За год-полтора волонтерства ты получаешь не только бонус в виде седых волос, на которые, впрочем, уже не обращаешь внимания, но и бесценные знания о природе человека. Например, о том, что отсутствие денег раскрывает сущность ничуть не хуже, чем их присутствие, что запросы действительно безграничны, в отличие от твоих собственных ресурсов. А внутри нет-нет, да начинает звучать нотка отчаяния, главным образом, потому, что ты не видишь края этому океану под названием АТО, беженцы, обеспечение армии...
Кроме того, с течением времени мы сталкиваемся с объективными вещами, которые все сложнее преодолеть:
накопившаяся усталость, в том числе, психологическая, которую не убрать двумя-тремя выходными. Хорошо бы полноценный отпуск, но редко у кого из волонтеров есть на него средства и время;
истощение материальных ресурсов как у доноров (обычных людей и организаций), так и, конечно, у самих волонтеров. Цены для нас растут так же, как и для всех остальных, и наши оклады на основном месте работы так же не спешат повышаться.
Кроме того, практически на всех уровнях власти хорошо знают о поговорке «не можешь запретить — возглавь», но редко кто слышал о том, что если нет возможности помочь, то хотя бы просто не стоит мешать. Об этом свидетельствует недавнее постановление правительства о том, что сбор средств в пользу армии может осуществляться только благотворительными фондами или непосредственно Министерством обороны. Зато волонтерам-одиночкам милостиво позволено помогать армии материальными ценностями. В правительстве, вероятно, уверены, что школьный учитель или бухгалтер небольшого магазинчика может позволить себе купить на свою зарплату несколько пар берцев или комплектов теплого белья, а на премию так вообще сразу беспилотник...
Наверное это постановление направлено на борьбу с мошенничеством. Но, как всегда у нас, вместо того, чтобы разобраться и разработать подробную схему, обозначить, кто и как имеет право оказывать помощь, продумать форму контроля и отчетности, просто все запрещают. Так много проще.
Если год назад средства на карточку для помощи поступали активно, и было очень много желающих прийти и просто помочь физически, то теперь картина изменилась. И дело тут не только в усталости и объективном снижении уровня доходов населения. Проблема стоит гораздо более серьезная, и имя ей – Разочарование, если и не вовсе Отчаянье. Спросите у любого психолога или просто организатора, и он скажет вам, что человек, который верит во что-то, способен смириться с множеством лишений и преодолеть препятствия, которые покажутся непреодолимыми в обычной ситуации. Так вот, сегодня на фоне усталости и разочарования гораздо сложнее справляться с теми задачами, которые в прошлом году показались бы пустяковыми.
Не прибавляет энтузиазма и понимание того, что мы втянуты в очень затяжную, сложную ситуацию, которая не закончится через месяц и вряд ли — через два. Если в прошлом году в это время у военкоматов чуть не стояли очереди из патриотов, желающих защищать свою страну, то теперь эта очередь стоит в обратную сторону. Отвоевавшие в добровольческих отрядах год и еще полгода назад желавшие продолжать свою службу теперь ждут дембеля и совершенно не планируют опять вступать в ряды армии. А о провале шестой волны мобилизации не сказал только ленивый.
Новенькие
И как непривычно мне, через год волонтерства, видеть пыл и восторг новичков. А новичков отличить всегда очень легко. Во-первых, у них горят глаза, во-вторых, они готовы помогать просто всем, кто попросит. Потому что они же волонтеры, а тут людям надо! Только опыт учит, что помимо доброты, открытости и готовности помочь неплохо бы еще порой включать логику.
Например, на автовокзалах и железнодорожных станциях сейчас обустраивают комнаты отдыха для бойцов. Начало, безусловно, положительное. Военному нужно отдохнуть, перекусить, особенно если он едет из зоны АТО. Но иногда начинаешь думать, что неплохо бы проявить заботу и о других категориях пассажиров. Например, матери, которая путешествует одна с двумя маленькими детьми, тоже важна помощь и внимание. Эта мать, в отличие от военного, не может спокойно пойти что-нибудь перекусить в ближайший магазин или кафе — детей не с кем оставить. Не может попросить и получить горячий борщ, хотя ей тоже хочется. Безусловно, мы очень уважаем военных и даже представить себе не можем, через что им приходится проходить, но, может, нужно параллельно думать и о мирной жизни тоже?
Да, хорошо пойти и встретить бригаду, которая приехала на ротацию, но убрать мусор у подъезда — не менее важно. Тем более, что такие встречи сейчас часто стали напоминать модный «ивент»...
— Светка, что будем вечером делать?
— Да я слышала бригада N возвращается, пойдем, встретим.
Все это, конечно, не касается родственников и волонтеров, которые занимаются данным подразделением. Но они-то как раз лучше всего понимают, что «ивент» — последнее, что нужно бойцам, пришедшим оттуда.
Но вернемся к волонтерам-новичкам. Они настолько преисполнены верой в добро и тем, что могут и ДОЛЖНЫ помогать просто всем, что иногда происходят неоднозначные случаи. Например, недавно к дежурному волонтеру на вокзале обратилась женщина на грани истерики. Сама она — беженка из Донецка. Причем бежала она в Крым, оставив двух детей в Николаеве на попечении дедушки. И вот она собралась перевезти детей в Севастополь, где у нее уже есть работа. И тут оказалось, что для того, чтобы выехать в Крым, ее детям необходимы загранпаспорта. Чтобы добавить красок, дополню, что в нашем ОВИРе очередь на это дело расписана до октября.
