Тему для настоящего опуса подбросил коллега по «Фразе» Дмитрий Факовский, опубликовавший недавно в нашем «культовом издании» великолепный текст об украинском поэте Андрее Малышко. Главный, как нынче модно говорить, мессидж коллеги состоит в том, что творчество поэта, его источники и составные части ныне извращаются или замалчиваются, что фактически является разновидностью извращения.
Попытка профессиональных патриотов, преимущественно рагульско-хуторянского разлива, кормящихся на исторической науке, образовании, культуре, филологии, изобразить из Андрея Малышко страшно пострадавшего от советской власти выглядит глупой и смешной.
Да «всесоюзный староста» Михал Иваныч Калинин, один из организаторов сталинских репрессий, пострадал от этих же репрессий и от советской власти больше, чем Малышко. Известно, что жена Калинина 7 лет провела в лагерях, говорят, в качестве заложницы Сталина!
И дело даже не в том, что Малышко был всячески советской властью и даже сталинским режимом обласкан. И даже не только в том, что, не будь советской власти, Малышко, скорее всего, остался бы батраком-свинопасом. Дело еще и в том, что Малышко, как и многие другие его коллеги по писательскому цеху тех времен, могли состояться лишь в рамках советского проекта и лишь на основе коммунистической идеологии даже вопреки сталинизму, который был извращением этой идеологии. Это касается даже Васыля Стуса или полузабытого сейчас представителя «расстрелянного украинского возрождения» Григория Эпика, которые в том виде, как мы их понимаем, могли появиться только в результате советского проекта и коммунистической идеи.
В подробное обоснование этого тезиса вдаваться не будем, поскольку это займет много места и уведет от темы настоящего опуса. Заметим лишь, что люди образованные должны быть знакомы хотя бы с азами Гегелевой диалектики.
Если послушать разного рода нынешних «идеолухов», почитать то, что сейчас пишут детям в учебниках, то может сложиться впечатление, что расстрелянное украинское возрождение – это такие борцы с советской властью и преступно-зловредной коммунистической идеологией. В крайнем случае нам пытаются навязать совершенно извращенное представление о том, что это были такие душевно ранимые эстеты, творчество, судьбу и жизнь которых исковеркал и сломал большевистский строй. Не будем вдаваться в подробности, что большевизм весьма далеко отстоял от заявлявшейся им же коммунистической идеи в лучшем ее понимании (хотя четкого ее понимания нет и поныне!), рассматривая сию идею как некий «предел мечтаний», и это, в конечном итоге, даже сам Ульянов-Ленин в том или ином виде признавал.
На самом деле с расстрелянным украинским возрождением все было почти с точностью до наоборот.
Расстрелянное возрождение – слишком многогранное явление, чтобы вдаваться в его подробную характеристику и анализ. Чаще всего считается, что это определенное течение в украинской литературе, возникшее на волне революционных событий начала ХХ века, а главное, благодаря революционным процессам. Есть более широкое толкование, согласно которому к расстрелянному возрождению относят не только литераторов, но также деятелей живописи, музыки, театра, которые были подвергнуты сталинским репрессиям. Причем расстрелянным это возрождение принято считать не только в прямом, но и в переносном смысле, поскольку далеко не всех там расстреляли, а некоторые покончили жизнь самоубийством, например, знаменитый Мыкола Хвылевой.
Если же говорить о сугубо литературной составляющей этого явления, то оно было весьма многоплановым в идеологическом смысле. Но главенствующими были прежде всего течения, исповедовавшие рабоче-крестьянскую, большевистскую, коммунистическую, анархистскую и прочую левую идеологию вплоть до откровенно левацкой. Об этом говорят даже названия литературных объединений.
Например, МАРС – «Майстерня Революційного Слова», киевская организация, которая в основу своей работы положила «принципы коммунистической партии» и в которую входили, в частности, Валериан Пидмогильный, Борис Антоненко-Давыдович, Евген Плужник, Григорий Косынка и другие.
