Идиотские реформы не только достали уже всех живых, но и добрались до покойников, подтвердив тем самым неадекватность реформаторов. Речь идет о поправках к Уголовно-процессуальному кодексу, предложенных депутатом Радикальной партии Андреем Лозовым при голосовании минувшей осенью законопроекта №6232, которым была запущена судебная реформа. Вступление в силу этих новаций с 15 марта нынешнего года парализует очень многие сферы жизни страны — от правоохранительной и судебной систем до похорон умерших.
Речь идет именно о том депутате Андрее Лозовом, в отношении которого еще летом прошлого года Генпрокуратура пыталась возбудить уголовное дело и снять неприкосновенность для проведения следственных действий. Но все закончилось одними разговорами. Лозового не сдал тот самый парламент, который затем и принял «поправки Лозового».
И дело не в самом Лозовом и «радикальной партии Ляшко», включая самого Ляшко, имеющих, мягко говоря, неоднозначную репутацию. Ведь за поправки Лозового проголосовали более 226 депутатов, в число которых входили отнюдь не только «депутаты от Ляшко». Ведь с самого начала было очевидно, что эти поправки чреваты тяжелейшими последствиями с точки зрения криминогенной ситуации в стране, работы правоохранительной и судебной систем, а также резко осложнят жизнь миллионам рядовых граждан.
Зато данные поправки открывают новые широкие возможности для коррупции. Скорее всего, именно это стало причиной их принятия.
Поправки вступили в действие с 15 марта 2018 года, вызвав шок и трепет у судей, правоохранителей и миллионов рядовых граждан! Парламент же вместо того, чтобы срочно внести «поправки к поправкам», отложил этот вопрос в долгий ящик.
Рассмотрим вкратце некоторые наиболее важные особенности норматива.
Прежде всегопоправки коснулись сроков расследования уголовных дел. Теперь на особо тяжкие дела отводится 18 месяцев, на расследование дел средней тяжести — 12 месяцев, а на более мелкие преступления — 6 месяцев.
Подобные новшества можно оценивать двояко. С одной стороны, их можно считать положительными, поскольку они ограничивают сроки проведения следствия, которое в условиях отечественной безответственности, безнаказанности и коррумпированности правоохранительных органов часто растягивается на годы, и все это время подозреваемые, которые вполне могут быть и невиновными, томятся за решеткой. Но, с другой стороны, резкое и безоговорочное сокращение сроков следствия прежде всего особо тяжких преступлений может привести к тому, что они останутся нераскрытыми, а опасные преступники выйдут на свободу за недоказанностью преступления.
Поправки в Уголовный кодекс существенно усложнили и забюрократизировали проведение следственных действий. Ранее следователь был процессуально более свободен, например, в назначении экспертиз. Теперь назначение тех же экспертиз возможно только по решению суда с подачи прокуратуры. То есть вместо однозвенной схемы принятия решенийвозникает целый треугольник, к тому же чреватый коррупцией.
И если указанные выше проблемы больше касаются правоохранителей, преступников и в относительно небольшой степени остального народонаселения, то следующая норма коснется очень и очень многих рядовых граждан.
Речь идет о существенном усложнении процедуры захоронения.
До сих пор процедура оформления документов была достаточно простой и понятной, хотя имела некоторые особенности. В случае смерти на место выезжали медицинские работники и правоохранители. Медики устанавливали факт смерти, а следователь либо открывал производство и выписывал постановление о проведении судебно-медицинской экспертизы, если были подозрения на насильственный характер смерти, либо производства не открывал в случае очевидности естественной смерти, например, по болезни. Только после оформления этих документов тело принимали в морг. Эти же документы служили основанием для захоронения или кремации.
Приблизительно такая же схема действовала и в случае, если человек умирал дома естественной смертью, например, по причине болезни или от старости. На дом выезжали медики, констатировали причину смерти. Они же вызывали правоохранителей, которые осматривали тело и при отсутствии признаков насильственной смерти выдавали соответствующие документы, позволяющие проводить захоронение.
Словом, во всех случаях правоохранители были совершенно независимы (конечно, в рамках закона) в выдаче разрешения на захоронение. Трудно сказать, насколько такой подход способствовал злоупотреблениям, но в большинстве случаев такая схема при отсутствии криминала была достаточно простой и позволяла быстро решать вопрос, поскольку покойник в доме – это, мягко говоря, не самое приятное.
С введением поправок указанные выше сценарии существенно усложняются, а главное — затягиваются во времени. На проведение судмедэкспертизы отводится 72 часа, то есть трое суток. Следователю, который прибудет на место смерти человека, будет запрещено назначать экспертизу. Он обязан обращаться за разрешением на проведение экспертизы к следственному судье, причем сначала надо будет обратиться к прокурору. С этого момента начинается отсчет указанных выше 72 часов, в течение которых судья должен назначить экспертизу. Но и это еще не все, поскольку сроки проведения самой экспертизы законодательно никак не ограничены, то есть формально она может длиться хоть до бесконечности.