Но благодаря сердобольной женщине-волонтеру, которая подняла на ноги всех нужных и ненужных людей, загранпаспорта для детей беженки сделали в тот же самый день. Не за счет беженки, разумеется. И в тот же самый день она уехала в «Крымнаш». Да, волонтер молодец — помогла человеку. Но почему этот человек заслуживает помощи больше, чем жена бойца, которая по той же причине — отсутствие загранпаспорта — не может вывезти ребенка на лечение? Только потому, что лучше умеет закатывать истерики? И почему «беженка» пришла со своей проблемой в комнату отдыха для солдат? На что она, выбравшая «Крымнаш», вообще рассчитывала?
Этот случай — отличная иллюстрация ошибки, которую допускают все без исключения новички. Ведь нужно очень хорошо помнить, что ваш собственный ресурс, увы, конечен. И помощь должна быть, прежде всего, обдуманной и адекватной.
Старики
Волонтеры-старики совершенно не такие. Они усталые, как чертова мать. Они уже дергаются от телефонных звонков и фейсбучных сообщений. Но они продолжают. Продолжают порой жестко и грубо, но работать. Но они уже не отвечают «да» сразу. Они задают вопросы.
— Помогите, у бойца N в госпитале украли форму, а у него скоро выписка, хочет приехать домой при полном параде, есть тут кто-то из волонтеров, кто может помочь с формой?
— А боец N обращался в милицию? Если да, то на основании его заявления его часть выдает ему новый комплект формы.
— Ой, а я не знаю, просто просили помочь. У вас же есть возможность достать форму?..
***
— Здравствуйте, я слышал, вы волонтер и можете помочь с обеспечением.
— Что конкретно?
— Ну, моего друга призвали, а у него с собой ни белья, ни полотенец, форму дали, но она великовата...
— Простите, а вашего друга что — «сняли с поезда в Нацгвардию»?
— В смысле?
— Ну, он что — не знал, куда идет, не мог взять с собой пару полотенец и смену белья?
— Эээ, ну... ну так получилось, помогите, пожалуйста.
— Он обращался к командованию?
— Обращался, но ему нужно поскорее, понимаете, у него же даже белья толком нет!
— Я понимаю. А вот скажите, у вашего друга еще есть друзья кроме вас? Семья?
— Да, есть конечно и друзья, и семья... Но он не хочет их беспокоить...
То есть этому N проще побеспокоить какого-то неизвестного ему волонтера, который, кстати, выживает на зарплату, близкую к минимальной, но не тревожить близких, а заодно решить проблему собственной нерасторопности. Причем, волонтер еще и живет в другом городе — километров за 250 от N... Ах да, и N все это нужно самое позднее послезавтра.
Все это значит только одно — волонтерам «старикам» нужно много сил и веры, чтобы не уйти. Эмоциональное выгорание еще никто не отменял, тем более в тех условиях, в которых мы все сейчас оказались.
Волонтеры для волонтеров
Волонтеров-стариков слезливыми историями и истериками не пронять. Более того, мало кто задумывается о том, насколько им самим нужна помощь. У них нет ротации. Они работают без выходных. Помню, когда я только начинала свой волонтерский путь, я с восхищением и некоторым суеверным ужасом смотрела на девушку, руководящую волонтерскими делами в нашем городе. Она одновременно говорила по двум телефонам, при этом у нее в руках разрывался от звонков третий. Параллельно она подсчитывала привезенную на склад продукцию и делала отметки на планшете. Было видно, что она очень давно не высыпается и не ясно, спит ли вообще, а также когда и что она ест.
В тот момент я подумала, что у меня на такое никогда не хватит ни сил, ни времени. И что моя роль — лишь прийти помочь кому-то, например, собрать аптечки, но, конечно, не влезать во все это в ущерб собственному здоровью, доходам, жизни. Но я была наивна. Я не понимала, что это все нарастает постепенно, как снежный ком. Сначала ты просто сушишь капусту, а потом не успеваешь оглянуться, как уже ведешь статистику заказов на сухие борщи, руководишь паковками и даешь какому-то изданию интервью. И самое удивительное, тебе уже очень сложно представить свою жизнь без этого. Несмотря на усталость и накатывающее время от времени отчаяние.
Как сказал один друг, «уже должны быть волонтеры, помогающие волонтерам». На самом деле, они есть. Это наши семьи и друзья. Которые не отказались еще от нас, несмотря на то, что мы можем говорить только на одну тему, а иногда и вовсе не разговариваем и забываем звонить (нет сил), терпят наши отлучки и уменьшившийся заработок (время уходит на другое).
Но есть и примеры помощи волонтерам и вне семьи. Так, девушки, которые плетут маскировочные сети и кикиморы, некоторое время отдыхали (и одновременно работали) практически на морском берегу в доме одного художника, других волонтеров приглашали в Карпаты в палаточный городок.
Волонтерство — это, своего рода, диагноз, объединяющий очень разных людей, которые уже научились понимать и подставлять друг другу плечо без лишних слов.
С одной стороны, хочется, чтобы все это закончилось, а с другой — ты уже почти придумал, чем будешь заниматься на добровольной основе после войны — например, высаживать цветы на городские клумбы или опекать детей в интернате.
Но для того, чтобы было это после, нужно уметь думать о себе уже сейчас. Нужно хорошо понимать самому, что волонтерство — не работа и не обязаловка, а лучше всего — донести это и до окружающих. Нужно позволять себе отдых и, самое главное, хорошо научиться говорить «НЕТ», не испытывая при этом никаких угрызений совести. Это, пожалуй, самое сложное. Но именно слово «нет» — самое важное слово в жизни волонтера, без которого у него нет будущего.
