Милан, 1832 год, летний двор Академии художеств. Профессор Джованни Мильяра проводит занятия с двумя своими студентами Антонио Калероне и Луиджи Премацци. Уже много месяцев все лекции начинаются с одной и той же фразы: «Самое главное -- не торопиться...» и затем: «Акварельная краска должна по вкусу напоминать человеческую слезу».
Луиджи Премацци всего восемнадцать лет, он еще не изведал настоящего горя и не знает вкуса слёз. Его мазки энергичны, крупнозернистая поверхность бристольского картона заполняется грунтом, а плотная суспензия золотистой охры, взвешенная в яичном белке, не дает смешиваться водянистым тонам. Тонкая колонковая кисть помогает резервировать пространство будущего этюда и отбивает границы световой растяжки.
В начале ХIХ века акварель — одна из сложных техник в живописи. Её используют для иллюстраций монастырских книг, светских открыток, мелких альбомных этюдов. Фотографии еще нет, потому европейские монархи и владетельные синьоры тратят большие деньги, заказывая акварельные изображения своих замков, парков и фонтанов в крупном формате.
Водяная стихия акварели подвластна не всякому исполнителю. Её текучая природа непредсказуема и заставляет художника не управлять влажностью живописного пространства, а пребывать в состоянии движения воды. Эта техника восприимчива к темпераменту и психике мастера.
Акварель — моментальная фотография из прошлого. Если масляная картина может писаться годами, то водный мир красок требует одного или нескольких сеансов.
Луиджи Премацци сосредоточен, он плывет в родной стихии и не хочет выбираться на сушу из реки акварельных слёз. Вот уже два года профессор Мильяра требует от своих учеников предельной самоотдачи: один этюд в день и многослойная картина за неделю. Тяжелый труд. Вкуса человеческой слезы молодые люди еще не знают, зато вкус человеческого пота им известен.
Вкус человеческого пота
Джованни Мильяра надеялся, что его трудолюбивый студент Луиджи пойдет по стопам учителя и станет театральным художником. В "Ла Скала" сценографам давали приличное жалованье, которое гарантировало безбедную старость, но... старость была далека, а житейские соблазны -- рядом.
После занятий в академии Премацци разгуливает с этюдником по холмам Монца, иногда забредая до Сан-Коломбано, где руины старинного замка утопают в рощах старых маслин, а вечерами пропадает в маленьких кабачках в квартале Виа-де-Амичис.
Однажды он устроился с мольбертом на аллее, ведущей к развалинам церкви Санта-Текла и приготовился «испортить картон на скорую руку». Руины древнего баптистерия ручьями протекли на переднем плане, зарезервированная перспектива «ушла» под сухие ветви олив.
Луиджи увлекся. Порошком пемзы он убрал синеву дальнего плана, сделав прозрачными облака в растяжке с китайским грунтом, затем немного лессировал скребцом, и... появился таинственный сумрак громадных валунов. Агатовой рукояткой мастихина Премацци отшлифовал горизонт, потом прислонил мокрую фланель с обратной стороны картона, чтобы не пересушить грунт.
Пот струился по лицу молодого художника, капли падали с носа, они были солеными на вкус. Этюд получался, последние мазки уверенно добавляли акценты пейзажа...
— Совершенно замечательно! Очень похоже, не правда ли, Серджио?..
Луиджи обернулся. За спиной стояли молодая женщина в белом платье с летней вуалью и дородный мужчина в прогулочном костюме от хорошего портного.
— Немного добавить кобальта в небо, — показал тростью в левый угол, — и будет недурно... Весьма недурно...
— Нет, синьор, — художник вытер лицо запачканной фланелью, — кобальт здесь не нужен. Немного лессировки, и небеса станут глубокими...
— Какая еще лессировка?! Что вы, любезный, нас путаете...
— Серджио, — женщина тронула спутника за локоть, — может быть, мы послушаем мастера у себя дома?.. Вот моя карточка, здесь указан адрес. Приходите завтра, ближе к вечеру и прихватите что-нибудь из своих работ, нам это интересно, правда, дорогой...
Так Луиджи Премацци познакомился с обер-гофмейстером, заведующим всеми императорскими театрами Российской империи, князем Сергеем Сергеевичем Гагариным.
Вельможное семейство сделало молодому человеку такое предложение, от которого отказаться было нельзя. Гагарины пригласили живописца к себе в имение преподавать акварельную технику двум своим дочерям. Условия: полный пансион и жалованье 8000 рублей серебром (17000 ливров). Огромные деньги по тем временам, сценограф в "Ла Скала" получал 700 ливров за весь театральный сезон.