Таким образом, даже если человек умер дома собственной смертью, без экспертизы похоронить его будет невозможно, поскольку даже для захоронения умершего своей смертью нужно постановление суда.
А теперь представьте себе, что на дворе лето, жара, в доме лежит покойник, а различные бюрократические инстанции играются бумажками! Впрочем, зимнее время тоже не сулит ничего хорошего… Ведь морги не будут иметь права принимать тела умерших без решения суда. И если больницы имеют свои морги, то что делать родственникам тех, кто умер дома, совершенно непонятно. Приняв, мягко говоря, неадекватные нормы, так называемые законодатели на эту тему ответов не дают.
Хотя такие вопросы вполне оправданно задают не только простые граждане, но и правоохранители высокого ранга, правда, отставные, поскольку ныне действующие чиновники, видимо, задавать совершенно обоснованные вопросы побаиваются.
«Что делать с трупом? Никто не понимает, где он будет лежать. В домашних условиях содержать невозможно. Без решения суда морги принимать тело для проведения вскрытия и первоочередной судебно-медицинской экспертизы не будут. Какой бы смертью ни умер человек, естественной или насильственной», – заявил в комментариях для СМИ бывший замглавы главного следственного управления МВД Григорий Мамка.
Правда, некоторые юристы полагают, что тела в морги все равно будут принимать, поскольку по-другому невозможно. Но вскрытие и экспертиза будут проводиться с течением времени в установленные новыми нормами сроки. Однако очевидно, что мест в моргах не хватит, они будут переполнены, и это станет еще одним поводом для увеличения поборов с населения. Существуют частные холодильные камеры, но и их хватать не будет, и это тоже больно ударит по карманам родственников, поскольку и сейчас сутки хранения тела в морге обходятся до 350 гривен.
Очевидно, что все это открывает новые возможности для коррупции. Ведь указанную долгую и сложную процедуру можно существенно сократить, ускорить принятие судом нужного решения и выдачу этого решения на руки, если известным образом стимулировать чиновничье рвение.
К тому же суды и без того перегружены, а теперь на них упадет огромный объем рутинной текучки. Тем более что есть и территориальные ограничения. Выдавать разрешение на экспертизу смогут только те суды, где зарегистрировано юридическое лицо органа досудебного расследования. Например, следователи всех районов Киева должны будут обращаться за ходатайствами и разрешениями только в Шевченковский районный суд столицы. Очевидно, что там будет столпотворение. Кстати, Шевченковский суд уже призвал парламент решить маячащую проблему перегруженности, но Верховной Раде не до того.
«Увеличение нагрузки может негативно сказаться на обеспечении прав других участников судебных процессов», — подчеркивают в суде.
В СМИ уже звучат апокалиптические прогнозы о том, что в судах будут собираться 100 и более человек в день, и совершенно непонятно, как судьи будут с этим справляться, будут ли выделены дополнительные штатные единицы, на которые должно быть выделено бюджетное финансирование, помещения, связь и прочее. Впрочем, как сказано выше, судьи тоже не понимают, что с этим делать.
Кстати, в глубинке проблем будет не меньше, чем в столице. Наплыва, конечно, там не будет, но если покойник находится в отдаленном селе, а следователи и суд — в райцентре за несколько десятков километров, то задача возникает непростая. А если учесть, что в ходе так называемой медицинской реформы оставшиеся фельдшерско-акушерские пункты тоже будут закрыты, то медицинское освидетельствование смерти еще более усложняется.
Указанные поправки уже раскритиковали ряд депутатов, полиция, НАБУ, прокуратура. Глава Национальной полиции Сергей Князев категорично заявил, что если не внести «поправки в поправки», то правоохранительную систему ждет коллапс.
Антикоррупционный прокурор Назар Холодницкий и вовсе выразился предельно конкретно: «Невольно возникает вопрос, не было ли это сделано специально, чтобы парализовать работу правоохранительных органов».
И все же 13 марта Верховная Рада отложила на неопределенный срок рассмотрение законопроекта № 7547, который отменяет скандальные «поправки Лозового» в Уголовно-процессуальный кодекс. Нашлись проблемы поважнее, например, назначение главы Нацбанка. Обезглавленный Нацбанк – это, конечно, проблема, но он оставался таковым без малого год с тех пор, как Гонтарева подала в отставку и ушла в затянувшийся отпуск, а потому назначенный на должность Смолий мог еще несколько дней поработать в статусе исполняющего обязанности. В то же время уже с 15 марта рядовые граждане не могут нормально похоронить своих усопших родственников. Другое дело, что назначение в Нацбанк – это вопрос крупных «договорняков», «распилов» и «откатов», а похоронные проблемы рядовых граждан так называемую элиту мало волнуют.
