Не прошло и двух недель после теракта в Манчестере, как «Исламское государство» ударило вновь, причем в сердце Соединенного Королевства — Лондоне. Наезд, попытка устроить резню на Лондонском мосту — вариант событий, к сожалению, стающих «привычными» за годы сирийской войны в городах других стран Западной Европы. Отдельные нападения, в частности, против военнослужащих, имели место и в Великобритании, просто на фоне массового исламистского террора, как на Ближнем Востоке, так и в Европе — они симптоматично «забылись».
Между тем, казалось, что в условиях премьерства Терезы Мэй, запомнившейся своей жесткостью по отношению к проповедникам ненависти и нелегальным иммигрантам на посту министра внутренних дел в консервативном кабинете Дэвида Кэмерона, вероятность подобных прорывы деструктивных сил снизилась.
Увы, с одной стороны можно сказать банальность о том, что от террористов-одиночек или «стихийных акций» палестинского типа, осуществляемых малыми мобильными группами «моджахедов» никто не застрахован.
С другой стороны, в слишком уж критический для Великобритании момент произошла эта серия терактов. Именно в силу последнего обстоятельства у лондонской атаки ИГ существуют три важных измерения.
Первое — это положение дел в зоне сирийского и иракского конфликта. А там — в Мосуле и Ракке — долго и муторно, с воздуха и земли добивают «игиловцев», от которых остались лишь наиболее стойкие подразделения в забаррикадированных кварталах двух столиц несостоявшегося Халифата. «Ирака» и «Леванта» в названии «Исламского государства» больше нет.
Мосул соскребают с лица земли иракские шииты. А Ракку штурмуют курды, которых, наконец, прямо и содержательно поддерживает Вашингтон (вызвав гнев Анкары и очередное охлаждение отношений с ней), отчасти ставшая окончательно протурецкой Сирийская свободная армия.
Пентагон, во главе которого стоит решительный министр Джеймс Мэттис навязывает свою волю и недобитым сторонникам Асада, и России — корректируя (для этого и создавались разграниченные зоны) поползновения и тех, и других, а также стараясь направить потенциал «россирийских» ихтамнетов именно против ИГ. Поэтому из игры постепенно выбывает Иран, чьи отношения с Америкой разрушены по воле Дональда Трампа, а на юге страны идет показательная концентрация войск американских арабских союзников.
Фактически, песенка ИГ в Сирии и Ираке спета, оно уйдет в подполье, попробует проникнуть в соседние страны, а также создать новые базы. Именно с этим связано нападение ИГ на Филиппины, ее активное вмешательство в противостояние проамериканского светского правительства в Афганистане с талибами и нелояльными ИГ формированиями «Аль-Каиды». Под угрозой также находится Ливия, возможно, Египет, усиливается и российское направление «террористического туризма». Другое дело, что вскоре — и, возможно, надолго, ИГ перестанет представлять собой конвенциональную военную силу.
Проблема, однако, в том, что такую страну как Британия, где 4,4% населения (перепись 2011 года) исповедует ислам, а по некоторым данным, каждый год с тех пор к этим 2,7 миллионам прибавлялось по 100 тысяч новообращенных — соблазнительно захватить в качестве европейского бастиона. Поскольку именно в Британии многие годы существовал «заговор молчания» вокруг нарастающей нетерпимости в среде мусульман — такое молчание мотивировалось практикой политической корректности, «бременем колониализма», последствиями иракской войны и банальным страхом перед радикалами-отморозками. Злополучный брексит — в ходе которого использовалась лживая идея о том, что «радикальные» мусульмане якобы проникают в Великобританию из ЕС, в то время как большинство просто приезжает из ее бывших колоний в мире ислама — открыл ящик Пандоры.
Гражданский мир в Британии начал вибрировать, а между тем, известно, что заметный сегмент игиловцев — граждане процветающих стран ЕС, и не в последнюю очередь Соединенного Королевства. А некоторые так и вообще не рождались мусульманами, а этнически вовсе не являются арабами, персами или тюрками. По сути, это культ смерти, замаскированный под близкий к ереси мусульманский пуританизм — салафизм. Поэтому в Европе Великобритания весьма привлекательна в качестве бастиона исламистов — зачем ютиться на периферии, если можно свить гнездо сразу в одном из центров первого мира?
