Новоиспеченный президент Франции Эммануэль Макрон весьма рьяно взялся за управление страной. Он заявил о планах внутри страны и принял ряд управленческих решений, прежде всего назначил премьер-министра Эдуара Филиппа и поручил ему сформировать правительство. Уже сам факт того, что социал-либерал Макрон назначает премьером представителя правых республиканцев, вызвал крайне неоднозначную реакцию среди преимущественно левого электората Макрона, и остается гадать, как это отразится на результатах политической силы Макрона на июньских парламентских выборах.
Посетив с первым зарубежным визитом свою соседку и главного партнера по ЕС -- канцлера Германии Ангелу Меркель, Макрон озвучил и конкретизировал свои внешнеполитические планы в отношении укрепления Евросоюза вообще и зоны евро в особенности. В Берлине «комсомольский задор» самого молодого верховного главнокомандующего в истории Пятой Французской республики приняли весьма благосклонно, но дали понять, что в отношении укрепления ЕС на берегах Шпрее имеются свои, весьма отличные от Макроновых, прямо скажем, по-немецки расчетливые и прижимистые, взгляды.
Таким образом, пока во Франции после избрания Макрона тумана меньше не стало, о чем недавно уже приходилось писать в материале «Эммануэль Макрон и туман над Пятой республикой». А впереди еще парламентские выборы...
Предвыборное самопозиционирование Макрона в качестве «не правого и не левого», несомненно, дает ему определенную степень свободы, в том числе и в кадровых назначениях. Не будем вдаваться в вопрос о том, является ли Макрон «не правым и не левым». Но контингент, из которого ему приходится формировать команду, состоит из индивидов той или иной степени правизны и/или левизны. Другие в природе, особенно во французской, не водятся.
Поэтому Макрон назначил премьером теперь уже бывшего мэра города Гавр, правого республиканца, 46-летнего Эдуара Филиппа. Филипп является сторонником Алена Жюппе, который выдвигал свою кандидатуру в президенты от партии «Республиканцы», но в ходе внутрипартийных праймериз уступил Франсуа Фийону.
Во французских экспертных кругах полагают, что таким образом Макрон намерен «дестабилизировать» правых, перетянув на свою сторону наиболее прогрессистскую их часть, но оставаясь популярной фигурой среди левых. Назначением Филиппа Макрон якобы лишний раз подтверждает свои либерально-социально-европейские кондиции.
Правда, Макрон может переиграть самого себя, собственноручно дезавуировав самим же им созданный миф о себе как о «не правом и не левом».
Местные наблюдатели вполне резонно подчеркивают, что с политико-идеологической точки зрения особое различие между Макроном и республиканцами отсутствует. Республиканцы-голлисты потерпели сокрушительное поражение на президентских выборах, когда их кандидат Фийон впервые в истории Пятой республики не вышел во второй тур. Сейчас партия находится в упадке, и Макрон, очевидно, решил «попастись» на правом электоральном поле, полагая, что левый электорат у него в кармане. Впрочем, после «пятилетки» Олланда Социалистическая партия находится в не меньшем упадке, чем республиканцы, а кандидат от партии Бенуа Амон набрал лишь около 8% голосов, пропустив далеко вперед леворадикального кандидата Жана-Люка Меланшона, набравшего почти 20%, хотя выдвигал не менее радикальные лозунги, чем Меланшон. Но против представителя леворадикального крыла соцпартии Амона сыграла именно его принадлежность к этой партии.
Действительно, многие представители правого электората голосовали за Макрона, потому что не хотели поддерживать официального представителя голлистов. В свою очередь, левый электорат голосовал за Макрона, поскольку не хотел поддерживать официальных социалистов, которые давно обуржуазились и «похерили» социализм. Во французских экспертных кругах ходит мнение, что Макрон — это «Олланд и Жюппе в одном флаконе».
Итак, полагая, что левый электорат у него в кармане, Макрон решил «поиграть на правом поле» перед выборами, дабы нарастить электоральную поддержку. Но игра может оказаться для него неудачной. В том, что он сумеет существенно нарастить поддержку среди электората республиканцев, во Франции высказываются большие сомнения. Зато есть вполне оправданное мнение, что слишком правый крен в политике Макрона, вплоть до соответствующих кадровых назначений из числа республиканцев, может оттолкнуть от Макрона голосовавший за него левый электорат, доля которого среди проголосовавших за него избирателей оценивается местными социологами в 70%.
Выиграть от этого может леворадикальная «Непокоренная Франция» во главе с харизматичным Жаном-Люком Меланшоном, первым в истории Пятой республики левым радикалом, который хоть и не вышел во второй тур, но набрал головокружительные 20%, почти столько же, сколько республиканцы. Та часть левого электората, которая отвернется от Макрона из-за его неожиданного (?) поправения, вполне может поддержать «Непокоренную Францию» на июньских выборах.
