...Главное и очень странное ощущение у меня как человека русскоязычного было: вроде бы, в этой, в ненастоящей «загранице» — с западноевропейскими чертами улиц и надписями на магазинах и учреждениях на латинице — снимают кино студии «Мосфильм». То есть: это все хорошо отстроенные декорации с элементами архитектуры всамделишного барокко и западного модерна, но вокруг меня на самом-то деле — русский провинциальный городок. Таков Даугавпилс. Этот действительно и без преувеличения феномен в культуре прибалтийских стран, городов и селений.
Согласно данным статистики, в Даугавпилсе, втором по величине латвийском городе, проживает 100 тысяч человек. Общепринятый язык, звучащий на каждом шагу и во всех общественных местах, — русский. Правда, тутошние служащие муниципалитета и сферы сервиса и общепита в большинстве своем знают два языка: русский и латышский. Но даже на дверях магазинов, где в эту зимнюю пору приколоты объявления, предупреждающие о гололеде на крылечках, читаешь печатные надписи на латышском — и, на всякий случай, приписки от руки по-русски: «Осторожно, скользкие ступени!»
Ведь и на самом деле, многие из живущих тут так и не научились читать эту чуждую латиницу, эти слишком сложные для простого русского ока готические шрифты... Между тем город Даугавпилс («замок на реке Даугаве») был основан по указу магистра Ливонского ордена барона Эрнста фон Ратцебурга в 1275 году. То есть, национальные корни тут растут немецкие. Исконные тевтонско-прусско-ливонские земли.
Замок Динабург на берегу реки Двина удачно расположен географически, рядом с границами Литвы (25 км) и Белоруссии (33 км). В справочниках Даугавпилс числится как «многонациональный и мультиконфессиональный» город. Но еще в Российской империи Даугавпилс-Двинск входил в черту оседлости. И до Второй мировой войны тут жили преимущественно евреи (они тогда составляли половину населения). Во время немецкой оккупации в городе было еврейское гетто. С тех пор представителей еврейской национальности тут стало намного меньше...
«Зато русских сюда понаехало мно-ого и именно после войны! Особенно после строительства знаменитого комбината химволокна, второго по мощности в Союзе», — эти сведения мне любезно сообщила гражданка лет пятидесяти по имени Людмила, в недавнем прошлом местная жительница (сейчас переехала на ПМЖ в Англию). Я познакомился с Людмилой в местной церквушке, часовне св. Александра Невского. Она оказалась словоохотливой собеседницей.
Часовня Св. Александра Невского
В часовне совсем не было народу. Но поскольку Людмила была «при исполнении» (торговала свечками и иконками), то фотографироваться отказалась. «Большинство населения, восемьдесят процентов, это — русские, есть также латыши, поляки и белорусы. Я — русская, например, родилась в семье староверов. Но уже в зрелом возрасте перешла в ортодоксальное православие. Хотя многие у нас, в нашей семье, так и остались в староверах! В этой вере есть и свои плюсы, и минусы... У нас целый район есть, Грива — все там ходят в староверах!»
Но о вероисповедании мы поговорили с Людмилой отдельно. К вопросу еще вернусь. Пока же, чтоб пояснить оказию, с которой побывал недавно в этом латвийском городе, скажу следующее. Приехал я сюда со стороны Литвы. И в автобусе, который меня привез в Даугавпилс, ехала веселая компания из Каунаса. Молодые люди, мои попутчики, направлялись на традиционный фестиваль церковных хоров. Думаю, им тоже было немножко странновато ощущать себя в русскоговорящей Латвии, ведь Каунас такой город, где, наоборот, русскую речь почти не услышишь.
Подъезжая к городским окрестностям, увидели и первую из местных достопримечательностей — тюрьму «Грива». Старый и мрачный каземат не мог не привлечь внимания путников, тем более что находился как раз на автотрассе. Вообще-то, в Даугавпилсе не так много памятников архитектуры, и среди них выделяются как раз две тюрьмы — Гривская (на окраине) и «Лебедь» (в центре города), а также множество церквей и церквушек (преобладают храмы православной конфессии). Замки и казематы стали характерной особенностью Даугавпилса, поскольку город неоднократно разрушался и снова восстанавливался.
