10 января народный депутат Украины Надежда Савченко, которая и без того не раз шокировала наших парламентариев своими поступками и взглядами, вызвала очередную волну в нашем политическом болоте.
Савченко обнародовала списки удерживаемых в заложниках на неподконтрольных властям Украины территориях Донбасса, а также в российских тюрьмах и в оккупированном Россией Крыму украинских политзаключенных. Об этом она написала на своей странице в Facebook.
Но самое интересное, что буквально за пару дней до скандального опубликования списков советник главы СБУ Юрий Тандит заявил, что Служба безопасности Украины проведет работу с депутатом Верховной Рады Украины Надеждой Савченко с целью не допустить обнародования списков пленных и пропавших без вести украинских военных.
Но по факту, видимо, «провести работу» не получилось, и Савченко поступила так, как посчитала нужным.
«Эти списки нам известны, мы работаем с ними. Есть определенные законы, которые ограничивают выброс любой информации с персональными данными. В 2015 году мы боролись, ловили жуликов, которые получали информацию по спискам наших героев, заложников и фактически пытались на страданиях людей получить какую-то выгоду. Новые списки пленных — это не фейерверк, а трудная работа. Мы не должны использовать эту информацию для полезных целей, манипулировать этими списками, заниматься политическим пиаром. Важно помнить о жизни этих людей, нам надо сделать все, чтобы ребята были освобождены. Надо помнить о без вести пропавших, их более 490 человек. Вопрос в том, для чего вообще эти списки публиковать», — добавил Тандит.
Советник главы СБУ пояснил, что распространение фамилий военнопленных может навредить их близким, которые находятся в достаточно тяжелом эмоциональном состоянии. «Хочу заверить, что мы делаем все для того, чтобы в конце концов освободить всех военнопленных», — заключил Тандит.
Так, один из списков, обнародованных Савченко, содержит имена и даты рождения 41 украинца, которые удерживаются в отдельных районах Донецкой и Луганской областей и подтверждены их «властями». Также ею предоставлен список с аналогичной информацией о более чем ста украинцах, которых запрашивает украинская сторона. Кроме того, она опубликовала список из 524 лиц, которых запрашивают у Украины «ЛНР» и «ДНР».
Савченко объяснила, что в списках есть «две категории обмена». «Первая категория — это наши военнопленные, которые находятся на оккупированной Россией территории Донецкой и Луганской областей Украины. Украинской стороной подается запрос на 129 людей. Противоположная сторона подтверждает 42 человека... Вторая категория обмена — это украинские политзаключенные, которые удерживаются в российских тюрьмах и в оккупированном Россией Крыму. Их на данное время 44 человека», — пишет депутат.
Кроме того, по ее словам, Украиной разыскивается 494 без вести пропавших на Донбассе лиц. «Они пропорциональны обмену на заключенных в Украине по спискам представителей оккупированных Россией территорий Донецкой и Луганской областей Украины. От „ДНР“ в списках таких людей 524, а от „ЛНР“ — 377. Часть людей (приблизительно 256) из этих списков украинская сторона также подтверждает. При таких раскладах имеем первый этап обмена подтвержденных лиц с обеих сторон — это 42 на 256», — написала Савченко.
Касательно второй категории, по словам парламентария, в Украине в тюрьмах содержатся 102 гражданина РФ, отбывающих наказание за преступления против территориальной целостности Украины и против украинского народа в 2014-2016 годах. «Имеем первый этап обмена по второй категории „всех на всех“ — это 44 на 102», — заявила Савченко.
После этого, по словам Савченко, должна начаться работа над вторым этапом — поиском людей из неподтвержденных списков. «И когда мы внимательно посмотрим на списки, то увидим, что главы „ДНР“ и „ЛНР“ в списках своих людей подали очень многих россиян: 47 россиян в списках от „ДНР“ и 4 россиянина в списках от „ЛНР“. Для чего так сделали? Чтобы скрыть присутствие российских войск на территории Украины, выдав их за сепаратистов, и чтобы выменять их под шумок, не отдав украинских политзаключенных из России и оккупированного Россией Крыма», — подчеркнула депутат.
