Дорогие читатели «Фразы», наше издание хочет положить начало новому циклу статей под условным названием «Вечерние беседы у камина». Задумывается это всё как неторопливые разговоры на разные темы людей, которым эти темы «близки». Об экономике будут беседовать экономисты, правовые вопросы — будут обсуждать юристы, и т. д. В случае необходимости экономисты будут задавать вопросы юристам, и — наоборот. Наша цель — знакомить читателей с профессиональными точками зрения на события, происходящие в Украине и за её пределами.
Все участники бесед — реальные люди, которые, однако, не стремятся к публичности. По этой причине мы приняли решение скрыть их за псевдонимами. Who is who, «Фразе» известно. В случае необходимости — «награды» найдут своих героев.
Итак, представьте себе уютный загородный дом, комнату с камином, вечер, полумрак, удобные кресла, потрескивание горящих дров, блики огня на стенах, причудливую игру света и тени...
Возле камина сидят мистер Гуднайт, с чашечкой горячего кофе в руке, и синьор Буонанотте, неспешно поглаживающий кота, развалившегося у него на коленях.
Мистер Гуднайт: Коллега, я тут прочитал, интересную информацию. Вот послушайте:
Совладелец «Дельта Банка» (г. Киев) Николай Лагун приобретает «Кредитпромбанк» (г. Киев) за символическую цену 1 доллар. Об этом он заявил в интервью интернет-изданию «Экономическая правда».
«Мы действительно пришли к соглашению со всеми акционерами „Кредитпромбанка“ о приобретении 100%-ного пакета его акций. Сейчас мы проходим процедуру согласования сделки в Антимонопольном комитете Украины и Нацбанке...», — сказал Н. Лагун.
Как сообщал УНИАН, в сентябре т.г. представитель одного из кредиторов «Кредитпромбанка» заявил агентству, что миноритарии «Кредитпромбанка», которые стали его акционерами в результате реструктуризации задолженности банка перед кредиторами, будут принимать консолидированное решение о возможной продаже акций.
В октябре 2010 года пул иностранных кредиторов договорился о реструктуризации задолженности «Кредитпробанка» на общую сумму 400 млн. долл. В результате договоренностей была осуществлена конвертация краткосрочных кредитов на общую сумму около 300 млн. долл. в более длинные инструменты, другая часть — на уровне 100 млн. долл. инвестирована в акционерный капитал.
Для приобретения акций кредиторами была создана кипрская компания Kalouma Holdings Limited, которая в результате проведенной в 2011 году допэмиссии стала владельцем 47,783% «Кредитпромбанка».
Справка УНИАН. ПАО «Кредитпромбанк» создано в 1997 году и на сегодняшний день входит в группу крупнейших банков Украины.
Активы банка на 1 октября 2012 года составили 12,548 млрд. грн, кредиты и задолженность клиентов — 9,931 млрд. грн, обязательства — 10,433 млрд. грн, уставный капитал — 2,636 млрд. грн, собственный капитал — 2,115 млрд. грн. «Кредитпромбанк» в январе-сентябре т. г. получил чистую прибыль 2,9 млн грн. Основными акционерами банка являются компании Kalouma Holdings Limited (Кипр) — 47,783%, Fintest Holdings Limited (Кипр) — 28,717%, Homertron Trading Limited (Ирландия) — 23,5%. Акционерами компании Kalouma Holdings Limited являются 28 иностранных финансовых институтов, в частности Европейский банк реконструкции и развития.
Можете как-то это прокомментировать? Мне лично такие сделки не по нраву. Что скажете?