Кстати, обратим внимание на следующее обстоятельство. Значительная часть избирателей Меланшона во втором туре проголосовала все же за Макрона, но далеко не все. Но если все без исключения значимые кандидаты, включая социалиста Амона и республиканца Фийона, во втором туре призвали поддержать Макрона, лишь бы только не допустить к власти Ле Пен, то Меланшон от поддержки Макрона воздержался, не желая пятнать «чистоту идеи».
Наряду с ожидаемым значительным прохождением в парламент радикальных националистов из Национального фронта Марин Ле Пен усиление в парламенте позиций еще и левых радикалов Меланшона может сильно осложнить жизнь президенту Макрону. Особенность Меланшона состоит в том, что он известен своими антиевросоюзовскими и промосковскими настроениями. Тот факт, что радикально левый Меланшон поддерживает московский олигархический режим, не имеющий ничего общего с любой левой идеей как таковой, особо забавляет и подчеркивает общую для очень многих европейских левых проблему — отсутствие у них элементарных знаний в области марксистско-ленинской политграмоты.
* * *
Первой зарубежной поездкой Макрона стал визит в Берлин и встреча с Меркель, чем новоиспеченный французский президент подтвердил свой главный международный приоритет — усиление Евросоюза. Собственно, ничего удивительного в этом нет, поскольку именно с проевросоюзовской программой Макрон шел на выборы.
В Берлине Макрона в его еврооптимизме вроде бы поддерживают. Но не все так просто...
Новый прилив евроинтеграционных потуг вызван неустойчивой финансовой ситуацией в еврозоне и в ЕС вообще. Победа во Франции сторонников дальнейшей евроинтеграции в лице Макрона над противниками ЕС, которых олицетворяет Ле Пен, активизировала проекты по созданию новых институциональных структур ЕС, которые и ранее активно обсуждались Парижем и Берлином. Макрон хочет реформировать еврозону после подъема французской экономики, хотя не факт, что этого подъема удастся добиться. В Берлине идеи Макрона на словах поддерживают, но на деле занимают выжидательную и весьма отличную от Макроновой позицию.
Речь идет о создании Министерства финансов еврозоны с функциями европейского комиссара по экономическим и финансовым вопросам и главы Еврогруппы министров финансов стран ЕС. Есть планы по созданию единого бюджета еврозоны с возможностью займов, по превращению стабилизационного механизма в Европейский валютный фонд и т. д.
Макрон поддерживает эти планы, а также создание отдельного парламента стран еврозоны. Последнее означало бы реализацию на деле давно обсуждаемого сценария «Еврозоюза двух скоростей», в котором было бы более интегрированное ядро (ориентировочно это страны еврозоны), а также менее развитая европериферия, условно говоря, это страны, не входящие в зону евро.
По мнению Макрона, министр финансов еврозоны мог бы распоряжаться общей многомиллиардной казной 19 стран еврозоны, осуществлять инвестиции в совместные проекты.
Сразу следует отметить, что такие инициативы весьма неоднозначно воспринимаются другими странами Европы, как в еврозоне, так и за ее пределами. Например, «вечно кризисная» Греция, являющаяся членом еврозоны, выступает против внешнего финансового диктата, прежде всего со стороны Германии, являющейся главным кредитором проблемной Эллады. Проблемные страны -- члены еврозоны юга Европы тоже не в восторге от подобных планов.
В свою очередь, финансово пока вполне успешная Польша пока не собирается отказываться от злотого в пользу евро, поддерживая на практике, таким образом, конструкцию «двухскоростной» Европы. Варшава также выступает против этой конструкции, небезосновательно полагая, что это еще более снизит и без того не слишком сильное влияние стран европериферии на решение общеевропейских проблем. Причем и здесь критика звучит прежде всего в адрес Германии и ее диктата в ЕС.
Согласно плану Макрона, из фонда еврозоны в случае нового кризиса можно было бы также предоставлять помощь попавшим в затруднительное положение странам еврозоны. Макрон небезосновательно полагает, что без такого финансового перераспределения валютный союз когда-нибудь развалится и период объединенной Европы завершится.
В Берлине на инициативу Макрона «реформы в обмен на инвестиции» ответили предложением министра финансов Германии и однопартийца Меркель из ХДС-ХСС Вольфганга Шойбле о создании Европейского валютного фонда (ЕВФ). Эту идею ранее выдвинула так называемая Еврогруппа — комитет министров финансов еврозоны, который не является официальной структурой ЕС. Но в этом предложении имеет место еще и антиамериканский контекст.