При этом Савченко допустила, что в списках, собранных за 9 месяцев после ее возвращения из РФ, уже могут быть неточности. «Кого-то могли обменять так, что и никто не знал, о ком-то могут быть неточные или неполные данные... Поэтому обращаюсь ко всем людям, кому небезразлично чужое горе: если у вас есть какая-то информация или вы нашли себя или своих родных, знакомых, в этих списках и вам уже не нужна или, наоборот, нужна помощь, то пишите мне», — написала депутат.
11 января Савченко опубликовала откорректированные списки пленных.
Так что же на самом деле нарушила Савченко, опубликовав списки пленных? Действительно ли это усложнит процедуру обмена и если да, то почему? Почему нельзя разглашать фамилии пленных и как по-другому, заставить власти что-то делать для освобождения наших ребят? Об этом "Фраза" спросила у людей, которые ориентируются в военных вопросах намного лучше, чем мы с вами.
Юрий Тандит, советник главы Службы безопасности Украины:
Я очень недоволен тем, что она сделала. Я категорически против подобных вещей. Есть определенные грифы информации, есть закон о борьбе с терроризмом, есть так называемая статья № 17, которая четко ограничивает возможность передачи персональных данных людей. А они не просто люди, они — воины, наши защитники, участники АТО, и по ним вообще информация должна быть ограничена. Более того, должностное лицо, коим является Надежда Савченко, должно все это делать по процедуре. Есть определенный круг лиц, которые могут дать разрешение на опубликование подобной информации. Кроме того, есть закон о персональных данных, и, как минимум, нужно было бы обзвонить родственников тех украинцев, которые есть в списках Савченко, и сказать: «Я хочу опубликовать списки, в этих списках есть ваш сын. Я могу это сделать? Вы даете мне на это разрешение?». Но это не было сделано.
Со вчерашнего дня люди, работающие в нашем Центре по освобождению заложников и поиску без вести пропавших, кроме своей основной работы, занимаются тем, что обзванивают близких и говорят о том, как им реагировать, если будут поступать какие-то дополнительные звонки, если будут с ними пытаться связаться какие-то странные люди.
Еще один важный момент: в этом списке есть ребята, которые не обозначены ОРДЛО. Это те, которые находятся не под контролем Донецка и Луганска. Возможно, они живы и находятся под контролем полевых командиров. И тут встает вопрос: а если сейчас эта информация будет опубликована открытыми списками и об этом будут все говорить, то некоторые полевые командиры просто могут побояться сохранять эти данные. И это тоже понятно, и тут возникает прямая угроза жизни тех ребят, которые находятся в списках. Кто из тех, кто сейчас манипулирует сознанием Надежды Савченко, даст нам гарантии, что с этими ребятами ничего не случится?
Что касается последствий такого опубликования, то у нас было совещание, у меня была встреча с советником главы Министерства внутренних дел Зоряном Шкиряком, у меня были контакты с народными депутатами. Есть определенные механизмы, как действовать в подобной ситуации. Народный депутат имеет определенный статус, и, конечно же, мы не можем в данном случае задержать народного депутата. Но есть определенная процедура в рамках действующего законодательства, по которому мы и будем действовать. Определенная ответственность в данном случае однозначно должна быть.
Тут не был нарушен гриф секретности, но если обнародование информации привело к тяжким последствиям, если есть заявления родных, которые против этого, если есть информация, что именно после обнародования начались звонки к близким, то закон позволяет привлечь к ответственности человека, который действовал таким образом.
Дмитрий Тымчук, подполковник запаса, координатор группы «Информационное сопротивление», народный депутат Украины:
То, что сделала Савченко, как минимум, неэтично. Нельзя давать непроверенные списки, нельзя давать людям какую-то надежду, при этом не имея совершенно никаких гарантий относительно того, живы ли эти люди. По многим фамилиям там есть большие вопросы.
Множество людей просто не внесены в списки. Она сейчас говорит: «Ну давайте уточним списки», и начинает править в тексте, выделяя красным погибших. Но вы меня извините, как это возможно?! Как можно дать людям надежду, указать фамилию в списке, а потом сказать: «Ой, он мертв? Ну ладно, вычеркиваем»?! Это же не расходный материал! Речь идет о людских жизнях и людских судьбах. Савченко явно не понимает, с чем она имеет дело, и ради своего пиара использует настолько неэтичные методы, что у меня просто язык не поворачивается как-то это комментировать.
