1 декабря 1934 года в коридоре Смольного прозвучало два выстрела. Стрелял Леонид Николаев, член партии, безработный. Был убит наповал Сергей Миронович Киров, Первый секретарь Ленинградского обкома.
Ленинградская область, которую возглавлял тогда Киров, это нынешние Ленинградская, Псковская, Новгородская, Вологодская, Мурманская области, и неофициально – республика Карелия. Учитывая, что Киров одновременно был членом Политбюро и секретарём ЦК КПСС, можно смело сказать, что он входил в десятку первых лиц государства.
В массовом сознании убийство Кирова до сих пор является тёмным и загадочным событием, что достаточно странно, потому что тайн там нет, всё было достаточно просто.
Леонид Николаев был человеком неуравновешенным психически и, судя по его дневникам, страдал манией величия. Те же дневники свидетельствуют и о его низком культурном и интеллектуальном уровне. Всё это усугублялось болезненностью и слабым физическим развитием: рост около 150 см, чрезмерно короткие ноги и слабая грудь – результат перенесённого в детстве рахита. По некоторым данным из-за болезней он не ходил до семи лет. Тем не менее, кадровый голод и неразбериха первых революционных лет позволили ему на первых порах сделать кое-какую партийную карьеру.
В конце 20-х жизнь вошла в более степенное русло, партия регулярно производила «ревизии» и чистки своих кадров, и Николаеву с его нежеланием и неспособностью учиться, пришлось туго. К тому же в это время в его психике начали всё отчётливее проявляться патологические явления. Карьера рушилась, Николаева постоянно понижали, но и новой менее ответственной работе он раз за разом не соответствовал. Оставшись без работы (последнее место службы – институт истории партии), он целыми днями бродит по кабинетам бывших коллег и сослуживцев, слушая сплетни и беседуя о внутрипартийной борьбе, отзвуки которой в начале 30-х ещё не затихли. Кроме этого – пишет жалобы в разные инстанции по самым разным поводам. В основном – требует восстановить его на работе.
Существовал Николаев на деньги жены, Мильды Драуле, которая работала в Смольном. По городу и до и после убийства Кирова (человека весьма любвеобильного) ходили слухи, о том, что она была любовницей Сергея Мироновича. Прямых доказательств тому нет, но есть косвенные. Например, уже через 15 минут после выстрела Драуле сидела на допросе, причём ряд листов из протокола допроса пропал. Так или иначе, слухи о связи жены с Кировым до Николаева доходили совершенно точно.
В дневниках, которые свидетельствовали о прогрессе психического расстройства, Николаев всё чаще вспоминал террористов 19-го века, сравнивая себя со Степаном Халтуриным, и всё чаще говорил о необходимости совершить теракт против партийных бюрократов – кстати, в духе зиновьевской пропаганды, о чём ещё скажем ниже. В этом состоянии Николаев начал бродить под окнами Кирова и караулить его в Смольном, что длилось более месяца. Один раз его даже арестовали у входа в парадную Кирова, но отпустили. Николаев имел право на ношение оружия, а людей возле подъезда главы области обычно толпилось немало. Проверив документы, милиция Николаева выпустила. И тот продолжил поиски Мироныча – как называли Кирова в рабочей среде.
1 декабря всё, наконец, совпало. Выходя из смольнинского туалета, Николаев увидел идущего по коридору Кирова и сильно отставшего охранника Борисова. Пропустив Кирова мимо себя, Николаев вслед за ним свернул за угол, достал пистолет и выстрелил с близкого расстояния в голову. Вторым выстрелом он пытался убить себя, но поднявшийся крик и шум ввели его в такое нервное состояние, что он лишь оцарапал выстрелом себе голову и потерял сознание. Очнувшись от нервного обморока, он впал в полную невменяемость, и привести его в сознание психиатрам удалось лишь к вечеру.
Слухи о том, что за этим убийством стоял Сталин, начал распускать Троцкий в 35-м году. А после 56-го года этой же версии стал придерживаться Хрущёв, который даже создал две партийных комиссии, призванных найти доказательства. Обе комиссии сколь-нибудь весомых доказательств так и не нашли. Единственное, на чём базируется версия сталинского душегубства – якобы ревность Сталина к Кирову, который будто бы стал более популярен в партийной среде, чем сам Иосиф Виссарионович.
Этому нет никаких подтверждений. Напротив, напрямую против этого говорят несколько достоверных фактов. Во-первых, Киров, несмотря на статус Секретаря, был фигурой регионального, а не всесоюзного уровня. Во-вторых, со Сталиным их связывала личная дружба и теснейшее политическое взаимодействие. В-третьих, присутствие Кирова в Ленинграде было для Сталина выгодно политически, Киров сменил Зиновьева на посту руководителя области и с большими трудностями перетянул на свою сторону местную парторганизацию. Ленинград был едва ли не самым сложным участком внутрипартийной борьбы Сталина против Зиновьева-Каменева, и Киров на этом участке был практически незаменим.
Отсюда-то и пошла зиновьевская версия убийства, которая при Сталине была официальной. Согласно ей, Кирова убили именно последователи Зиновьева, которых действительно оставалось в городе много. Таковым оказались партийцы и комсомольские активисты из близкого круга общения Николаева. У этой версии есть сторонники и сегодня, и у них есть два аргумента.
Во-первых, тот самый арест Николаева у Кировского дома с пистолетом в кармане, после которого Николаева тут же освободили.
Во-вторых, смерть охранника Кирова. Того, который (вопреки инструкции) отстал от Кирова в коридоре. После убийства Сталин прибыл в Петербург и лично допрашивал ряд фигурантов дела, в т.ч. Николаева. Но охранника Борисова на допрос к Сталину… не довезли! По дороге автомобиль въехал в стену, в результате чего единственным пострадавшим оказался охранник, причём травмы оказались смертельными. Несмотря на то, что врачи (а также последующая эксгумация тела уже после смерти Сталина) подтверждают несчастный случай, выглядит это, согласитесь, странно. Особенно, учитывая, что охранника везли в Смольный с Литейного, из «Большого дома». А это около 15 минут пешком строго по прямой.
Таким образом, поводов для подозрений – дескать, местные органы, по-прежнему ориентированные на Зиновьева специально сводили убийцу и жертву – предостаточно.
Какой версии придерживался Сталин, поверил ли он в череду случайных совпадений, мы уже никогда не узнаем. Но этой ситуацией он воспользовался на 100%. Среди Зиновьевских кадров была проведена масштабная зачистка, оппозиция Зиновьева-Каменева была окончательно разгромлена политически, а сами Каменев и Зиновьев арестованы. Для обоснования этого круг общения Николаева был записан в заговорщики, их вскоре расстреляли.
Так товарищ Киров помог усилению генеральной линии партии и после своей смерти.
