Чем дальше от нас уходят весна-лето 2014 года, тем больше лакун образуется в истории боевых действий на Донбассе. Одним из таких почти забытых моментов является начальный период обороны Луганского аэропорта.
В начале апреля 2014 года быстрым рейдом десантники 80-й аэромобильной бригады взяли под контроль этот стратегически важный опорный пункт.
Очень скоро к ним присоединились и днепропетровцы из 25-й. Однако военное командование прекрасно отдавало себе отчет, что единственным условно тяжелым вооружением гарнизона были крупнокалиберные пулеметы БТР-80, а противник уже получает в свое распоряжение средства огневого поражения. Поэтому в конце мая было решено усилить десантуру подразделениями 1-й гвардейской танковой бригады, которая на тот момент находилась на Сумщине.
Уже к 5 июня как минимум тремя рейсами Ил-76 с аэродрома МЧС Нежин в Луганский аэропорт было переброшено сводное подразделение бригады (как минимум в нем присутствовали бойцы разведывательной и саперной рот) при шести 120-мм минометах, которые и стали основным калибром гарнизона. При этом практически все бойцы бригады были мобилизованными первой волны, достаточно мотивированными, однако явно недостаточно подготовленными и снаряженными. Типичными для того периода были каски времен Второй мировой войны, камуфляж «дубок» и почти полное отсутствие бронежилетов.
Нежинский аэродром, начало июня 2014 г.
Минометы сразу разделили на две позиции — одна непосредственно в районе ангаров, другая — около взлетной полосы.
Не менее важным было и наличие в составе группы бойцов роты инженерного обеспечения. Командир взвода лейтенант Руслан Чубенко вспоминал: «Уже на следующий день после нашего прибытия, с самого утра, мы вышли на свое первое задание на территории аэропорта. Минировали. За все время нашего нахождения там мы заминировали около 16 километров периметра. И взрывными и невзрывными заграждениями».
Стоит сказать, что на начало июня аэропорт вполне себе функционировал и даже принимал как гражданские, так и чартерные авиарейсы. Многие бойцы вспоминают прилет такого неординарного депутата, как Ляшко, рейсы из Москвы и многочисленные «бизнес-джеты» «регионалов» по типу Ефремова.
«После того, как мы прибыли, аэропорт еще четыре дня полностью функционировал. Даже можно было покупать еду и напитки. Затем сепаратисты предъявили нам ультиматум: сдать аэропорт. Мы, конечно, не согласились. После этого выключили свет, остановились водяные насосы. К счастью, мы нашли пожарные водоемы, которые были наполнены водой почти полностью. Поэтому оставить нас без воды у противника не получилось».
Таким бойцов 1-й танковой бригады встретил терминал Луганского международного аэропорта
Однако сил реально взять аэропорт на тот момент у луганских боевиков просто не было, поэтому фактически весь июнь они ограничивались только редкими обстрелами из кочующих минометов.
Первым шоком для бойцов сводной группы стали сбитие группой российского спецназа при подлете к аэропорту нашего Ил-76 и гибель бойцов 25-й бригады.
Один из минометчиков Сергей Шенгерей вспоминал: «В тот вечер, когда принимали „борты“, я находился с подполковником, командиром 25-й бригады. Не знаю ни фамилии, ни имени его. Мы ещё стояли так, общались перед посадкой самолёта. Небо такое было яркое, как будто где-то гром, гроза, но ни дождя, ничего нет. Но так всё сверкало. Он так рассказывал, говорил, что как будто где-то самолёт сбили. Я говорю: „Да нет, просто гроза, такое что-то“. В итоге потом первый борт сел. Первый борт сел чётко, красиво. Он буквально за несколько сотен метров, сотня, две сотни, включил фары и моментально сел, развернулся. Мы туда на выгрузку побежали.
И уже когда начали выгружать, получается, второй борт довольно далеко включил свои фары, свои прожектора, и было, в принципе, заметно, что ракета сначала пошла с одной, потом с другой стороны. Он выпускал свои отражатели, но на вторую, как говорится, уже не хватило.
