Текущие события в Ираке говорят об очередной волне дестабилизации на Ближнем и Среднем Востоке. После вывода американского контингента, шиитскому правительству Н. аль-Малики так и не удалось интегрировать суннитское меньшинство в политическую жизнь страны и добиться успеха в борьбе с терроризмом.
Бывшие офицеры и члены партии «Баас» времён Хуссейна сменили военную форму на религиозный фундаментализм, дабы привлечь на свою сторону сирийских боевиков. Конечная цель — свержение проамериканского режима в Ираке и формирование объединённого халифата в виде Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ). Исламизация Ирака отразится на геополитической ситуации всего региона. По отношению к непризнанному международным сообществом исламскому государству будут введены санкций ООН. Международная изоляция Ирака означает заморозку добычи нефти и повышение мировых цен на чёрное золото. Не говоря о волнах беженцев среди местных шиитов и курдов в Иран, Турцию и Саудовскую Аравию. Дестабилизация ситуации в регионе может произойти по «принципу домино». Уже сегодня иракские курды декларируют возможность создания независимого государства на севере Ирака в целях защиты от суннитских боевиков. Воссоединиться с соплеменниками могут пожелать населённые курдами районы Турции, Ирана и Сирии. Предсказуемой может оказаться исламистская экспансия в государства Восточного Средиземноморья (историческая область «Левант»), включая Ливан и Иорданию. Слабые в военном плане монархии Персидского залива не смогут эффективно противодействовать аппетитам ИГИЛ.
Однако интересен другой момент. Не исключено, что иракский кризис будет использован США в качестве рычага для изменения расстановки сил на Ближнем и Среднем Востоке в свою пользу. Ещё до иракских событий над интересами США в «жизненно важном регионе» навис Дамоклов меч. Турция всё более дистанцируется от атлантического вектора, пытаясь позиционировать себя в качестве субрегионального центра силы. Союзный Израиль зажат между нестабильным Египтом и Сирией. А союзник по афганской компании Пакистан дестабилизирован талибами, по зеркальному сценарию. Саудовская Аравия, на которую возлагалась надежда регионального лидерства, скорее предпочтёт достичь «холодного мира» с ИГИЛ, нежели становиться оплотом для борьбы с исламизацией под звёздно-полосатым флагом. Хотя даже в случае ухудшения политического диалога между Саудовской Аравией и США разрыв сотрудничества в нефтяном секторе маловероятен. Возможно, сближение с Ираном в контексте совместного оказания содействия правительству Ирака в борьбе с боевиками ИГИЛ как раз и направлено на возрождение некогда крепких позиций США на Ближнем и Среднем Востоке. Участие военных специалистов Ирана на стороне иракской армии даёт возможность США без военного вмешательства добиться нейтрализации угрозы своим интересам в лице ИГИЛ чужими руками.
Суннитский экстремизм вызывает опасения и у Ирана. Вмешательство в иракский кризис позволит Ирану предотвратить появление богатого нефтью геополитического конкурента в лице ИГИЛ с альтернативной формой исламской государственности. Насущен и вопрос предотвращения появления тысяч курдских и шиитских беженцев на своей территории.
В случае успеха совместной борьбы с боевиками ИГИЛ, США и Иран смогут перераспределить сферы влияния в регионе. Нефтяные месторождения в Ираке, независимо от территориального устройства страны, будут разделены между американскими и иранскими компаниями. Сирия продолжит оставаться в сфере влияния Ирана. США сохранят под колпаком своих интересов богатые нефтью страны Персидского залива. Очевидные выгоды извлекает для себя Иран. Сотрудничество с США в урегулировании иракского кризиса повысит уровень взаимного доверия, станет аргументом в пользу окончательной отмены санкций и поможет правительству Х. Роухани возобновить экспорт нефти и природного газа. Американско-иранское сближение может создать предпосылки для переориентации потоков поставок природного газа в европейском направлении. Вероятно, США рассчитывают «вбить кол» в энергетический диалог ЕС и РФ за счёт иранского газа. На текущий момент РФ пытается добиться уступчивости ЕС по «украинскому вопросу», демонстрируя решительность в вопросе «переориентации» поставок голубого топлива в Китай. Однако в таком случае ЕС сможет компенсировать потери за счёт импорта иранского природного газа. Не говоря о стимуле для снижения рыночных цен на голубое топливо.
Основным вопросом остаётся достижение стабильности в Ираке и Сирии, через территорию которых возможна доставка природного газа до средиземноморских портов. Нельзя исключать и отгрузку природного газа из Ирана через существующие терминалы в Персидском заливе. В случае затягивания иракского кризиса по сирийскому сценарию целесообразна реанимация проекта газопровода Иран-Армения-Грузия с дальнейшей доставкой европейским потребителям. Но в данном случае вопрос упирается в интересы России. Существует соглашение о закупке Арменией 2,5 млрд. куб. м. природного газа в течение 2014-2018 гг. Альтернативой могли бы стать маршруты Иран-Туркменистан-Азербайджан-Грузия или Иран-Азербайджан-Грузия. Однако долю скептицизма вселяет наличие территориальных споров между Ираном и Азербайджаном касательно принадлежности одноимённой иранской приграничной области.
Неоднозначна и степень заинтересованности Ирана играть роль партнёра США на постоянной основе. Ведь именно с подачи США свыше 30 лет Иран находился в международной изоляции. Не факт, что отпечаток многолетнего контр-американского курса и комплекс «великой державы» не возьмут верх над внешней политикой будущих поколений иранских руководителей. Нельзя исключать, что после выведения на европейский рынок своего природного газа Иран сделает ставку на охлаждение отношений с США и укрепление своих интересов на Ближнем и Среднем Востоке. Ведь газовый диалог ЕС и Ирана не означает прямой зависимости от США. Вопрос взаимозависимости Ирана и США будет вплотную привязан к продолжительности процесса стабилизации в Сирии и Ираке. Вместе с тем очевидно одно. Вряд ли США и Иран в одиночку добьются успеха в отстаивании своих интересов в регионе Ближнего и Среднего Востока.