Вопрос: сейчас хоть одна патриотическая – пардон! – сволочь, подвизающаяся на ниве культуры, хоть где-то озвучивает тот факт, что Пидмогильный и Антоненко-Давыдович, впоследствии погибшие от репрессий, разделяли, согласно их же программным заявлениям, «принципы коммунистической партии» не в 1930-х, а еще в 1920-х годах, когда клясться к верноподданности было совершенно необязательно? А детям в этой долбаной «новой украинской школе» (НУШ), вокруг которой сейчас столько «кипеша», почему сейчас не рассказывают, что указанные литературные «товарисчи» придерживались радикально-левых, коммунистических взглядов, за что потом и пострадали, ибо понимали коммунизм слишком буквально, а не так, как это было надо сталинской верхушке?
Или возьмем литературное объединение «Плуг». Будучи основанной в 1921 году, эта литературная организация ставила своей задачей «борьбу с собственнической мещанской идеологией среди крестьянства и воспитание как своих членов, так и широких крестьянских масс в духе пролетарской революции, привлечение их к активному творчеству в этом направлении». Молодому поколению эта фраза мало что говорит, скорее всего, не говорит вообще ничего. Но люди старшего поколения, изучавшие в старших классах советской школы историю СССР, а в вузах – историю КПСС должны понимать, что в число задач указанной литорганизации «Плуг» входила борьба с кулаками, по-украински – куркулями, а шире – с частнособственнической психологией селян вообще с целью направления их прямиком в колхозный строй.
Среди активных членов этой организации числились хорошо известные выпускникам школ в Советской Украине Петро Панч (Панченко) и Андрей Головко. То есть этих представителей расстрелянного возрождения никто не расстрелял, а, наоборот, их возвели в ранг классики советской украинской литературы. Оба были обласканы советскими наградами, а Головко – еще и Шевченковской премией, оба умерли своей смертью в почете соответственно в 1978-м и 1972 годах.
Головко был командиром и политработником Красной Армии, но его биография омрачена убийством жены и малолетней дочери на почве психического расстройства, после чего он долго лечился в соответствующем учреждении. Головко является автором романа «Бурьян», экранизированного в 1967 году и являющегося типичной большевистской пропагандой, кстати, весьма талантливой.
Панч успел повоевать в армии УНР, но перешел на сторону Красной Армии. Но петлюровское происхождение ему никто не припомнил, и он занимал ряд высоких должностей в Союзе писателей УССР и в советских СМИ, что приравнивалось тогда к политработе.
Интересно, под каким соусом в нынешней украинской школе подают этих «товарисчей», которые изначально были заточены на пролетарскую литературу, соцреализм и прочую советскую идеологию, пусть даже и с украинским колоритом? Неужели тоже навешивают на уши лапшу о том, как советская власть заставила писать то, что они писали? Так они другого не могли, не умели, главное, не хотели писать!
Из расстрелянного возрождения только литературное объединение «Неоклассики» публично отмежевывалось от так называемой пролетарской культуры, выдвигая идеи преемственности с искусством прошлых эпох, предпочитая историко-культурную и морально-психологическую проблематику.
Судьбы неоклассиков сложились по-разному. Мыкола Зеров и Михайло Драй-Хмара действительно погибли в ходе сталинских репрессий, как и многие другие представители расстрелянного возрождения. Зато интеллектуал, писатель и философ Виктор Петров (псевдо – В. Домонтович) и вовсе, как потом оказалось, с 1930 годов работал на советскую разведку, в том числе среди эмигрантов за границей, но в 1949 году тайно вернулся в СССР и успел до своей смерти в 1969 году сделать неплохую научную карьеру.
Но наиболее выдающейся фигурой из объединения «Неоклассики», несомненно, является Максим Рыльский, сын этнографа Фадея Рыльского, внук богатого польского шляхтича Розеслава Рыльского и княжны Трубецкой. В большевистской системе координат Максим Рыльский был типичной контрой, классово чуждым элементом, выходцем из эксплуататорских классов! Такого могли либо сразу «отправить в штаб Духонина», то есть расстрелять, ликвидировать, применив «высшую меру социальной защиты», как тогда было принято говорить, либо отправить на Колыму, причем непонятно, что хуже – сразу получить пулю в лоб или медленно гнить на рудниках.
