В последней декаде октября 2021 года в отдельных СМИ участились сентенции о нынешней российской переписной кампании и о её недостатках. Мол де юридически числящаяся третьей, национальная группа в РФ не охвачена опросной документацией на своём языке. В отличие, например, от других национальностей. По крайней мере — из «первого» российского «десятка». Речь об украинцах, проживающих (и имеющих гражданство) в России.

Но, так ли это? А как же русский язык? Действительно ли он российский? Или, может... он киево-среднеднепровский? И не только по происхождению. Или попросту российский, являющийся одним из 6 официальных в ООН — это, на самом деле, один из украинских языков (киево-русский, иначе — киево-великорусский, киево-владимирский).

Парадокс означенного противоречия состоит в том, что украинская общественность до сих пор исповедует устаревшую мифологему Кулиша о том, что так называемый «великорусский язык» — пришелец в Украине из Москвы и Санкт-Петербурга. «Русскоязычие» же киевлян Пантелеймон Александрович объяснял лингвистическим засильем в городе приезжих из Великороссии чиновников и военнослужащих.

На русскоязычность же тогдашних коренных (с деда-прадеда-прапрадеда, вплоть до Феофана Прокоповича и Стефана Яворского!) киевлян Кулиш почему-то внимания не обратил. Хотя тогдашний гражданский губернатор Киева, Фундуклей, оную «природную» русскоязычность киевлян и ближних (с севера, север-запада и запада) «поселян» в губернии — обнаружил.

Заметить украинскую автохтонность русского языка ещё 35 лет назад, базируясь при этом лишь на архаично-великорусских киевских текстах («Слово о полку Игореве» — 1185-1187г., «Слово о погибели Земли Русской» — март 1238г., «Предисловие» к «Киевской Псалтыри» — 1397г., «Повесть о Дракуле» — 1480-е гг.) исследователям было вполне возможно. Хотя и не очень легко.

Очевидность же украинского происхождения киево-великорусского языка стала несомненной уже после первой редакции (в 1986 году) монографии великого филолога-украинца А.А. Зализняка [Древненовгородский диалект. 2 е изд. — Москва, 2004]. Исследователи Новгородской Археографической экспедиции, изучая тысячи берестяных грамот 11 — 15 вв., сохранившихся в почве Града-над-Ильменем (благодаря тамошним грунтовым особенностям), «вычислили» особенный местный восточно-славянский (старо-новгородский, иначе — ильмено-словенский) язык-диалект, постепенно вытесненный к началу 14 столетия пришедшим ранее из Киева — русским языком.

Сделав это открытие, Зализняк, В.Л. Янин и В.Б. Крысько продолжили свои дальнейшие новгородско-берестяные филологические разработки. В научной же среде стало очевидным значение древне-киевского диалекта как семантико-грамматической основы собственно великорусского языка. Однако, популяризация сего очевидного научного факта оказалась не особо широкой. Что и иллюстрируется продолжающимся дилетантским исповедованием украинской администрацией (в т.ч. и в системе образования) и общественностью кулишовского мифа.

Русский язык, сформировавшийся в Киеве, Среднем Поднепровье и на Нижней Десне, распространился в 12 — 16 вв. на северские, радимичские, кривичские, ильмено-словенские и вятичские племенные территории, ассимилировав там местные диалекты. На Южную же Русь (Украину), в свою очередь, позднее, из Вильны — Новогрудка — Ковно — Витебска — Полоцка пришёл (в процессе экспансии Великого Княжества Литовского, Русского и Жмойского) в конце 14 — начале 16 вв. — старобелорусский язык. Образовались смешанные русско-старобелорусские (в том числе и виленско-полтавский — на поздне-антиордынском черкасско-полтавско-восточноподолянском «фронтире») диалекты. В Киеве же и в Центральном Полесье сохранил свои позиции тот самый киево-великорусский язык.

Хотя в последней трети 17 века наплыв полтавско-черкасскоязычных беженцев (в связи с неудачной протурецкой политикой гетмана Петра Дорошенко) из Чигиринско-Уманского региона к северу, внёс определённые коррективы в словарный фонд центрально-полесского говора. Хотя и не в грамматическую структуру оного: звательный падеж в нём (как и в великорусском) отсутствует. Киево-Вышгородский же географический «пятачок» (тогдашнего Русского Царства) избежал означенной лексической модификации центрально-полищуков.

Таким образом, повторюсь, нынешняя украинская языковая политика базируется на мифе. Как если бы, по аналогии, американские и советские космические запуски 1950 х — 1960 х гг. основывались бы на мифологической геоцентрической концепции Солнечной Системы, а не на научной — гелиоцентрической.

Тем паче, что в системе украинского образования не практикуются ни виленско-полтавский, ни галицко-надднестрянский языки, а именно кабинетный нео-«скрыпниковский». По сути — смешанный, не используемый в быту, сугубо книжный «суржик» (койне, смесь) полтавско-черкасского и надднестрянского диалектов.

Да, «суржик» «суржику» рознь. Одно дело, когда смешанное койне формируется в результате чересполосного расселения 2-х близкородственных этнических массивов. Другое — если съезжаются в харьковский кабинет наркома Н.А. Скрыпника надднепрянские и галицкие мовознавцы и генерируют грамматически нечто, смешанное между виленско-полтавским и надднестрянским диалектами.

В первом («низовом») случае имеется хотя бы определённый массив жителей, использующий в быту конкретный народный «суржик».

В быту же люди в сегодняшней Украине (и после введения в систему образования Украины в 1990-е — 2010-е гг. нео-«скрыпниковского» языка) продолжают разговаривать на киево-великорусском, виленско-полтавском, надднестрянском, восточно-полесском (на котором, кстати, говорил в своё время экс-спикер ВР Иван Плющ), буковинском, волыняцком, центрально-полесском, гуцульском, подкарпато-русинском, бойковском, лемковском и западно-полесском наречиях.

Так не пора ли избавиться от очевидного, хотя и широко популярного, — кулишовского мифа?!

... Но вернемся к тому, с чего начали. В переписных листах РФ не присутствует ни один из коренных российских (по территориальному происхождению) языков. Ни староновгородский (ильмено-словенский), ни старотверской (кривичский), ни старомосковский (вятичский), ни радимичский, ни северянский, ни псковский (староновгородско-кривичское койне-суржик) макро-диалекты. Переход же великороссов на киево-владимирский язык — результат ассимиляционных процессов 12 — нач. 16 вв.

Таким образом, основной текстовый массив переписных листов в РФ — украинский. Точнее — один их украинских (киево-владимирский, иначе киево-великорусскый) языков. Язык Ф.Прокоповича, Ст.Яворского, Гр.Сковороды (хотя он в детстве был полтаво-язычным, на русский перешёл в Киевской бурсе), В.Капниста, Н.Гоголя, Е.Гребинки, В.Короленко, К.Паустовского, Б.Чичибабина, А.Куркова и многих других