Князь выправил итальянскому художнику подорожную и паспорт под русским именем. В 1834 году Людвиг Осипович Премацци прибыл в Санкт-Петербург.
Под русским именем
Молодой живописец приехал из родной Италии в совершенно другой мир, где суровый климат контрастировал с экзотическими запросами аристократической элиты. В усадьбе Никольское-Гагарино был разбит настоящий французский парк. Оранжереи, раскинувшиеся на нескольких десятинах каменистой северной земли, удивляли кокосовыми пальмами, ананасовыми кустами и хлебными деревьями. Нарочитая роскошь княжеских усадебных интерьеров диссонировала с убогими помещениями сельских трактиров, бездорожьем и тотальной нищетой крепостных.
Премацци долго привыкал к русскому быту. Он родился 30 января 1814 года в Милане. Отец — мелкий торговец колониальными товарами — умер, когда мальчику было всего одиннадцать лет. Спустя три года, во время эпидемии чумы, похоронили мать. Опекуны продали дом и налаженный бизнес отца, чтобы на проценты с капитала ребенок получил образование. Детство было не голодное, однако и особых излишеств не было.
Семья Гагариных жила широко. Ежедневно за обедом собиралось до сорока человек режиссеров, художников и актеров императорских театров. Княгиня Изабелла Гагарина давала дочерям Варваре и Александре домашнее образование. С девочками занимались учителя танцев, вокалисты столичной оперы и профессора Санкт-Петербургского университета. Луиджи Премацци отвели на занятия акварельной живописью всего два часа в неделю. Свободного времени было предостаточно.
Луиджи не скучал. Ежедневно в пролетке он отправлялся на пленэр в парки Гатчины, Павловска и Петергофа. Однажды в разгар работы на Монплезире к нему подошли двое жандармов и попросили покинуть лужайку. Раздосадованный художник стал укладывать краски в ящик, но... на поляне появилось несколько военных, и полицейская охрана удалилась.
Это был Николай I в сопровождении адъютантов. Он поздоровался с живописцем и попросил показать альбом с работами. Русскому царю понравились акварели с интерьерами особняка Гагариных. Император заказал художнику несколько этюдов павильона «Озерки» в Александрии, а затем пятнадцать видов Кронштадтских военных сооружений.
Интерес государя — самая лучшая реклама. К Людвигу Осиповичу Премацци за акварелями потянулись члены императорской фамилии и высшая аристократия Санкт-Петербурга. В короткое время он выполняет заказы дворцовых интерьеров барона Штиглица, усадеб Нарышкиных, Щербатовых, Демидовых и Юсуповых.
Молодой человек внезапно обретает популярность и деньги. Он переезжает в просторный особняк возле Аничкова моста, обзаводится камердинером и прислугой.
Премацци становится одним из востребованных живописцев в России. По заданию обер-гофмаршала императорского двора он, совместно с академиками Константином Ухтомским и Эдуардом Гау, выполняет акварельные виды Зимнего дворца и Нового Эрмитажа, делает девять интерьеров Царскосельского дворца и кабинета вдовствующей императрицы в Ливадии.
Итальянец с русским именем становится первым художником в стране, который применяет многослойную технику в акварельной живописи.
Многослойная техника в акварели
Традиционная техника акварели в один слой требует специальных навыков исполнителя. Краска, попадая на влажную поверхность бумаги, растекается самым неповторимым образом, делая картину легкой и прозрачной. Однослойную работу практически нельзя скопировать, каждый мазок по мокрому листу уникален и неповторим. Всё делается на одном дыхании и в едином сердечном ритме.
Однако воспроизвести реалистичное изображение в один слой «по-мокрому» практически невозможно. Без «второго этажа» мелких мазков (лессировки) натура выглядит стилизованной и настроенческой. Чтобы пейзаж или интерьер обрёл эффект цветной фотографии, нужен слой мокрой краски, затем наложение по сухой поверхности, потом краска на яичном белке, которая не смешивается с другими тонами и, наконец, «акварельная слеза» — самая мелкая лессировка, которая «готовит» зрителя к комфортному восприятию пространства.
Луиджи Премацци достиг высшего пилотажа в многослойной акварели. За свою картину «Вид внутренности церкви Конно-Гвардейского полка» он получает звание академика перспективной живописи, а за три пейзажных этюда дачи Новосильцева в Царском Селе — профессора акварельной живописи.