Максим Рыльский действительно долгое время эстетствовал, игнорируя бурные социальные процессы, пока аж в 1931 году не попал в Лукьяновскую тюрьму по совершенно высосанному из пальца обвинению в контрреволюции. Проведя около года в этом отнюдь не богоугодном заведении, Рыльский, скажем так, скорректировал свои взгляды на жизнь и творческие интересы. Проще говоря, его творчество заиграло всеми красками социалистической культуры. Поэтому после выхода на свободу он зело преуспел, получив статус живого классика, не только литератора, но и литературного теоретика. Кроме того, Рыльский был с 1946 года депутатом Верховного Совета СССР, академиком Академий наук УССР и СССР, директором Института искусствоведения, фольклора и этнографии АН Украины, лауреатом Ленинской и двух Сталинских премий; награжден орденами СССР и Польши.
Словом, в Максиме Рыльском трудно разглядеть представителя расстрелянного возрождения, к которому он фактически относится, как и трудно поверить в то, что он сильно пострадал от советской власти. Многие пострадали от нее намного сильнее, например, гениальный основоположник советской космонавтики Сергей Королев, который едва не погиб в сталинских лагерях…
Но едва ли не самым главным литературным объединением расстрелянного возрождения был «Гарт», преобразованный позднее в ВАПЛИТЕ, то есть в «Вільну академию пролетарскої литератури». Одно только последнее название красноречиво говорит об идеологической направленности этой организации.
В этой организации с центром в Харькове, тогдашней столице Украины, состояли очень многие литераторы, часть которых широко известна, часть полузабыта или забыта вовсе. Часть из них погибла от репрессий или сильно пострадала от них, а часть была, что называется, «в полном шоколаде», причем именно советском шоколаде.
А фамилии там были известные – Павло Тычина (!), Петро Панч (отметился и в этой организации), Мыкола Бажан, Александр Копыленко, Юрий Яновский, Юрий Смолыч. Многие из них в годы революции и гражданской войны были пламенными большевиками и революционерами. Любой, кто изучал украинскую советскую литературу в советской украинской школе, сразу же скажет, что никто этих «товарисчей» не расстрелял, а, наоборот, они умерли своей смертью в разное время уже после Великой Отечественной войны в почете и достатке, будучи лауреатами Сталинских, Ленинских, Государственных и Шевченковских премий, имея государственные награды, миллионные тиражи, большие гонорары, а многие при жизни обзавелись статусом классиков.
Ярчайшим примером, несомненно, является незабвенный Павло Тычина. Можно сколько угодно сочинять леденящие душу небылицы о том, как основатель украинской версии символизма в литературе Тычина был сломлен проклятой советской властью, подчинившей его своему идеологическому диктату, но «сломался» Тычина, откровенно говоря, более чем удачно для себя и своей карьеры. Пять только орденов Ленина, не считая других наград. Сталинская и Шевченковская премии. В 1938—1967 годах — депутат Верховного Совета УССР, а в 1953—1959 годах — председатель Верховного Совета УССР. Член партии с 1944 года, но уже с 1943-го по 1948 год был народным комиссаром просвещения УССР. Депутат Верховного Совета СССР в 1946-1962 годах. Академик Академии наук с 1929 года, директор Института литературы АН УССР.
Думается, что едва ли Тычине удалось бы добиться таких успехов, если бы он всю свою жизнь тиражировал вариации на темы «Солнечных кларнетов» его молодости. А вот сочинение текста к гимну УССР и знаменитый стих «Партія веде», опубликованный в 1933 году в главном партийном органе СССР московской газете «Правда» на языке оригинала – это самое то! Справедливости ради следует сказать, что лирику он тоже не оставил.
Все это к тому, что, будучи представителем того самого расстрелянного возрождения, Тычина, как видим, отнюдь не пострадал, а дожил в добром здравии до преклонного возраста в славе, в почете, в статусе живого классика, изучавшегося детьми в школе, умер в 1967 году и похоронен на центральной аллее Байкового кладбища рядом с партийными и государственными деятелями Советской Украины.
Но не всем так повезло.