Синьор Буонанотте: Что касается сделки, то я ничего невозможного в ней не вижу. Учитывая «прописку» акционеров «Кредитпромбанка» (Кипр и Ирландия — европейские офшоры) вполне можно предположить, что господин Лагун со своего счета в банке «Дельта» действительно перечислит 1 доллар (в гривне, по курсу НБУ) на счета указанных акционеров, открытых на территории Украины (в том же «Кредитпромбанке»). А остальные расчеты будут производиться уже за рубежом между компаниями-акционерами банка и офшорными компаниями господина Лагуна, которые не подпадают под юрисдикцию Украины. Соответственно условия этой части сделки освещены не будут (как и тот факт, что налоги в Украине с этой сделки также никто платить не будет). Как говорится, «кто заказывает музыку, тот налогов не платит».
Мистер Гуднайт: То есть — всё-таки обман, фиктивная сделка?
Синьор Буонанотте: Я бы не говорил об обмане. Это, скорее, ловкость рук, когда все видят только то, что им хотят показать. Да, для постороннего наблюдателя странность покупки не самого маленького в Украине банка за 1 доллар заключается в том, что собственный его капитал на сегодняшний день — больше 2 млрд. грн. (что эквивалентно 260 млн. долларов (!)), а покупка банка (как и любого предприятия) представляет собой именно покупку его капитала. Вот тут у «восхищенной» публики и возникает закономерный вопрос — как может что-то стоимостью 260 млн. долларов быть продано за 1 доллар? Понятно, что на цену покупки (как и на цену любых акций) влияет множество факторов, как локальных (экономическое состояния банка и перспективы его развития), так и глобальных (экономическая ситуация, инвестиционная привлекательность страны, перспективы рынка и т.д.). Но, даже учитывая мировой кризис и неутешительное состояние дел в нашей стране, продавать акции компании в 330 млн. раз дешевле их номинала — это «высший пилотаж». Не у всякой компании-банкрота такая низкая цена продажи (ибо всегда остается что-то допродать). Поэтому, чтобы банк стоил 1 доллар, реальная стоимость его капитала (и имущества) должна равняться практически нулю.
Теоретически такая ситуация возможна. Я бы такое состояние банка назвал «техническим банкротством». Ибо, если рассматривать банкротство любого юридического лица с точки зрения его акционеров, то оно заключается в том, что они, как Буратино, теряют свои «пять золотых», «посаженных» в капитал данного предприятия в надежде, что вырастет дерево с золотыми листьями. Что означает для действующих акционеров «Кредитпромбанка» его продажа за 1 доллар? Правильно, это означает, что они при такой сделке также практически полностью теряют свои инвестиции в капитал банка и для них эта сделка ничем не отличается от банкротства, при котором они, все равно, не могут потерять больше той суммы, которую внесли в капитал. Ну, разве что, сделали глупость и разместили в своем же банке крупные депозиты. Но тут уж ничего не поделаешь — «бачили очі, що купували, тепер їжте, хоч повилазьте».
Так что же может заставить акционеров продать принадлежащее им нечто стоимостью 260 млн. долларов за 1 доллар? Только осознание, что она реально стоит не больше 1 доллара (ибо поверить в то, что господин Лагун обладает экстрасенсорными способностями и смог загипнотизировать руководство 28 иностранных экономических институтов вкупе с другими акционерами — смешно). А это может означать только одно — наличие у банка неких скрытых проблем, которые несут в себе потенциальные убытки в размере собственного капитала. Хотя наши «фокусники» и здесь навели «тень на плетень»: обычно, когда у банка дела совсем плохи, он показывает стойкие убытки, а наш же банк показал неплохую прибыль (почти 3 млн. грн).
Мистер Гуднайт: В отношении прибыли могу предположить, что в начале её показали, а решение о продаже банка принимали позже.
Синьор Буонанотте: Обычно высокую прибыль показывают, чтобы повысить цену продажи, а не наоборот. Следовательно, порядок все же был другой: сначала приняли решение о продаже, а потом «поскребли по сусекам» и показали прибыль (первые два квартала года банк сработал практически в ноль). Но если даже при такой прибыли цена продажи оказалась на уровне плинтуса, то не могу себе даже представить, какова бы была эта цена, если бы банк не показал прибыли вообще. Может тогда акционеры платили бы Лагуну? Это было бы даже не смешно. Но, тем не менее, наличие прибыли не снимает главного вопроса — какие же это скрытые проблемы могут быть у банка, что так сильно повлияли на цену?