Тюрьма «Грива»
Историческая справка. В 1481 году замок барона фон Ратцербурга был взят войсками русских. В 1561 году крепость была передана королю Речи Посполитой, но вскоре, в ходе Ливонской войны, была разрушена царем Иваном Грозным. Город оказался в составе захваченной российскими войсками Ливонии и назывался некоторое время Борисоглебском. Тут строится по тем временам очень мощная Динабургская крепость, сыгравшая важную роль в Отечественной войне 1812 года. Крепость была русская, но руководил работами по ее созданию немец, военный инженер генерал Е. Ф. Геккель. Второе рождение города состоялось в связи со строительством в ХІХ в. железной дороги С.-Петербург — Варшава, начинается бурное развитие промышленности и... постепенно вытесняется коренное население — пруссы и латыши. В ходе кампании по русификации здешних краёв город переименован в Двинск (1893 год). В 1912 году выросший на противоположном берегу Даугавы посёлок-спутник Даугавпилса Грива стал городом. В 1914 году их население слилось и составило 112 тысяч человек. Даугавпилс стал крупнейшим в своем регионе!
Но ХХ век стал катастрофическим для него в плане демографии (вспомним о еврейском гетто) и за целое столетие население не выросло. Осталось на некой «исходной точке»: в 1970 году Всесоюзная перепись зафиксировала в городе 100,6 тыс. человек...
Население Даугавпилса в
«Что касается веры и религии, то православие тут становится все более популярным, завоевывает сердца, — говорит Людмила. — Я помню времена детства, когда бабушка мне строго-настрого запрещала даже близко подходить к православным церквам. Теперь же вижу: к нам вот заходят и староверы, и католики. Уже нет той строгости. Да и для людей, тут живущих, православие становится все более притягательным».
По понятной причине агитируя за православие, Людмила все же вскользь упомянула о своей дочке и о том конфликте, что разгорелся в семье в последние годы: «Я дочку крестила в православии. А бабушка перекрестила в старую веру, ее тут еще называют Древлеправославной Поморской... Я потом снова покрестила в православие, а бабушка... ну, в общем, история запутанная вышла...»
Людмила считает староверов людьми архаичными и живущими «не по канонам». Ведь как, мол, человек может общаться с Богом без посредников? Без священников, то есть! У староверов священников нет, есть только главы общин, ну а во всем ином их церковный обряд близок к православию. Селились староверы в здешних краях, еще когда Российская империя не распростерла сюда свое влияние. В середине семнадцатого века появились тут их первые храмы. Потом «рука Москвы» дотянулась и до Даугавпилса. В этих и близлежащих краях яростно схлестнулись воля царя Петра и «вероотступников-раскольников», которые готовы были к самосожжению — лишь бы не уступить «царю-антихристу» свою, старую веру отцов и дедов, право креститься двумя перстами и рядить свою жизнь по канонам «древлей» Руси...
Сегодня староверы свободно отправляют свои обряды и живут купно, занимая район города Гриву (давняя здешняя шутка: какой же конь без гривы?). Их глава, председатель Центрального совета и Духовной общины ДПЦЛ (Древлеправославной Поморской Церкви Латвии) Алексей Жилко — видный в Латвии политик, ему даже вручили орден за заслуги перед родиной. Он часто выступает в СМИ, и две наиболее острые для него темы: вопросы о государственном языке и о сохранности церковного имущества староверов.
Вот его мнение касательно последнего вопроса: «Я не помню случая, чтобы Церкви возвратили наши иконы. В конечном итоге, мы обязаны знать, где оседают эти наши невозвращенные, якобы не найденные иконы и книги. Мы должны искать пути для их возвращения в свои храмы. Святая икона — это собственность Церкви, ненормально, если она находится в музее или оседает в частных коллекциях... А ведь оседают! То ли это проявление сговора и месть властей, то ли это заказ спецслужб, то ли это исполнение пожелания частного коллекционера-миллионера или музеев».