Например, Мыкола Кулиш — одна из центральных фигур украинской культуры того периода — был в числе других представителей украинской интеллигенции в 1937 году расстрелян в печально известном урочище Сандормох в Карелии. Об этом сейчас вам расскажет любой «свидомый» культуртрегер. Но намного меньше говорят о том, что в годы революции и гражданской войны Кулиш был председателем одного из советов рабоче-крестьянских депутатов, при гетьмане Скоропадском сидел в тюрьме, затем сформировал крестьянский полк в составе Красной Армии для борьбы с Деникиным, руководил группой войск на юге Украины. После гражданской отметился работой в большевистских изданиях с характерными названиями, например, «Красный путь», писал пьесы с характерными названиями, например, «Коммуна в степи», руководил организациями с характерными названиями, например, «Пролитфронт», то есть «пролетарский литературный фронт». Словом, совершенно правоверный большевик, пламенный революционер с литературными задатками, начавший разочаровываться уже только во время голодомора 1933 года и погибший не потому что НЕ БЫЛ КОММУНИСТОМ, А ПОТОМУ ЧТО БЫЛ СЛИШКОМ КОММУНИСТОМ, чтобы считать сталинизм коммунизмом.
Понятно, что подобная диалектика слишком сложна для наших продажно-хуторянских патриотов, но все же…
Или такой самобытный персонаж как Мыкола Хвылевой, ярчайший представитель расстрелянного возрождения, который застрелился сам.
Как известно, настоящая фамилия Хвылевого – Фитилёв. Его отец был русским, дворянского сословия.
Хвылевой до революции занимался революционной пропагандой. В 1917 году находился в большевистском подполье. В годы гражданской войны в составе сформированного им отряда вольных казаков воевал против гетмана Скоропадского, затем против Петлюры, едва не был расстрелян петлюровцами, затем вошел в состав Красной Армии. Существует неподтвержденная версия, что некоторое время возглавлял ЧК одного из уездов.
В 1920-х годах стал одной из центральных фигур литературного процесса в Украине, также видным идеологом украинского национал-коммунизма. Противостоял русификации, точнее сказать, «москвизации», ибо воспитан был на русской и мировой в русских переводах литературе, в связи с чем известен его знаменитый лозунг «Геть від Москви!». Также противостоял и засилью кондовой хуторянщины, в которую неизбежно превращают украинскую культуру отечественные рагуль-культуртрегеры, ибо мозгов, образования, кругозора и мироощущения у них хватает только на шаровары с вышиванками. Так было в 1920-х годах, то же продолжается и поныне.
Хвылевой интересен как самобытный отечественный вестернизатор-западник с украинскими корнями, но на универсалистичной и космополитичной коммунистической основе.
Поэтому естественен для того времени стандартный набор обвинений Хвылевого со стороны сталинского режима в буржуазном национализме.
Написано им, к сожалению, очень мало, но очень интересно и самобытно, особенно если учесть, что формального образования он толком не получил.
Его новелла «Я (романтика)» является любопытнейшим опытом революционного экзистенциализма в украинском исполнении, но с коммунистическим космополитизмом в основе.
В любом случае, как очень и очень многие представители расстрелянного возрождения, Хвылевой был вовсе не борцом с «совітами» и «комуняками», как теперь «втирают» нынешним дебильноватым деткам в «новой украинской школе», а, наоборот, пламенным коммунистом, за что и пострадал от сталинизма.
Об этом свидетельствуют хотя бы такие его строки:
«На мінори розсипалась мряка,
І летить з осики лист,
Але серце моє не заклякло,
Не замовкло, бо я — комуніст».
Об этом же свидетельствует предсмертная записка, которую Хвылевой оставил при самоубийстве:
Арест Ялового — это расстрел целого Поколения… За что? За то, что мы были самыми искренними[20] коммунистами? Ничего не понимаю (…)
Ужасно больно.
Да здравствует коммунизм.
Да здравствует социалистическое строительство.
Да здравствует коммунистическая партия»
Отаке, хлопчики й дівчатка…
Возвращаясь к тому, с чего начинался этот опус, а именно с текста Дмитрия Факовского о том, как нынешняя – бляха-муха! – «просвіта» извращает и перекручивает творчество и самую суть поэта Андрея Малышко, отметим, что нынешняя националистическая псевдокультурная шелупонь извращает всю советскую историю и культуру Украины. Пока живо среднее и старшее поколение, которое видело и тех, и этих, и даже тех, которые пережили военные, даже довоенные годы, развешивать по ушам нацюковскую лапшу затруднительно, ежели еще не совсем перевелись независимые СМИ, где все это можно изложить с той или иной степенью публицистического азарта. Но время неумолимо, а массовая тупость по мере развития так называемого информационного общества прогрессирует быстрее космической ракеты.