«Акварельная слеза» — загадка для русских художников. Никто не может разгадать секрет конечной лессировки хитрого итальянца и повторить «оптическую реальность» мастера. По мнению современных критиков, нарочитая фотографичность Премацци вызывала восторг потребителя из-за возросшей потребности запечатлеть время «здесь и сейчас». Изобретение Луи Дагера получит широкое распространение только через два десятка лет.
Однако оптика «акварельной слезы» Премацци работала хорошо лишь при изображении интерьеров, в открытом пространстве эта техника сыграла с мастером злую шутку.
Оптика акварельной слезы
В 1850 году Луиджи Премацци по заданию императора и по ходатайству Морского ведомства отправляется в командировку по Южной России с заездом в Николаев. Художник получил задание создать серию акварелей с изображением панорамных видов города, кораблей, верфей и административных зданий командования Черноморского флота.
Морское министерство планировало к 25-летию царствования Николая I выпустить памятный альбом с картинами знаменитых живописцев. Премацци создали все необходимые условия для работы. Художнику выделили мастерскую, дали бот с матросами для «рисования видов с моря» и обеспечили необходимыми материалами.
Итальянец бродил по окрестностям города. За короткое время он сделал несколько замечательных акварелей: «Вид Николаева со стороны Ингула», «Эллинг № 4», «Эллинг № 7», «Летнее морское собрание», «Канатный завод на правом берегу Ингула» и «Ворота Адмиралтейства».
Статичные изображения легко укладывались в многослойную технику «акварельной слезы», но когда дело касалось кораблей, стоящих на рейде, начинались проблемы. Оказывается, морская вода скрадывает реальное расстояние до предмета. Оптика водной стихии отличается от восприятия пространства закрытых интерьеров.
Итальянец несколько недель мучался, пытаясь «угадать» линейную перспективу водного пейзажа. Нарочитая точность в изображении предметов не позволяла реализовать художнику конечный замысел композиции. Корабли оказывались или дальше, или ближе, чем диктовала реальность.
Премацци нервничал, он потерял аппетит и стал раздражителен. «Акварельная слеза» не работала. Морская стихия отказывалась подчиняться сухой теории профессора Джованни Мильяры. Незаконченные пейзажи немым укором висели на стенах мастерской.
Сегодня трудно определить, кто подсказал итальянцу выход из тупиковой ситуации. Николаевский историк Юрий Крючков справедливо полагает, что знаменитому живописцу помогли николаевские художники, которые служили в Гидрографическом бюро Черноморского флота. Корабли в пейзажах Премацци были дорисованы художником гравировальной палаты Подустовым.
Николаевский живописец справился с «оптической» проблемой так, как это делают современные акварелисты. Он ушел от скрупулезной точности в изображении кораблей, поместив их в масштабность зрительного восприятия человека.
Морские суда у него бликуют на воде в легкой дымке. Не видно такелажа, не различаются мелкие детали надстройки, дается только общий вид военных парусников. Зритель, включая воображение, сам доделывает внутреннюю работу художника.
Уязвленный Премацци отказался воспринять условную живопись безвестного провинциального художника. До конца жизни итальянец оставался верен своей «акварельной слезе». За долгую практику он написал более 1500 акварельных этюдов, интерьеров царских и вельможных дворцов. Живописец под занавес жизни часто путешествовал, знаменитый мастер был популярен при многих европейских дворах.
* * *
В Украине художник побывал дважды. Он провел здесь десять месяцев. Кроме пейзажей Николаева и Севастополя, итальянец выполнил 14 акварелей резиденции киевского военного губернатора князя Иллариона Васильчикова, 5 этюдов окрестностей Кременца и 23 вида прилукского имения мецената Григория Галагана. Это украинское наследие мастера сегодня хранится в фондах санкт-петербургского Эрмитажа.
В 1850 году Премацци побывал в гостях у Дмитрия Трощинского в имении Кибенцы. Он попытался уговорить вельможного казака организовать в его художественной школе общество украинских акварелистов, но... не получилось. Известный благотворитель считал технику водных красок «детской забавой». Санкт-петербургское Общество русских акварелистов будет создано по инициативе итальянца только в 1887 году.
Умер Людвиг Осипович Премацци в 1891 году при посещении Константинополя. Его прах перевезли в Санкт-Петербург и похоронили на Тихвинском кладбище.