Всё это, конечно, видели своими глазами, всё это в воздухе и потом, когда упал. Сперва не поверили. Вроде, казалось, не тот самолёт.
Сразу приказ пошёл на третий в нашем присутствии. По рациям начали бегом передавать, чтобы третий разворачивался, потому что должно было три борта садиться в тот вечер. В первые минуты не верилось. Потом уже такая версия пошла, что он пустой летел, просто с техникой, что ребят там не было. В итоге всё оказалось совсем наоборот».
Место падения сбитого боевиками 14 июня транспортного Ил-76
Кроме гибели людей, результатом этого теракта было то, что прекратились полеты и окруженный гарнизон перешел к снабжению по воздуху.
«Запасы боеприпасов, еды и воды пополняли благодаря куполам, которые сбрасывали самолеты с большой высоты. Иногда эти купола относило на территорию между нами и селом Первомайским, которое было под контролем сепаратистов. Приходилось забирать их оттуда по темноте».
Очередная посылка прибыла
Интересно, что в те дни действовало некое негласное соглашение, которые вызывало большие вопросы у бойцов. «Мы видели, и разведка видела, как колонны проходили с военной техникой российской. В середине колонны были гражданские машины. Всё время задавали вопрос своему командованию, почему нам не разрешают открыть огонь? Тем более координаты, всё есть. Это всё можно было уничтожить. Был один ответ, что: „Нас не трогают, и мы не трогаем“. Поэтому так. Наблюдали мы».
С начала июля, когда у боевиков в достаточном количестве появились РСЗО «Град», орудия калибра 122 мм и просто огромное количество боеприпасов, начался настоящий ад для защитников. По воспоминаниям, 25-30 полных пакетов «Града» в отдельные дни было нормой.
Расчет одного из минометов
Подключились к работе и российские «отпускники». Как результат — добавилось работы саперам: «...начали точно ложить. До этого как — и по взлетной полосе валили. Мы сбивали методом подрыва ориентиры — высокие трубы, вышки, чтобы они не могли ориентироваться, привязываться к ним. Снесли ориентир — уже вразнобой пошло, нечетко стреляют. Привязались к другому объекту, мы другой снесли — снова вразнобой пошло».
Отвечали и наши минометчики. Причем очень часто достаточно точно, особенно если работали по свежим разведданным. «....с утра именно наш расчёт подняли где-то часа в четыре, я уже не помню, в пять. То есть тихонечко, чтобы никто не слышал. Как раз ребята спали, отдыхали. Нам дали координаты, чётко всё. Два выстрела мы сделали. Не знаю, конечно, правда, не правда, но как по рации передавали, то было. Около сорока человек они насчитали из двух мин. Было, конечно, красиво. А правда оно или нет, в принципе, и сам не знаю».
Позиции минометчиков были достаточно просто оборудованы
Гарнизон был блокирован по земле, и поэтому все, чем могло помочь командование, — это координировать действия авиации как «длинной руки».
Один из защитников аэропорта Константин Клымик хорошо запомнил один эпизод: «Однажды минометный обстрел длился целых семь часов без перерыва. Потом прилетела пара самолетов Су-25 и быстро прекратила этот обстрел, двумя ударами по противнику».
Пришлось поучаствовать бойцам и в одной вылазке вне аэропорта. В один из июльских дней их собрали и при поддержке БМП и танка бросили на штурм близлежащего села Красное. Однако, видимо, произошла утечка информации либо боевики слушали эфир, но только вышедших на позиции бойцов накрыло «Градом». Начались паника и отступление, в ходе которого несколько человек попало в плен (буквально через несколько дней вернулись в результате обмена).
Вообще, стоит отметить, что погибших за два месяца не было, хотя раненые и заболевшие, конечно, были — в той же инженерной роте один боец лишился ноги в результате ранения.
В конце июля с очередным конвоем бойцов сводной группы вывели в район Юбилейного и дальше в тыл. На этом очередной этап истории 1-й танковой бригады завершился.