* * *
К тому же фокус еще в том, что нынешняя хуторянская идеология (конечно, если этот жлобизм вообще можно назвать идеологией!) извращает не только советскую историю. Антисоветская история точно так же извращается! Например, история УПА, во многом, представляет собой совершенно не то, о чем сейчас нам «дуют в уши» разного рода «знані фахівці».
И хотя на эту тему уже приходилось высказываться, некоторые вещи в контексте настоящего очерка повторить просто-таки необходимо.
Историю и самую суть УПА извращает не только московская пропаганда, но и пропагандоны отечественного, национал-патриотического разлива. Если верить последним, то УПА – это что-то такое на всю голову националистическое, фактически нацистское, а главное — абсолютно враждебное коммунистическим и социалистическим идеям. Достаточно почитать хорошо известные прокламации УПА, точнее ее политического провода — Украинской головной вызвольной (освободительной) рады (УГВР), чтобы понять, что это полная чушь, о чем далее.
Даже сама аббревиатура ОУН-УПА, в значительной мере, притянута за уши, поскольку ОУН и УПА – это далеко не одно и то же. УПА и даже ОУН являются феноменами слишком противоречивыми, чтобы давать им однозначные оценки. Споры были даже среди участников национально-освободительного движения, принадлежавших к различным течениям. К тому же там имела место существенная идеологическая динамика, выражавшаяся в том, что мировоззрение становилось все более левым и интернационалистическим.
Например, придя на Восточную Украину в составе так называемых походных групп ОУН, и бандеровцы, и мельниковцы столкнулись с многонациональным и космополитичным населением, которое, несмотря на сталинщину, ещё не разуверилось в социализме, а к национализму донцовского пошиба относилось враждебно. Особенно это чувствовалось на Донбассе, о чём есть воспоминания весьма неоднозначного члена Центрального Провода ОУН Бандеры Евгена Стахива, умершего в январе 2014 года в США в возрасте 96 лет. В ряде своих интервью Стахив, руководивший националистическими ячейками на Донбассе, отмечал, что, очутившись на Востоке Украины, националисты отбросили «запеклий» национализм, сильно полевели и интернационализировались во взглядах.
Та же участь постигла всё националистическое повстанческое движение, известное теперь как ОУН-УПА. По мере расширения движения в период его максимального расцвета в 1943-1944 годах в него вливались огромные массы людей разных национальностей, но преимущественно левых и интернационалистических взглядов, размывая националистический костяк, взращённый на «донцовщине». В рядах УПА было много русских, кавказцев, евреев, представителей народов СССР и Европы, были даже немцы и австрияки. Были целые еврейские подразделения, а еврейские врачи и другие специалисты, которыми славится еврейская нация, пользовались большим уважением. Почти не было только поляков, которые входили в свою Армию Крайову, подчинявшуюся эмигрантскому правительству в Лондоне, а также промосковскую Армию Людову. Ряды УПА пополнялись советскими воинами-окруженцами, кадровыми офицерами, даже политработниками (!), бывшими коммунистами и комсомольцами. Подавляющее их большинство сохраняло свои взгляды, но режим Сталина справедливо считали преступным извращением идеалов социализма-коммунизма. Нечто подобное, но в мягкой форме пишет в своей «Истории Украины» канадский историк украинского происхождения Орест Субтельный, отличающийся либеральными взглядами.
Огромную документально-доказательную базу по этому вопросу содержит изданная в 2009 году в Одессе небольшим тиражом, но имевшая огромный резонанс среди тех, кто интересуется настоящей правдой об украинском повстанческом движении, книга Марлена Инсарова, которая называется «Мы, украинские революционеры и повстанцы». Этими словами начиналось одно из программных заявлений движения времен его расцвета: «Мы, украинские революционеры и повстанцы, боремся против большевиков потому, что они установили в СССР режим беспощадного социального угнетения и экономической эксплуатации трудящихся».
