Устроив Путину образцово-показательный троллинг на недавнем саммите «Большой двадцатки» в Австралии, мировые лидеры, конечно, предельно чётко обозначили существующий статус-кво в этом кризисе. И указали лидеру страны-агрессора на его место в мировой иерархии. Но никакого плана по окончанию войны на Донбассе вместо разрушенных де-факто Минских соглашений не предложили. Хотя после фарса с «выборами» в «ДНР» и «ЛНР» 2 ноября и последующего обострения ситуации ритуальных призывов соблюдать Минские соглашения уже маловато будет.
Необходима разработка качественно нового алгоритма урегулирование кризиса.
Минск: «рамка» осталась пустой
Строго говоря, Минские договорённости с самого начала представляли собой самую общую «рамку» для прекращения активных военных действий на Донбассе. Такими они и остались, не превратившись в действенный механизм для достижения устойчивого мира в регионе.
Чтобы они стали таким механизмом, в дополнение к общим положениям должны были появиться их конкретизация и наполнение. С обязательным указанием конкретных шагов по выполнению договоренностей, сроков их выполнения, чётким указанием ответственных за эти шаги и механизмов контроля их выполнения и т.д.
Однако такой конкретики за 2 месяца с лишним, начиная с 20 сентября, так и не п(р)оявилось. Ее отсутствие и изначальная нацеленность России на долговременную дестабилизацию ситуации на Донбассе предопределили невыполнение минских документов — Протокола от 5 сентября и Меморандума от 20 сентября.
То, что Минские договоренности так и остались лишь декларациями о намерениях, дало повод критикам говорить об их изначальной временности. И о том, что они стали итогом кулуарной договоренности между Порошенко и Путиным: Россия отказывается от попыток сорвать выборы в Верховную Раду 26 октября, а Украина даёт возможность боевикам провести «выборы» в «ДНР»-«ЛНР» неделей спустя.
В любом случае, обострение ситуации обеими сторонами — и Россией, и Украиной — началось сразу после проведения «выборов» в двух «республиках». И что можно утверждать совершенно точно, так это то, что официальный Киев подошел ко 2 ноября без необходимой подготовки. Ведь задолго до этой даты было известно, что предводители боевиков предпримут очередную попытку легитимизации (предыдущая, майская, затея с референдумами, кремлёвским организаторам и исполнителями на Донбассе успеха не принесла). В то, что мир не признает результаты действа 2 ноября, также было известно заранее. Однако лишь после «выборов» на Донбассе, Киев сделал ответные решительные шаги: инициировал отмену закона об особом статусе региона, отказался от амнистии боевикам и прекращает с 1 декабря соцвыплаты жителям временно захваченных боевиками территорий. Со своей стороны россияне резко увеличили военную активность в регионе и еще больше обострили ситуацию.
В результате в сухом остатке единственный каркас, который хоть как-то удерживает ситуацию от сползания в спираль эскалации, — и есть те самые Минские договоренности. Поэтому и Украина, и международное сообщество сегодня апеллирует и будет продолжать апеллировать к ним, как к последней надежде не допустить возобновления полномасштабных столкновений образца лета этого года.
Слово — за Порошенко
В то же время для прекращения хоть и вялотекущей, но войны на Донбассе нужен новый — чёткий и конкретный пошаговый — план по возвращению захваченных боевиками территорий под контроль центральной власти. Поскольку это необходимо в первую очередь Украине, оправданно ожидать именно от Киева разработки этого плана с последующим его обсуждением другими участникам процесса. И Россией, и Евросоюзом, и США. Собственно, такую работу Петр Порошенко уже выполнял, предложив в июне, вскоре после своего избрания на пост президента, в качестве «дорожной карты» урегулирования кризиса Мирный план Порошенко. Который и лёг в основу Минских договорённостей.
Правда, то, что потом этот мирный план трансформировался в «совместные шаги, направленные на имплементацию Мирного плана президента Украины П. Порошенко и инициатив президента России В. Путина» (именно так обозначен путь к деэскалации ситуации на Донбассе в минском протоколе по итогам консультаций Трёхсторонней контактной группы) во многом предопределило провал мирного процесса. Россия традиционно любые неопределенности трактует исключительно в своих интересах. А скорейшее установление прочного мира на Донбассе и возвращение захваченных боевиками территорий под юрисдикцию центральной украинской власти в этих интересах точно не значатся. Это — украинские приоритеты.
Поэтому выглядит непонятным, почему спустя более чем три недели после «выборов» 2 ноября официальный Киев до сих пор не сформулировал и не предложил и России, и западным партнерам новое видение выхода из кризиса. Притом, что военной составляющей конфликта Киев уделяет достаточно большое внимание и действует здесь гораздо оперативнее. Так, уже через день после фарса с выборами в «ДНР»-«ЛНР» президент Порошенко усилил военный потенциал наших боевых частей на случай наступления российских войск и боевиков на Мариуполь, Бердянск, Харьков и Днепропетровск.
Есть и еще один важный момент. Как это ни болезненно для всех, считающих Путина врагом Украины, в новом мирном плане должны быть четкие гарантии того, что хозяин Кремля сможет выйти из конфликта на Донбассе, сохранив политическое лицо. Поскольку есть кое-что опаснее агрессора Путина. Это — агрессор Путин, загнанный в глухой угол. С учетом уровня всё возрастающей неадекватности политики Москвы в условиях нынешней частичной открытости России миру, сложно представить, что может предпринять Москва образца зимы-2014/2015, у которой будут отрезаны все пути к отступлению.
Пока же нового Мирного плана нет. И в зоне конфликта продолжают ежедневно гибнуть люди. От того, насколько быстро Киев разработает и начнет осуществлять на практике план достижения реального мира в Донецкой и Луганской областях, зависит, прежде всего, сохранение жизней украинцев на Донбассе.