Первое (и, наверное, самое вероятное) что приходит в голову, — это предположение, что у банка не все хорошо с кредитным портфелем, реальная стоимость которого намного ниже его балансовой стоимости, отраженной в финансовой отчетности. Если это так, значит, банку в ближайшем будущем грозит необходимость проведения существенного доформирования резервов под обесценение кредитов, что напрямую уменьшит размер его капитала. Как говорится, «вот тебе бабка и Юрьев день».
«А как же имущество? — спросите вы. — Ведь даже если у банка не все хорошо с кредитным портфелем, реальная стоимость которого намного ниже балансовой (номинальная стоимость минус сформированные резервы), что требует формирования дополнительных резервов, у него есть собственность (недвижимость), которая имеет рыночную стоимость и может быть просто продана, что даст прямой доход». И будете правы.
Поэтому, если основываться на этой нашей гипотезе, то для того, чтобы стоимость «Кредитпромбанка» стала равна 1 доллару, он должен иметь настолько низкое качество кредитного портфеля, что ему потребуется произвести доформирование кредитных резервов в размере 2,3 млрд. грн. (величина собственного капитала + стоимость основных средств). Учитывая, что по состоянию на 01.10.2012 резерв банка под обесценение кредитов составлял 2.1 млрд. грн (21% от номинального размера портфеля), такое доформирование резервов приведет к более чем двукратному их увеличению. В результате этого доля резервов достигнет 45% портфеля. Думаете, это очень много? Ошибаетесь. По оценкам специалистов Всемирного банка средний уровень «проблемности» кредитных портфелей у украинских банков составляет 42%, так что результаты наших «расчетов» находятся в зоне статистической вероятности.
Мистер Гуднайт: Ага! Значит, вне зависимости от состояния кредитного портфеля и его реальной стоимости, «Кредитпромбанк» владеет недвижимостью, которая может быть профессионально оценена. Украинские оценщики с такой задачей однозначно могут справиться. Ничего необычного или экзотического — обычные здания и сооружения... Извините, я прервал вас. Продолжайте, пожалуйста.
Синьор Буонанотте: Спасибо. Вы, кстати, подняли очень интересный вопрос. Не удивлюсь, если выяснится, что реальная стоимость основных средств банка (по балансу — 150 млн. грн) также значительно ниже их балансовой стоимости (ведь покупалась она до кризиса, когда были совсем другие цены). Посему эту тему надо будет как-нибудь позже обсудить поподробнее. А сейчас возвращаюсь к нашим «баранам». Хотя, конечно, они отнюдь не «бараны». Однако странно следующее: акционерами банка уже несколько лет являются иностранцы, в том числе и такая солидная организация, как ЕБРР. Я не верю, что они не осуществляли мониторинг работы банка в целом и не делали оценку качества его кредитного портфеля (у ЕБРР точно есть по этому поводу четкая программа мониторинга), к тому же банк ежегодно проходил внешний аудит. И тут вдруг — «бац, вторая смена», — обнаружили, что банк практически банкрот? Не похоже все это на них. Тем более что пару лет назад банк уже испытывал финансовые трудности в своей работе (на его балансе до сих пор висит 520 млн. грн. накопленных убытков), и его приходилось докапитализировать (в 2010 г. — на 500 млн. грн, в 2011 г. — на 800 млн. грн.). Поэтому нынешняя ситуация может быть продолжением или следствием «старых грехов». Только сейчас акционеры пришли к выводу о нецелесообразности тянуть и дальше весь этот «воз» на себе.