У руководства основанного на базе УПА квазигосударственного образования, известного как Українська Головна Визвольна Рада (УГВР), которая политически представляла освободительное движение, также оказалось много бывших коммунистов и социалистов, причём уже не петлюровского, а советского происхождения. В частности, УГВР руководил Кирило Осьмак – бывший «боротьбист-укапист», по сути, украинский суверен-коммунист, нечто вроде Мыколы Хвылевого. Даже Главнокомандующий УПА генерал Тарас Чупрынка, он же Роман Шухевич, выходец из семьи галицкой интеллигенции, с юности воспитанный основателем УВО-ОУН Евгеном Коновальцем враждебно по отношению к любым левым взглядам, сначала был вынужден смириться с полевением движения, а затем, по слухам, заинтересовался марксистской идеологией, почитывал Маркса, Энгельса и даже Ленина. Кстати, по одной из версий, именно смена идеологии Шухевича привела к тому, что он, имея возможность уйти на Запад в эмиграцию, не сделал этого, оставшись в Украине, и геройски погиб, ибо начал сторониться Бандеры и других лидеров движения именно из-за расхождения по поводу «запеклого» национализма. Тем более что тот же Бандера и многие другие националисты, находившиеся в эмиграции, вообще никогда не были на Надднепрянщине, не общались с восточными украинцами, не участвовали в боях УПА, а потому были оторваны от реалий. Это догадки, но весьма правдоподобные.
Еще один важный штрих. Последний Главнокомандующий УПА Васыль Кук, покинувший этот мир в 2009 году, в вопросах марксизма-ленинизма затыкал за пояс даже профессоров и доцентов Высшей партийной школы.
В целом история украинского повстанческого движения – это крайне неожиданная и увлекательная вещь. К сожалению, полную и по-настоящему правдивую историю той войны мы уже не узнаем никогда. Многие «українські повстанці-революціонери», исповедуя левые взгляды, погибли в неравных боях с НКВД, оставшись неизвестными. Представители националистического движения в лице Бандеры, Мельника и их окружения сумели закрепиться на Западе, и благодаря им украинское повстанческое движение получило реноме крайне правого националистического, хотя в момент расцвета, повторим, оно было по большей части левым.
Это позволяет выпячивать исключительно ультранационалистическую составляющую движения, бывшую, на самом деле, не столь уж многочисленной и важной, а также славить прежде всего Бандеру, который к реальной вооруженной борьбе УПА никакого отношения не имел.
В подтверждение последнего тезиса приведем некоторые выдержки из документов национально-освободительного движения, приведенные в упомянутой книге Марлена Инсарова.
«Украинский народ ведет борьбу против клики империалистических обманщиков и предателей передовых идеалов великой революции 1917 г.».
«Украинское национал-освободительное движение всегда решительно подчеркивало и подчеркивает, что оно против возобновления старых, феодально-капиталистических порядков в будущем украинском государстве. Украинское национальное освободительно-революционное движение всегда решительно подчеркивало, что оно – за ликвидацию крупной земельной собственности, за национализацию промышленности, торговли, банков, за создание нового общественного строя, в котором на самом деле исчезнет эксплуатация человека человеком».
«Большевистские лжецы пытаются представить нас перед советскими массами как защитников интересов «кулаков» и «буржуев». Это подлая ложь. У нас нет ничего общего с этими классами ни с точки зрения целей нашей борьбы, ни с точки зрения социального происхождения и классовой принадлежности участников нашего движения. Мы ведем борьбу за построение бесклассового общества. Мы против возвращения на Украину помещиков и капиталистов. Мы за уничтожение на Украине нового эксплуататорского, паразитического класса большевистских вельмож, состоящего из верховодов партии, МВД и МГБ, администрации, армии. Мы за общественную собственность на орудия и средства производства».
Таким образом, повстанцы сражались и погибали не только за независимость, но и за социально справедливую Украину «без хлопа и пана», за общественную собственность на средства пароизводства. Более того, как видим, в агитационных материалах УГВР Октябрьская революция 1917 года называется великой – вот так, ни много ни мало!
Уже поэтому современную олигархическую Украину нельзя считать итогом национально-освободительной борьбы, как пытается уверить национал-патриотическая пропаганда, поскольку социальные цели той борьбы в современной Украине полностью извращены.
Обращаем внимание, что нынешние национал-«идеолухи» ни слова не говорят об этой стороне повстанческого движения, нагло и цинично замалчивая реальную идеологию УГВР и УПА времен их расцвета.