Что касается переговорного процесса, то понятно, что для Москвы очень важно дискредитировать государство Украина и дискредитировать весь переговорный процесс, к которому, кстати, они сами же и апеллируют. Но тут возникает вопрос: если сегодня Савченко ведет переговоры по пленным, завтра, возможно, Москва скажет, что будет говорить о мирном урегулировании ситуации на Донбассе только через Савченко, которая вообще непонятно, какие даст гарантии. Может, она завтра Харьков отдаст под руководство Путина. Здесь идет полнейшая дискредитация в переговорном процессе государства Украина.
Что касается других моментов, то тут есть вопросы по самому переговорному процессу, который, как мы видим, идет не месяцами, а годами. Есть очень много правил, которые нельзя нарушать. Если говорить о том, что Савченко предлагает какой-то свой алгоритм, то те же ДНРовцы не приемлют ее изыскания и то, что она предлагает, абсолютно им не подходит. Возникает вопрос: чего добилась Савченко, кроме негатива, после публикации этих списков? Если она говорит о том, что теперь якобы появится возможность говорить с конкретными пленными, то опять-таки возникает вопрос: об этих пленных знают и украинская сторона, и российско-террористические войска. И тут опять вопрос: кому она помогла? Она вынесла это в публичную плоскость и позволила тем же мошенникам заниматься вымогательством и шантажом родственников.
Савченко говорит: «Их и так до этого шантажировали». Ну так давайте еще больше «упростим» им жизнь. Что, собственно, Савченко и сделала. Если кого-то из семей этих пленных мошенники не знали, то теперь отлично знают. В публикации этих списков я вообще не вижу никакого позитива. Я не пониманию, каким образом публикация хоть на какую-то йоту помогла переговорному процессу по пленным. Зато негатива, как мы видим, достаточно.
Я не думаю, что тут могут быть какие-то правовые последствия. Савченко совершила прецедент, поскольку спекуляцией на теме пленных с начала событий в Крыму и на Донбассе в Украине не занимался никто. Ни украинские политики, ни украинские чиновники не спекулировали на пленных. Савченко в этом плане у нас первооткрыватель. Я не юрист, но, насколько я знаю, правовых последствий за такие действия не будет. Законодательство не квалифицирует такие действия как преступление или правонарушение. Есть последствия чисто политического характера, но, насколько я понимаю, для Савченко это пустой звук. Ей общественное мнение, общественный резонанс, так сказать, до одного места. Когда она говорит: «Я ни перед кем не отчитываюсь», то, очевидно, имеет в виду своих избирателей. Она птица свободного полета.
Юрий Карин, военный эксперт, подполковник запаса:
Я не знаю, чего Савченко добивается. Я с ней служил в Ираке, и у меня о ней свое твердое устоявшееся мнение. Озвучивать его я не буду, так как это все-таки женщина. Сам процесс обмена заложниками настолько тонок, что любая неосторожная информация может ему помешать. Даже если в адрес кого-то прозвучит оскорбление со стороны официального лица, это может помешать обмену пленных. Это настолько тонкий процесс, что в него не должны вмешиваться все подряд. Если Надежда решила, что ее на это кто-то уполномочил, пусть она скажет, кто именно. И вот тогда картина станет более или менее понятной и откроются все карты. Пусть расскажет, кто стоит за ее делами. Если говорить о том, предполагает ли поступок Савченко юридическую ответственность, то я не знаю, был ли на этих документах гриф «секретно».
***
Волна эмоций, гнева и негодования буквально захлестнула Интернет и соцсети. Имела Савченко право публиковать списки или нет — вопрос скорее юридического характера. На первый взгляд, все упреки в адрес Савченко кажутся логичными: и списки были не проверены, и корректировались они «по ходу пьесы», и разрешения у родных никто не спрашивал. Все так, и все упреки действительно более чем весомы.
Но кто сказал, что проблема этих списков — в обнародовании фамилий, а не их количества? А может, все еще проще: безымянных легче хоронить тихо и без лишнего шума. И если это так, то это действительно страшно.