Конечно, учитывая в какой «сказочной» стране мы живем, может существовать еще один вариант событий. Вы уже догадались? Ну, это когда от всего «духом отечества» попахивает. Ведь мы-то знаем, что главное богатство нашей страны — это люди, которые то, что «плохо лежит» — украдут, а то, что «плохо пахнет», — спрячут с глаз долой. А вот главный недостаток иностранцев в том, что они слишком доверяют бумажкам. Поэтому я вполне себе могу представить ситуацию, когда «наши» все это время усердно «обвешивали лапшой» акционеров, да так, что они все эти годы были абсолютно уверены, что в их банке все в полном ажуре, но как-то вдруг обнаружили, что на самом деле ему «крышка». А вот как и почему так могло произойти, — это вопрос уже к контрольным и следственным органам.
Конечно, за отчизну обидно — еще один банк с иностранным капиталом покинул украинский рынок. Хотя по-человечески иностранцев понять можно. Для них (иностранных инвесторов) уход сейчас с нашего рынка — совершенно оправданный и логичный шаг, который говорит скорее о мудрости того, кто его сейчас делает, а не о его глупости. Наверное, те, кто еще остаются на нашем рынке, выглядят в глазах своих коллег у себя на родине гораздо менее адекватными. Но с нашей-то стороны все это видится не так приземленно. Нам ведь что главное — чтобы красиво было. А тут... Нет, мы все прекрасно понимаем, что состояние украинской экономики и перспективы ее развития не внушают никакого оптимизма и поэтому отсюда надо «делать ноги» и побыстрее. Но делать это нужно с достоинством и не унижать себя при этом. Зачем всем показывать, что вы оказались неэффективными и недостаточно квалифицированными менеджерами для работы в Украине? Это же полная потеря имиджа. Ведь другие иностранные акционеры, которые тоже продают свои украинские банковские «дочки», не оформляют это как полную «капитуляцию» (во всяком случае, не афишируют сей обидный факт), хотя, насколько я знаю, в их банках дела обстоят тоже далеко не блестяще.
Поэтому могу констатировать: в этой сделке очень много неясного, вызывающего вопросы, на которые у стороннего наблюдателя нет четких и прямых ответов. А когда у человека нет понятных ему ответов, он начинает предполагать самое худшее.
Мистер Гуднайт: Допускаю, что влияние ЕБРР в «Кредитпромбанке» было незначительным — он был одним из 28 собственников пакета в 47,783%. Значит, можно предположить, что его доля была где-то в размере 1,7%. Что может миноритарий контролировать? Кстати, относительно иностранных акционеров — больше чем уверен, что за Fintest Holdings Limited и Homertron Trading Limited в действительности стоят подданные Украины. О Kalouma Holdings Limited (Кипр) так не скажу, а вот первые два — точно!
Покупка за 1 доллар — какая-то «левая» операция. В этом мы с вами пришли к консенсусу. По-хорошему, с такими сделками должны серьезно разбираться фискалы, финмониторинг, и прочие институции по противодействию отмыванию средств, добытых преступным путем...
Синьор Буонанотте: Что касается Fintest Holdings Limited и Homertron Trading Limited , то, если я не ошибаюсь, за этими двумя компаниями стоит некий господин Константинас Папунидис (что-то мне подсказывает, что он грек), совершенно не являющийся гражданином Украины. Хоть и допускаю, что он может быть номинальным собственником. А за Kalouma Holdings Limited стоит пул разнообразных финансовых компаний, про реальных собственников которых я мало что знаю. А вот НБУ — знает прекрасно (ибо мониторит всех крупных собственников банка). Что же касается сентенции, что «с такими сделками должны серьезно разбираться фискалы, финмониторинг, и прочие институции по противодействию отмыванию средств, добытых преступным путем», то позволю себе не согласиться. И вот почему.
