Заявление президента Порошенко о том, что никаких досрочных парламентских выборов не будет, сделанное в ходе торжественного заседания, посвященного столетней годовщине революции 1917-18 гг., прозвучало довольно жестко, с оглядкой на обычную достаточно мягкую стилистику его публичных выступлений. Следует обратить внимание на то, что президент указал и на механизм такого недопущения: это все та же, памятная по эпохе Виктора Ющенко, конституционная норма, как бы ненавязчиво подчеркивающая, что в конечном итоге решение о роспуске парламента принимает глава государства.
Здесь есть несколько моментов, объективно важных как для современной украинской государственности, так и для ее же ближайшей перспективы.
Во-первых (хотя так могло показаться), президенты у нас парламенты вовсе не распускали — в 2007 и 2014 годах движущей силой роспуска был сам законодательный орган, и в обоих случаях процесс досрочного прекращения полномочий не был идеальным.
Во-вторых, президент может как содействовать, так и противодействовать процессу саморазрушения Верховной Рады, но если (теперь — в ходе долгой, сложной и мучительной процедуры) она утрачивает легитимность в именно конституционной трактовке этого понятия («не считается избранной в силу...»), непонятно, что же реально может сделать глава государства.
И в-третьих, механизм самоликвидации парламента ныне максимально законодательно «застроен». Президент-то и впрямь способен распустить Верховную Раду без воли последней, если после отставки правительства через определенный срок не сформировано новое (правда, есть нюансы). Или если распадается и не создается в срок новая коалиция большинства. Но здесь мы встреваем в интерпретации: фракций, обладающих большинством мест, или большинства депутатов, ведь без мажоритарщиков (как минимум одного из 225) большинство организовать нельзя. Банковая может свободно цепляться за норму «распускает» (вот в таком скользком виде она попала в Конституцию в декабре 2004 г. и была восстановлена в ней в феврале 2014 г.). Но и «обнулить» списки — как в 2007 году это было проделано «Батьківщиной» и «Нашей Украиной» — уже нельзя. Об этом политики «позаботились» еще почти десять лет назад.
Лишь каждый депутат по отдельности слагает полномочия, и это сложение утверждается 226 голосами, каждый новый депутат, продвинувшийся по списку, тоже обязан пройти процедуру утверждения своего статуса и лишения его. Заметьте, что для такого «многомесячного экзорцизма» необходимо (с запасом) антипрезидентское парламентское большинство, руководимое лидером (или лидерами), твердо намеренными добиться своей цели. А Рада, в таком случае, будет заниматься де-факто только этим вопросом. Как когда-то чуть ли не всю весну и лето 2007 года.
С депутатами, избранными по одномандатным округам (как видим, избирательный «закон Януковича» был сохранен для разного рода политических манипуляций, а вовсе не ради «качественного представительства» интересов граждан), все даже «проще» для той силы, которая не желает роспуска парламента. А именно: в округе должным образом сложившего с себя полномочия мажоритарщика ЦИК просто объявляет новые выборы. Как видим, по иронии судьбы, «старый добрый» Михаил Охендовский все еще нужен нашим старым политическим «курилкам». И, что прискорбно, этот сохраняющийся алгоритм чем-то неуловимо напоминает «перевыборы» в 2013 году в тех пяти округах, где такие выборы, под жестким международным давлением, все-таки «разрешил» тогда Виктор Янукович (ведь подтасовки и подкуп были слишком явными).
Таким образом, логика изучения вопроса о роспуске парламента в нынешних законодательных условиях показывает, что без желания главы государства и фракций большинства (каким бы условным оно ни было) такой роспуск почти не возможен. В частности — в силу существования гибридной избирательной системы, далеко не просто так возвращенной из 2002 года, поскольку в рамках системы пропорциональной (выборы 2002, 2006, 2007 гг.) процедура как активации, так и деактивации парламента выглядела гораздо проще и реалистичнее.
Что же касается условий политических, а именно партийно-фракционной структуры нынешней Рады и тенденций в предпочтениях избирателей, то проект самороспуска законодательного органа выглядит еще более безнадежным: фракций и групп просто слишком много для любых организованных солидарных действий, причем их значительная часть конкурирует за один и тот же электорат. «Боливар не вынесет двоих», не то, что семерых. Что уж говорить об «Оппозиционном блоке», для ряда депутатов которого лишение полномочий будет означать, скорее всего, скорый арест.
Из вышесказанного, как минимум, следует то, что президент хорошо знает, о чем говорит, а как максимум, то, что в нейтральном смысле слова «режим» Порошенко укрепляется. Несмотря на рыхлость БПП и то обстоятельство, что действующий кабинет часто выглядит, как не разбирающая дорогу в ночи телега, именно Петр Порошенко держит в руках нити от ключевых волчков и шарниров украинской политической машины. Это налагает на него особую ответственность, но и наделяет большими возможностями, поскольку, как видим, парламентско-президентская республика оказалась не слишком-то парламентской.
Наконец, удачные для глобалистского и проевропейского лагеря выборы в Нидерландах отчасти снимают с повестки дня сомнения в том, что внешняя модерация (управлением это при всем желании назвать сложно) украинского политического курса может ослабнуть. Теперь, скорее всего, эта модерация усилится. А в цели клуба глобалистов новая дестабилизация Украины явно не входит. По крайней мере, в 2017 году.
