Боевые действия на Донбассе, которые начались в апреле 2014 года, во многом обусловлены поддержкой гражданских волнений, которые неизбежно возникли на волне противостояния в Киеве в декабре 2013 — феврале 2014 годов, со стороны внешней силы — России. И наиболее выпукло это проявляется в эволюции вооруженных формирований так называемых ЛНР и ДНР.
Формирование «армии ЛДНР»
Разрозненные отряды полукриминальных элементов с битами в марте 2014 года (собранные местными организациями «Партии регионов» как титушки для борьбы с Евромайданом) благодаря практически неограниченным поставкам из России оружия и боеприпасов к осени 2015 года превратились в полноценные армейские части со своей внутренней структурой, штатным расписанием и прочими «прелестями» псевдокадровой армии. Причем для обычного обывателя в России танки, артиллерия, эшелоны боеприпасов представлялись и представляются как «захваченное у украинских карателей».
Так выглядели «титушки» в Донецке образца марта-апреля 2014 г.
Однако фактически на весну 2014 года на Донбассе не базировалась ни одна из 18 боевых бригад ВСУ. Вообще военных частей на той территории, которую сейчас контролирует оккупационная власть, было всего семь — причем все с дислокацией непосредственно в Луганске и Донецке: два зенитно-ракетных дивизиона, конвойный батальон внутренних войск МВД Украины, а также вспомогательные части ПВО и РЭБ.
При таких раскладах ни о каких сотнях танков, БМП и БТР, якобы захваченных у украинской армии, речи в принципе идти не может. Ведь хотя практически все эти формирования (кроме авдеевской части ПВО) перешли под контроль «республик» тем или иным способом, «поживиться» сепаратисты там смогли только стрелковым вооружением да парой-тройкой не самых новых БТР и БРДМ. Все остальное вооружение и боеприпасы с мая 2014 года сначала «тонким ручейком», а потом и «полновесной рекой» потекли на оккупированные территории из России.
После Минска
Подписание Минских договоренностей было как вынужденной мерой с нашей стороны, так и относительно продуманным шагом на замораживание конфликта — со стороны России.
Сразу после сентября 2014 года началось накачивание незаконных вооруженных формирований коллаборантов оружием, пока без изменения подчиненности и встраивания в структуру вооруженных сил РФ. Однако уже зимняя кампания 2015 года показала, что это путь в никуда. Хотя формально «армия Новороссии» принимала активное участие во взятии Донецкого аэропорта и Дебальцевского «кармана», основную роль пришлось, как и летом 2014 года, играть кадровым российским военным, а потери в людях и технике у боевиков были на грани катастрофических.
В ходе активной фазы боев в 2014-2015 гг. потери «армии ЛДНР» составили не менее 5 тысяч человек погибшими
Поэтому после февраля 2015 года на оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей началась реорганизация вооруженных формирований по стандартам российской армии. Процесс оказался непростым и поначалу кровавым — уж слишком много оказалось людей, которые пришли только грабить и убивать и совершенно не умеющих подчиняться.
В итоге после нескольких резонансных убийств «лидеров русской весны» и физического уничтожения некоторых банд, что называется, «на корню» началось планомерное военное строительство с обустройством мест постоянного базирования, с назначением на все командные должности (причем как высшего, так и среднего звена) кадровых российских офицеров, которые вполне официально отправлялись в командировки. Тем болеечто официально создаваемые подразделения в российских документах образца 2016 года проходят как «резервные формирования мотострелковых войск 12-го командования резерва Южного военного округа ВС РФ».
«Армия ДНР» летом 2014 года. Обратите внимание на дикую смесь камуфляжей — как поставленных из РФ, так и купленных в «секонд-хэндах»
Структура «армии ЛДНР» (по состоянию на 2016 год)
Отдельный вопрос — структура вооруженных сил гибридных войск. Как в силу медийной закрытости «территорий», так и постоянного «перетряхивание» подразделений. Более или менее достоверные данные датированы только летом 2016 года, после этого произошли серьезные изменения в подчиненности и общей структуре, поэтому периоду 2017-2018 гг. будет посвящен отдельный материал.