Во-первых, уплата налогов. Если я все правильно понимаю, то платит налог тот, кто получает доход со сделки, а это — продавцы, а не покупатель (Лагун). Но продавцы, которые действительно должны заплатить налог на полученную от продажи прибыль, вообще-то не являются резидентами Украины и в любом случае у нас налоги не платят. Поэтому все стенания по поводу их уклонения от уплаты налогов в казну Украины — явно не по адресу. А какие налоги они у себя платят — это, как говорится, «не наше собачье дело».
Во-вторых, законность сделки. Хочу напомнить, что участниками сделки со стороны акционеров выступают исключительно нерезиденты Украины. Если предположить, что реальная операция купли-продажи банка действительно будет осуществлена между ними и одной из офшорных компаний господина Лагуна, то правомочность и законность этой операции будет регулироваться исключительно законодательством той страны, где зарегистрированы данные компании. И почему-то я уверен, что сделка эта будет осуществлена в полном соответствии с местным законодательством, и ничего подозрительного в себе содержать не будет. И, следовательно, какие-либо претензии со стороны местных контрольных органов будут исключены.
Если же имеются ввиду «претензии» со стороны отечественных органов, то какое отношение к этой сделке будут иметь наши фискалы, вместе с нашим финмонитрингом, — я не понимаю. Понятно, что они хотят знать все и про всех, чтобы при случае... «наехать» на бизнес. (Может, акционеры-нерезиденты и уходят, потому что устали от нашего «государственного рэкета»). Но тут уж извините. В данном случае им придется только «слюни пускать», ибо никаких подтверждающих документов о сути и размере сделки у них не будет, а на основании только подозрений и умозаключений дело не откроешь.
В-третьих, — преступный путь. Если бы работа через офшорные компании у нас была преступлением, то тогда в тюрьме сидели бы почти все наши олигархи, депутаты, «гарант конституции» со своей «семьей», высшие чиновники (включая высшую прослойку прокуроров, судей, милиционеров, налоговиков и т.п.). А раз все вышеперечисленные спокойно работают через офшоры, значит по умолчанию это законно. Тем более что по законам тех государств, куда утекают их деньги, — они добропорядочные и законопослушные бизнесмены. А наше мнение, коллега, в части понимания преступного пути никого из них не волнует. И вообще, у нас градация «преступный-законный» лежит в плоскости политических предпочтений, а не экономических действий. Вот если бы Лагун был ярым соратником-сподвижником и финансовым спонсором Тимошенко — тогда другое дело: все, что он бы делал — было бы незаконным.
Продолжение читайте на следующей странице
Мистер Гуднайт: Согласен. Но я говорю не о законе, а о здравом смысле и честности.
Синьор Буонанотте: Ну а понятие «здравый смысл» — это вообще Клондайк для психиатра. С моей точки зрения «здравый смысл» (в смысле честности) и бизнес — это совершенно разные вещи. Если бы бизнес базировался на честности, то бизнесмены были бы самыми бедными людьми, а не наоборот. И это всеобщий закон, а не особенность Украины.
Мистер Гуднайт: Здравый смысл не так далёк от бизнеса, как это может показаться. Возможно, я несколько идеалистически настроен, но и честность, по-моему, также является нормальной составляющей бизнеса. Естественно, всегда были, есть и будут проходимцы-торгаши, которые выдают осетрину второй свежести за качественный товар. С ними борются. И государство, и покупатели, и конкуренты. К сожалению, не так успешно, как хотелось бы...
Синьор Буонанотте: Что ж, коллега, давайте по порядку. Как мне кажется, необходимо различать «общечеловеческий здравый смысл» и «здравый смысл бизнеса». Почему я так думаю? По результатам многочисленных исследований ученые пришли к выводу, что только примерно 6% населения (человечества) имеет способность заниматься бизнесом (для остальных это не только бесполезно, но и вредно!). Причем это соотношение работает (+/- пара %) в любом этносе, религиозной группе или экономической системе (даже среди евреев, которым приписывают особенную предрасположенность к деятельности в этой сфере!).
