Пережив боль, предательство, разочаровавшись и возненавидев себе подобных, человек уходит в себя, стремится к уединению, которое вскоре прогрессирует в хроническое одиночество. Но если возникает возможность поставить кого-нибудь на колени, почувствовать себя царьком и богом, вцепиться за безраздельную власть и властью упиться, то этот аскет превращается в обезумевшего монстра, водрузившего на себя картонную корону.
«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Эта знаменитая цитата Ницше служит эпиграфом к «Атлантиде» и точно отображает ее смысл. Тот, кто ведет затяжную войну, пусть даже за правое дело или не имея иного выхода, в какой-то момент начинает сражаться не ради справедливости и не ради спасения жизни, а ради самой войны. Дабы не потерять хрупкое ощущение мнимого превосходства.
Действие разворачивается в 1914 году (два года назад в атлантических водах, к слову, затонул «Титаник»). Молодой мужчина отправляется на отдаленный от цивилизации необитаемый остров, чтобы принять эстафету у тамошнего метеоролога, который проработал год и ждет сменщика. Но вместо метеоролога находит на острове смотрителя маяка Грюнера. Тот ходит голым, заросшим дикарем, ведет себя враждебно и так, будто знает что-то, чего никто другой не знает. Маяк, в котором он обустроил себе жилище, похож на оборонительную крепость, увешанную оберегами и хорошо заточенными деревянными кольями. Похоже, Грюнер ждет нападения и готов к нему.
Оригинальное название фильма и романа, легшего в его основу, переводится как «Холодная кожа» и куда лучше отражает вопросы, которыми задается автор: под человеческой оболочкой далеко не всегда можно отыскать человечность, а в подобии монстра могут скрываться миролюбие и гуманность. Под холодной кожей может оказаться душевное тепло. Но вполне понятно, почему локальные дистрибьюторы применили легенду о мифическом затопленном острове, который всего за один день поглотило море вместе с его обитателями атлантами. По легенде атланты адаптировались к жизни под водой и эволюционировали в людей-амфибий.
Собственно, вопрос эволюции в фильме остается открытым. Существа, вышедшие из воды, могут быть как следующей ступенью развития, если придерживаться версии об адаптации, так и предыдущей. «Дарвин ошибался», — пишет Грюнер в своем дневнике, подразумевая, что предшественником гомо сапиенса был вовсе не примат, а человекоподобная рыба.
Острые, как скалистый риф, декорации; пронизывающая холодная атмосфера, преисполненная страха и бессмысленной животной войны; не любовь, но деликатный намек на некое нетрадиционное чувство — все это затягивает в неуютное, опасное и вместе с тем прекрасное приключение, в духе классических романов Жюля Верна. Да, это совсем не современное кино, которое вряд ли найдет отклик у нынешней кинотеатральной публики. Но наверняка понравится тем, кто в свое время зачитывался «Таинственным островом» и «20 000 лье под водой».
Здесь даже главный герой чертовски старомоден — безымянный рассказчик, в титрах именуемый просто «другом» (и правда, в этой истории все предельно просто: в любой войне есть друг и есть враг). Его играет малоизвестный английский актер Дэвид Оукс, который преимущественно работает в театре и на британском телевидении. Внешность Оукса идеально вписывается либо в эпоху рыцарства, либо в эпоху мистера Дарси, либо как раз в начало ХХ века, закат эры больших путешествий, наступивший со смертью французского классика приключенческой литературы, и рассвет эры больших войн.
Впрочем, куда интереснее противоречивая личность Грюнера, напоминающего обезумевшего полковника Курца из «Апокалипсис сегодня», который короновал себя посреди камбоджийских джунглей и подчинил доверчивых аборигенов, нуждающихся в сильном хозяине. Как и Курца, Грюнера поразил комплекс бога, и извратил его моральные ценности.
«Я видел ужасы те, что и ты. Но у тебя нет права называть меня убийцей. У тебя есть право убить меня. У тебя есть это право... но права судить меня тебе никто не давал. Невозможно словами описать, что необходимо для тех, кто не знает, что такое ужас. Ужас... У ужаса есть лицо, и ты должен подружиться с ужасом. Ужас и смертельный страх являются твоими друзьями. Потому что если это не так, то они станут настоящими врагами, которых ты будешь бояться... Я помню, когда еще служил в спецназе. Мы зашли в одну деревню, чтобы сделать прививки детям. Когда мы сделали детям прививки от полиомиелита, мы ушли. Нас догнал старик, он рыдал. Мы вернулись туда, где после нас побывали они. Они отрубили каждому привитому ребенку руку, в которую был сделан укол. Они лежали целой грудой. Куча детских ручонок. И я помню... я... я заплакал, зарыдал, как старая бабка. Я хотел вырвать себе зубы, не знал, что делать. И я хотел запомнить увиденное, чтобы никогда не забыть. Ни за что не забыть! И тогда я понял... как будто алмаз прошил меня...как будто мне выстрелили в лоб алмазной пулей. Я тогда подумал, Господи... ведь это гениально, гениально. Именно такая воля необходима, чтобы совершить подобное. Идеальная, истинная, полная, прозрачная, чистая. И вдруг я понял, что они сильнее, чем мы, потому что они смогли выдержать такое. Это были не монстры, это были солдаты, прекрасно подготовленные солдаты. И эти солдаты сражались без злобы, у них были семьи, дети, их сердца были наполнены любовью... чтобы им хватило сил...сил...чтобы совершить такое. Если бы у меня в распоряжении находилось десять дивизий таких солдат, наши проблемы во Вьетнаме быстро оказались бы позади. Нужны такие солдаты, которые не только обладают понятием о нравственности, но и еще способны пользоваться первобытным инстинктом убивать без всяких эмоций. Без малейших эмоций и без суждений. Потому что именно суждения губят нас».
Это знаменитый импровизированный монолог Марлона Брандо в культовой картине Копполы. И в этом монологе тоже поднимается вопрос монстра. Полковник Курц так долго вглядывался в бездну, что бездна поглотила его.