Жилко, человек, кстати говоря, с украинской родословной, отстаивает единоязычие в республике Латвия, он вовсе не ратует за присвоение русскому языку статуса второго государственного (дискуссия, подобная украинской, существует и здесь). Государственным, считает он, язык может быть лишь один. А русский, по его же мнению, — язык общения национального меньшинства... Так меньшинства ли?
Сергей, даугавпилсец, оказался одним из староверов, не постеснявшихся высказать свое мнение: «Раньше староверы, отлавливая церковных воришек, сажали их на кол, и те обходили старообщинные села десятой дорогой. А теперь мы только жалобно ныть умеем? Деградировали. Жилко с головой ушёл в политику. Вот и ему некогда теперь своим делом заниматься, чтоб возродить забытое, и нам самим, не доверяя властям, искать и наказывать злодеев!».
Как считают здесь многочисленные представители этой ветви православия, именно староверы являются защитниками и хранителями «истинной русскости». Адепты староверской религии сохранили бессмертные рукописи и иконы Руси. В своё время они бежали от преследований «западника и антихриста» царя Петра — к латгальцам и латышам, которые и укрыли их от погубителей. Староверы поэтому благодарны латышам за приют, и они с уважением относятся к языку и культуре своих спасителей. Тут считают также, что во времена Первой Латвийской республики староверам как «подлинно русским людям» дышалось несравнимо легче и жить было лучше, чем с приходом советских идейных большевиков-атеистов. В городе — шесть старообрядческих храмов. При всей пестроте здешней конфессиональной жизни — между православными, католиками, лютеранами и баптистами — староверы занимают свою заметную и авторитетную нишу.
Ну, и поскольку мимоходом упомянул о национальных корнях «главного старовера», то не могу не рассказать еще об одном ярком впечатлении от Даугавпилса.
Уголок Украины в Даугавпилсе
На эту «Украинскую хатку» наткнулся случайно. Расположено сие заведение вроде и в центре города, но в то же время немного «на отшибе», на одной из его маленьких и узких улочек. В ресторации разговорился с милой барменшей Инночкой. Она рассказала, что «Хатка» существует лет пять. Нет, сама она не украинка, русская... Нет, хозяева ресторана тоже не украинцы. Судя по фамилии, они польского происхождения. «Да, наш ресторанчик пользуется популярностью. Нет, именно украинцев среди постоянных завсегдатаев я не вижу. В основном, если заходят к нам украинцы, — то это гости города или даже страны...»
Как же приятно было встретить хотя бы и этот малюсенький украинский уголок. Ведь, на самом-то деле в Литве, где живу, украинская диаспора невелика и разобщена... Да и в Латвии, гляжу, дела у моих соплеменников обстоят подобным же образом.
Единая отрада в таком контексте — выпить за латвийско-украинскую дружбу сто грамм горилки с перцем и закусить горячим, нашенским, полтавским вареником со сметаной.
Ну, а что касается впечатлений о плодах культурной и языковой политики современной Латвии, то, конечно, по одному русскоязычному Даугавпилсу объективно судить трудно. Нужно учесть, что Латвия обрела независимость и государственность лишь в прошлом веке — в отличие от Литвы, Польши, или даже Украины (где сохраняют память о Киевской Руси и Гетьманщине). Можно также вспомнить традиции «пробольшевистских латышских стрелков», которые охотно несли русскую культуру даже в чуждые ей массы. Но в целом заметна и та тенденция, что молодежь тут охотно учит латышский язык, проблемы русификации в отчетливом ее виде (как у нас) не существует, а официальные лица Латвии к столь тонким вопросам относятся лояльно и терпимо. И все вышесказанное подтверждает еще одно мое яркое впечатление.
Когда на музыкальном фестивале в Даугавпилсе один из хоров, причем, представленный как латвийский, забацал (другого слова не подберу) вместо канонической церковной музыки (григорианских хоралов или славянского песнопения) популярную русскую народную «Ах, лапти мои!» — то даже в этом случае жюри конкурса отреагировало благодушными улыбками, а публика просто взревела от восторга.