Суть бизнеса — извлечение прибыли (работать себе в убыток — это уже не бизнес, а мазохизм). А получение прибыли (продать вещь стоимостью 1 грн. за 1 грн. + 1 коп) невозможно без «обмана и надувательства», пусть и в хорошем смысле этого слова. Для этого надо иметь особые мозги.
В это же время остальные 94% населения (куда вхожу я, многие мои друзья и знакомые и, возможно, вы) живет на других понятиях «здравого смысла» (их может быть несколько в зависимости от традиций страны, ее культуры, религии, уровня образования, жизненного опыта и т.д.). Поэтому надо различать, какой или чей «здравый смысл» мы имеем в виду. Для меня «здравый смысл бизнеса» неприемлем (и я прекрасно осознаю, что я не могу, и никогда не буду заниматься бизнесом, ибо я для него не создан, так же как он — не создан для меня). А учитывая соотношение 94% к 6%, считать «здравый смысл бизнеса» — «общечеловеческим» я также категорически не считаю возможным.
А насчет «проходимцев-торгашей» отвечу словами Маркса: «Нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал ради 300% прибыли». Это значит, что условия ведения бизнеса определяют степень нечестности бизнесмена. Поэтому, в идеале, бизнес должен работать в рамках закона, который ограничивает его изначальную «нечестность» и стремление к наживе любой ценой какими-то рамками. А вот с теми, что выходит за рамки закона, надо бороться, чтобы минимизировать этот процесс. Но у нас те, кто должны бороться, сами этот процесс и возглавляют. Так чего же мы хотим?
Мистер Гуднайт: Но если смотреть на ситуацию не через призму правил международных финансов, а просто по-человечески, то совершенно очевидно, что сделка, в которой товар стоимостью 100 гривен продается за 1 копейку — нечестная. Это в любом случае или сговор, или обман, или использование монопольного положения, или уклонение от налогов, или всё перечисленное вместе, или в различных комбинациях.
Синьор Буонанотте: Если товар на самом деле стоит 100 гривен (а не нам хочется, чтобы он столько стоил), то продажа «задешево» действительно выглядит «нелогично». Но делать однозначный вывод о честности или нечестности такой сделки, не имея о ней полной информации и основываясь лишь на каком-то единичном факте, — как минимум не очень разумно. Тем более что оценка эта будет очень варьироваться от того, на какой «стороне» ты себя представляешь. Если на стороне покупателя, то реакцией наверняка будет «ну и лох», а если на стороне продавца, то — «вот повезло козлине».
С другой стороны, вы же знаете еще из Маркса (а я точно знаю, что вы его читали), что товар стоит столько, за сколько его готовы купить. Если никто не хочет покупать банк даже за 2 доллара, значит 1 доллар — его справедливая цена. Вот спрашивается — почему вы, коллега, не хотите купить «Кредитпромбанк» за 2 доллара? Купили бы, а я подсказал бы вам, кому можно продать за 3. А с навара в сумме 1 доллар заплатили бы налог 1 гривну. И все честно. Вы же свои 2 доллара ни у кого не украли, я надеюсь?
Мистер Гуднайт: Все это понятно, но мне куда интересней было разобраться не с договорной ценой товара, а с его реальной стоимостью. Если бы «Кредитпромбанк» был выставлен на открытые торги, я не думаю, что не нашлось бы желающих купить его и за десятки миллионов долларов. А уж за
Синьор Буонанотте: Коллега! Если в «Кредитпромбанке» действительно есть проблемы, то Лагуну за то, что он взваливает их на свои плечи, надо Героя Украины давать! Или лучше довести банк до банкротства, а потом спасать «всем миром», как спасали «Родовид» и другие банки, ибо средств Фонда гарантирования вкладов может не хватить? Так ведь лишних денег в бюджете нет, а сокращать статьи финансирования Президента, Верховной Рады и других госорганов никто не будет. Так откуда денежки заберут? Правильно — со здравоохранения, образования и пенсионного обеспечения. Да под шумок половину еще и разворуют. Могут, конечно, и не спасать, но тогда течение событий может оказаться непредсказуемым. Ибо после того, как возле учреждений «Кредитпромбанка» появятся первые толпы его «обманутых» вкладчиков, «слабонервные» вкладчики других банков тут же побегут массово снимать свои вклады — «про всяк випадок». Чем это закончится — можно догадаться (аналогичные ситуации уже были), а вот, сколько из-за этогоеще банков ляжет, — вопрос.