Однако, почему же — кроме необходимости бежать с Ближнего Востока, именно сегодня Соединенное Королевство попробовали на прочность?
Потому что — переходим ко второму измерению теракта — именно сегодня оно очень и очень слабо.
Невзгоды Альбиона начались еще семь лет назад, когда премьер-лейборист Гордон Браун, политический наследник Тони Блэра, обозвал избирательницу фанатичкой, а известный телеведущий Джереми Кларксон назвал Брауна «шотландским идиотом со вставным глазом». Эти на первый взгляд смешные скандалы (а не так последствия кризиса 2007-8 гг.) привели к неожиданному поражению лейбористов, притом, что консерваторы тоже не набрали однопартийного большинства.
Но небольшая фракция либеральных демократов согласилась (к возмущению трудовиков) создать коалицию с тори Джеймса Кэмерона, ставшего внедрять политику жесточайшей экономии и заигрывавшего с изоляционистами. Те или иные неудачи списывались кабинетом на «бюрократов из Брюсселя» и обшество все больше верило в это — параллельно, как зуб, расшатывалась Шотландия, и в 2014 дело дошло до отделения. Только необходимость вновь вступать в ЕС оставила север острова в составе Великобритании.
В 2015 Кэмерон одерживает победу-сюрприз на выборах, обещая референдум по членству в ЕС, будучи лицемерно уверен в его неизбежном провале. Но все обернулось иначе — провалом стало правительство Кэмерона, а общество погрузилось в холодную гражданскую войну, неурядицы связанные с астрономической ценой «выпиливания» себя из состава ЕС, с перспективой выхода Шотландии и воссоединения Ирландии.
Фактически, Тереза Мэй пришла руководить потенциальной Малобританией. Она вселяла веру в общество как могла, и еще месяц назад отрыв тори от лейбористов в рейтингах был таким огромным, что Мэй решилась объявить досрочные выборы. Чтобы получить собственный авторитет как премьер, свое большинство в парламенте и долгосрочный мандат на жесткую схватку с разъяренным Брюсселем, требующим заплатить за банкет по максимальной ставке. А во главе оппозиции стоит сегодня старорежимный социалист из 70-х Джереми Корбин, противник НАТО, корпораций, мечтающий о национализации промышленности, приветствующий объединение Ирландии, в общем фрик — фриком. «Одной правой его!» — посчитали на Даунинг-стрит, 10.
Однако, раздерганный избиратель утомился — все обещания изоляционистов оказались враньем, страна стоит на пороге развала, и что дальше, совершенно непонятно. Рейтинг Мэй сверзился — тори едва-едва опережают лейбористов по рейтингу, а по количеству мандатов могут уже на следующей неделе потерять большинство в Палате общин. Тогда кризис выйдет на новый цикл, а у чудака Джереми Корбина (аналог внесистемных леваков Берни Сандерса и Жан-Люка Меланшона) появляется шанс сесть в премьерское кресло. И в этот момент по стране ударяет ИГ.
Но кто капитализирует на этом? Сегодня угадать уже невозможно, слишком мало дней осталось до выборов. Прильнет ли напуганное общество к «крепкой руке» Терезы Мэй, или возмущенно оттолкнет ее как руку ватную, не способную удержать власть? Неизвестно.
А третье измерение — это внешние игроки. Падение Мэй выгодно Путину, оно на некоторое время ослабит атлантический военный блок, но ее смена на Корбина может пропорционально усилить Европейский Союз. Обратное было бы выгодно Дональду Трампу, впрочем, в его случае расклад выглядит «шило на мыло». Общаться с Трампом некомфортно в Европе всем, а он, похоже, до сих пор уверен, что Британией правит королева.
Так что на вопрос «кому выгодно?» можно будет ответить только после первых шагов старого-нового или по-настоящему нового, левого правительства. Да и в ИГ вряд ли согласятся с тем, что ими кто-то манипулирует — ведь на все воля Аллаха...
Таким образом, Великобритания, покувыркавшись у европейского берега, вновь грозит спровоцировать геополитическое цунами. Или же схватиться за этот берег руками трех новых и разных государств.
Англия и Уэльс, Шотландия и Объединенная Ирландская Республика, могут вынырнуть из кают тонущего «Британника».