Итак, структура «армии ДНР», по состоянию на лето 2016 года, была следующая: пять мотострелковых бригад — в г. Кальмиусское (Старобешевский район), в Горловке, Донецке и Дебальцево. Формально каждая бригада по штату должна насчитывать 4500 человек, но реально в зависимости от подразделения численность личного состава может колебаться от 2500 до 4000 человек.
Кроме того, в боевом составе числится три отдельных бригады (артиллерийская в Донецке, две мотострелковые (в Новоазовске и Макеевке) и комендантский полк в Донецке. Что интересно, у «дончан» сформировано четыре батальона спецназначения и разведки (все с дислокацией в «столице республики»).
Непосредственно в Донецке также дислоцируется достаточно большое количество вспомогательных подразделений типа батальона материального обеспечения, отдельной роты радиоэлектронной борьбы. По всей оккупированной территории разбросаны также пять батальонов территориальной обороны, однако информация об их состоянии и подготовке личного состава неизвестна.
На Азовском море есть даже «военно-морской флот», который был создан в мае 2015 года из рыбацких лодок и прогулочных катеров в количестве целых пяти штук.
Силы «луганской народной милиции» несколько скромнее ввиду гораздо меньшей территории, которую контролирует «руководство ЛНР». Это две отдельные мотострелковые бригады (Луганск и Алчевск), отдельная артиллерийская и танковая бригады (с дислокацией в том же Луганске), а также отдельный комендантский полк.
Особенностью «луганской народной милиции» является большое количество батальонов территориальной обороны, куда загнали всех казачков образца лета 2014 года. Их целых восемь, и разбросаны они очень широко — Луганск, Ровеньки, Алчевск, Перевальск, Должанск, Хрустальный, Брянка и Антрацит.
«Народная милиция ЛНР», 2016 г. Видна однообразность формы и некая армейская дисциплина
Очень непростой вопрос и численность вооруженных формирований «ЛНДР». Обычно военные специалисты называют цифры, отталкиваясь от численности населения (так называемые мобилизационные возможности). Однако в случае с оккупированными территориями такие цифры вывести в принципе невозможно, ибо неизвестна точная численность населения оккупированных территорий после массового исхода в Украину и РФ летом 2014 года. Кроме того, боевики отказались от мобилизации и взяли за основу принцип контрактной армии (благо финансирование со стороны России позволяет). Поэтому все цифры носят исключительно оценочный характер.
Летом 2014 года, в пик активной фазы войны, сами лидеры боевиков оценивали свои силы в 20 тысяч идейных добровольцев с Донбасса и около 5 тысяч — из России. Официальные украинские цифры того периода по разным причинам были далеки от реальности. Хотя вполне может быть, что военная разведка и давала точные данные, но по понятным причинам они нам пока недоступны.
Первые внятные оценки стали появляться только осенью 2015 года, когда спикер Генерального штаба Владислав Селезнев озвучил цифру в 35 тысяч боевиков, набранных из местных. Правда, уже 10 февраля 2016 года он же стал говорить о 27 тысячах. Учитывая, что за прошедшие несколько месяцев серьезных боев не было, то совершенно непонятна убыль в 8 тысяч.
Примерно в это же время появилась и информация от Главного управления разведки Министерства обороны Украины: заместитель директора департамента Вадим Скибицкий заявил, что на Донбассе воюют 26 тысяч местных коллаборантов.
Однако это еще не все. В марте скандально известный советник министра внутренних дел Зорян Шкиряк в одном из своих многочисленных интервью численность местных боевиков в рядах «армии ЛДНР» оценил в 28 тысяч. Кроме того, по его словам, боевики располагают 470 танками, 205 РСЗО, почти 600 тяжелыми артиллерийскими системами различного калибра, а также более чем 1000 единиц другой бронетехники.
Такой разброс в цифрах показывает, что вряд ли мы можем оперировать реальными цифрами. Скорее всего, принимая во внимание фактор так называемых мертвых душ, сегодня можно говорить о 30-тысячном, по состоянию на 2016 год, корпусе (с учетом российских военнослужащих), противостоящем нам на Донбассе. В последующем (в 2017-2018 гг.) его численность несколько уменьшилась.