Но вернемся к вопросу о стоимости. Реальная стоимость «Кредитпромбанка», как я говорил в самом начале, складывается из нескольких составляющих. Поэтому, чтобы утверждать, что банк стоит 100 млн. долларов, надо понимать, что рыночная стоимость его активов на сегодняшний день именно такова. Но может случиться так, что реально отображаемые на его балансе активы — «дутые» и фактически ничего не стоят (или стоят слишком мало в сравнении с обязательствами). А это значит, что погашать обязательства такого банка перед вкладчиками и кредиторами новый собственник будет из своего кармана. Так за что же тогда платить?
А насчет очереди из желающих купить банк хочу обратить внимание на то, что за последнее время уже несколько украинских банков с иностранным капиталом сменило своего собственника. Кто-нибудь видел очередь желающих их «прикупить»? Не секрет, что еще большее количество банков хотело бы сменить собственника, да вот только что-то пока не получается у них. Не потому ли, что просто нет желающих? Так почему за обладание «Кредитпромбанком» должна стоять очередь? Может, у него дела еще хуже, чем мы думаем... Я ответа не имею. И назвать реальную его стоимость тоже не могу. Но если бы меня спросили — хочу ли я купить этот банк за 1 доллар, я бы ответил отрицательно. И не потому, что у меня нет 1 доллара, а потому что мне не нужна вся эта головная боль. А господину Лагуну она, видать, нужна. Ну и флаг ему в руки.
Что же касается возможности и наличия инструментов для оценки стоимости банка и его имущества, то я был бы вам очень благодарен, если бы вы показали мне хоть одну методику, дающую полностью достоверный результат. Также я хотел бы взглянуть на отечественных «профессиональных оценщиков» в банковской сфере. Где они? Кто они? Самому интересно. А предваряя ваше возражение, коллега, о наличии зарубежных специалистов, позволю себе сослаться на события, которым мы все были свидетелями (а я, даже, поучаствовал немного). Давайте только вспомним, сколько украинских банков было куплено перед кризисом солидными иностранными инвесторами. И для оценки всех этих банков покупателями были истрачены миллионы долларов (!). И что? Дырка от бублика. Все реальные проблемы, имевшие место в этих банках, так никто толком и не разглядел (о чем впоследствии покупатели сильно сожалели). В результате покупатели, выложившие за банки сотни миллионов долларов, через определенный период времени вынуждены были покрывать возникшие «откуда ни возьмись» убытки уже из своего кармана (в некоторых случаях — до 1 млрд. евро (!) дотягивало). А потом и вообще избавляться от таких «золотых активов» начали (но уже по дешевке, фиксируя убытки). Поэтому еще раз повторюсь — сколько на самом деле стоит банк, никто никогда не знает наверняка, пока его не купит, но тогда уже будет поздно. Мой вам совет, коллега: если вы решили прикупить банк — откажитесь, пока не поздно! Особенно — от покупки отечественных.
Мистер Гуднайт: Благодарю за ценную рекомендацию, дорогой друг. Время позднее — спокойной ночи!
Синьор Буонанотте: И вам спокойной ночи, любезнейший! А от себя на прощание хочу пожелать успехов господину Лагуну. Сладких ему снов!