Европейским кредиторам становится все сложнее договариваться с чиновниками МВФ. К тому же доля участия МВФ точно не определена. Существует вполне оправданное мнение, что МВФ слишком зависим от американского Министерства финансов и вообще является слишком американизированной конторой. Поэтому вносятся предложения о том, что в ЕС нужно создать Европейский валютный фонд по образцу МВФ. Такой фонд может вырасти из Европейского стабилизационного механизма — фонда, предоставляющего помощь странам еврозоны, когда у них возникают трудности с финансированием.
По мнению ряда европейских экспертов, сумма капитала ЕВФ должна быть не менее 50 млрд евро. Считается, что наибольшая доля взносов должна приходиться на ФРГ, а на Францию — несколько меньшая. Относительно того, сколько должны внести другие члены ЕС, вообще нет никакой ясности, а многие страны вообще относятся к этой затее, мягко говоря, без энтузиазма. Словом, единства в ЕС нет и в этом вопросе.
Идея создания ЕВФ — это также реакция Берлина и Парижа на определенное охлаждение в американо-европейских отношениях, особенно с приходом к власти в Америке Трампа, ведущего более чем неоднозначную политику. Укрепление интеграции ЕС с опорой на франко-немецкую ось — это также стремление сделать Европу самодостаточной.
В то же время в Берлине обоснованно подозревают, что испытывающая серьезные финансово-экономические проблемы Франция таким образом может стремиться к тому, чтобы «доить» более богатую и стабильную Германию. Германский взгляд на Министерство финансов еврозоны и на ЕВФ четко выражает министр финансов Шойбле: прежде всего это должны быть «независимые» органы, осуществляющие контроль над бюджетной дисциплиной.
В Германии категорически возражают против выпуска единых «внутриеврозоновских» облигаций государственного займа, за которые ратует Макрон, отвечать по которым должны были бы сообща все страны еврозоны. Это позволило бы отдельным странам, в частности Италии и самой Франции, брать госзаймы на финансовых рынках под более низкий, чем сейчас, процент, что снизило бы нагрузку на их бюджеты. Но Шойбле пресекает всякие разговоры на тему евробондов, опасаясь, что «партнеры Германии наберут дешевых кредитов, а отдуваться придется налогоплательщикам», то есть Германии.
Поддерживая предложение Макрона о парламенте еврозоны, канцлер Германии Ангела Меркель и министр финансов Вольфганг Шойбле несколько по-разному отнеслись к идеям Макрона. Если Шойбле стремится сопровождать их режимом бюджетной экономии, то Макрон — наращиванием инвестиций в инфраструктуру еврозоны. Согласно предложению Макрона, Франция проводит реформы и санирует бюджет, а Германия наращивает инвестиции и способствует превращению еврозоны в «ядро ЕС».
Но дело в том, что после выхода Великобритании из ЕС и без того слишком высокий вес Германии еще более повышается. Поэтому Макрону нужно стремиться к тому, чтобы не допустить превращения Европы в «немецкую Европу».
* * *
Впрочем, у Франции есть несомненный козырь, но пока непонятно, как Макрон им воспользуется. Речь идет о европейской системе безопасности, отличной от НАТО, поскольку НАТО — это США, США и еще раз США. А если учесть, что во главе США стоит Трамп, договорившийся уже даже до «выхода Америки из НАТО», то проблема европейской безопасности обретает новое звучание.
После выхода из ЕС Британии Франция остается единственным членом ЕС, имеющим ядерное оружие сдерживания и место постоянного члена Совета Безопасности ООН. И сколько бы Германия не пыжилась, но в этом отношении до Франции ей далеко. Последствия Второй мировой войны дают о себе знать...
Франция тратит относительно больше на оборону. Если Германия расходует на армию 1,2% ВВП, то Франция — 1,8%. Хотя и этого мало, и США требует союзников по НАТО повышать военные расходы, поскольку Трамп, как настоящий «бизнесюк», хочет, чтобы партнеры по НАТО тоже несли затраты на коллективную безопасность, а не только Америка, и здесь Трампа можно понять.
Кроме того, в отличие от Германии Франция имеет обученные воинские контингенты, которые постоянно участвуют в боевых действиях, например, в Африке.
Похоже, Макрон понимает, что в нынешнем мире, который становится все более нестабильным, военная карта является козырной. Говорят, молодой и энергичный президент Пятой республики внимательно прислушивается к советам своих генералов.
Неслуживший в армии Макрон живо интересуется военной проблематикой, встречается с военнослужащими прямо в войсках в Африке, посещает госпитали с ранеными, благодарит за службу.
Министерство обороны Макрон уже переименовал в Министерство вооруженных сил.
Интересно, не правда ли?..
