки были «стратегическими партнерами» Московии в Северной войне – и Палий отправился в Томск. Правда, потом это путешествие спишут на очередного стрелочника - Мазепу (как будто Иван Степанович, а не Петр Алексеевич, вел войну за выход к Балтийскому морю) и полупарализованного Палия привезут на поле Полтавской битвы.. Верным московским холуям Искре и Кочубею просто отрубят головы – в ТАКУЮ ЧЕСТНОСТЬ даже московиты не поверят. Полуботок за строптивость окончит жизнь в тюрьме. Смешнее всего получится с последним кошевым Запорожской Сечи Калнышевским. Пока он был в походе за царицу-матушку, Сечь сровняли с землей, а отамана, который действительно «ни ухом, ни рылом» не думал о заговоре, отправят на Соловки. Через 25 лет Соловецкого долгожителя посетит Александр Первый и будет просто поражен: как?! Он еще жив?!! В общем, много еще работы у г-на Посохова. Ой, как много! За Многогрешного перед царем заступится только… Дорошенко. Он напишет киевскому воеводе, что Многогрешный ничего против царя не замышлял. Но кто ему поверит?! Однако сей поступок Дорошенко оценят - когда он сложит оружие перед царем. Ну, если Многогрешного за мнимую связь с Дорошенко чуть не казнили, то самого Дорошенко… Повесят? Нет! Четвертуют? Нет! Сожгут? Нет! Не догадаешься, если не знаешь. Его забрали в Московию вместе с женой, дали 1000 рублей на содержание (Многогрешному – 15 рублей, как мы помним), а позже - поместье в с. Ярополче Волоколамского уезда в 1000 дворов. Его тоже призвали на «государеву службу». Но не «сидящем» («смотрящем») в Селенгинск, а… вятским воеводою. В Московии Дорошенко сочетался вторым браком, его правнучкой от второго брака была Наталья Гончарова. Да-да, та самая. ЖЕНА А.С.ПУШКИНА. Так что, г-н Посохов, смягчи оценку М.Дорошенко в «Кровавом следе…» - нехорошо получается. Потомки великого поэта… и проклятого «запороги»… - в одном флаконе. *** Теперь подведем итоги. Не о Многогрешном. Это историческое ничтожество, сделавшее сумасшедшую карьеру от гетмана до «седока» в Селенгинске можно только по-человечески пожалеть. Пожалеть – и помолиться за его грешную душу. Ибо Демко совершил великий грех, предав интересы Украины и козачества ради собственной корысти… Подведем итоги истории взаимоотношений Украина-Москва. Как мы видели, они (отношения) не были безоблачными. Не всегда их можно назвать и «братскими». Но, не зная истинных событий прошлого, будущего не построить. Империя всегда уважала силу. Силу и принципиальность. А «хохлохолуев» призирала в любом обличии – будь на них селенгинская зековская роба… или фельдмаршальские звезды. P.S. Изучая украинскую историю, а именно историю освободительной войны 1648 г. и историю Гетманщины, нельзя не заметить четкие аналогии с современной историей. Такое впечатление, что Провидение гонит нас назад, к некому историческому распутью, где мы свернули «не туда» - пошли напрямик по узенькой тропинке, не заметив проторенный шлях. А, кто ходит напрямик, как говорит народная мудрость, тот дома не ночует. «Прошли времена козачества. Прошли – и больше не будет», - писал историку Д.Яворницкому его товарищ в конце 19 в. Кто из них мог подумать, что через несколько десятков лет возродится забытая Гетманщина (в виде УССР). А после 1991 г. история побежит вспять с неимоверной быстротой. Украинцы уже видели нью-Мазепу (Л.М.Кравчук), нью-Самойловича (Л.Д.Кучма), нью-Многогрешного (В.Ф.Янукович), снова пережили три тура президентских выборов, Конотопскую битву («Помаранчевую революцию»). У нас перед глазами мелькают «гетманчуки» Безпалые-Безсмертные, Симоненки-Сирки, Брюховецкие-Черновецкие и прочие «люби друзи». А гетманская булава у очередного Юрася Хмельницкого. По логике событий, в скором времени следует ожидать появление нового Дорошенко, которому удастся (в этой реинкарнации) объединить Украину, новая Хмельниччина, Новая Переяславская Рада и (не дай Бог Посохову такой бессонницы)… новый Сагайдачный.