.thumb.jpg)
Признаюсь честно — слово «федерализм» меня не «фраппирует», как говорили в старосветских салонах. Наблюдая за политическими судорогами нашей унитарной Родины, и являясь их частью, я давно стал внутренним сепаратистом, поскольку уверен, что жители моего родного тысячелетнего юго-западного пограничья (зовите нас «хоббитами», если угодно) обладают общим менталитетом.
Ведь Юго-Запад — это не только Закарпатье и Буковина, но и часть Хмельницкой, порубежные кусочки Тернопольской и Ивано-Франковской областей, а также часть Одесской области, Республика Молдова и Приднестровская Молдавская Республика. Веками мы живем своей сетью небольших торговых местечек. Нам не нужны промышленные гиганты, сверхценные задачи и «рука миллионнопалая» коллективных ускорений и внедрений. Нам ценен наш мещанско-бродяжнический образ жизни.
Но, разумеется, хотелось бы избежать лишних травм.
Десять аргументов в пользу федерации:
1) Предотвращение ползучего распада страны, провоцируемого как избыточной централизацией хозяйственного обмена столичным центром, так и внешнеторговой разнонаправленностью пограничных территорий, увлекаемых в разные стороны мощными «водоворотами» экономических систем ЕС/Турции и России-Евразии. (Без таможен по Збручу — нет новому параличу! ).
2) Прерывание практики передела собственности, которая препятствует эффективному завершению рыночных реформ, и повторяется каждый политический цикл руками региональных группировок, осуществляющих захват центра принятия решений путем относительных (а значит, обладающих спорной легитимностью) побед на демократических выборах. (Хватит постоянно «благодарить» жителей Донбасса, Сумщины, Днепропетровщины и Волыни — лучше сделать сам приз никчемным!)
3) Разворот на пути архаизации украинского государства и общества, сегодня следующего путем стран Центрально-Восточной Европы в 1920-30-х гг., навязывавших своим гражданам единый стандарт «этнонационального» воспитания и генерировавших из центра интерпретации исторического и литературного наследия. (Украинцы — нация гражданская, свой устав оставь на входе в мой монастырь!)
4) Сдерживание социально небезопасной внутренней миграции в центр и — в перспективе — сдерживание продолжающегося исхода из страны. (Резина уже лопнула, самоуправляющиеся общины способны разумнее обустроить свою жизнь!).
5) Ликвидация такого уродливого постсоветского явления, как квазиконституционная бюрократическая монархия — контролирующие и гарантирующие функции нынешнего института президента способна взять на себя верхняя палата законодательного органа, воплощающая федерацию. (Нет ручному управлению и мечтам лидеров о вечной жизни на земле; да — равным для всех правилам игры!)
6) Значительное повышение эффективности работы правоохранительных органов в силу отмены существования вертикали силовых структур, сегодня представляющих собой вертикаль мздоимства и рэкета, но отнюдь не систему служения делу защиты прав и свобод граждан. (Привлекательные образы из сериалов о нормальной полиции, прокуратуре, судах и разведке — в жизнь!)
7) Установление баланса между полезными сторонами обеих ныне существующих избирательных систем — логично, чтобы верхняя палата формировалась по мажоритарному принципу, а нижняя — согласно пропорциональному. (Одним — задачи баланса, другим — общей политики!)
8) Переход к полноценной бюджетной политике общин, каждая из которых сегодня — «клиент» Министерства финансов, чем нарушается базовый политэкономический принцип существования демократии: «Нет налогообложению без представительства». (Нет травмирующей демагогии о паразитизме, а отстающим поможет субсидиарность!)
9) Переход к состязательности налогового законодательства между территориями-субъектами. (Одни общины склонны к социальной солидарности, другие к поддержке индивидуального «права на счастья», частной инициативе)
10) Рост эффективного и сознательного общественного и партийно-политического активизма, связанный с реальной возможностью структурирования общественных партийных организаций по горизонтали. (Съезды-фарсы, единая касса и «кнопкодавство» должны уйти в прошлое).
Мне посчастливилось встретиться со своими единомышленниками: политологами, журналистами, публицистами, историками, общественными деятелями, политическими экспертами. Вот мнения лишь некоторых их них...
Михаил Павлив:
На сегодняшний день в Верховную Раду Украины подано два законопроекта, один из которых был подан ещё летом Рыбаком, касательно внесения изменений в существующее законодательство и мер по развитию местного самоуправления. Совсем недавно, буквально в прошедшем месяце, депутатом от БЮТ Ганущаком Юрием был подан законопроект № 11438, где, по большому счету, реанимирована схема, которую предлагалось реализовать в ходе реформы Романа Бессмертного (которая не состоялась). На сегодняшний день в Украине нет закона о местном самоуправлении. В основном мы руководствуемся нормативной базой, которая была принята ещё в советском периоде, плюс нагромождение подзаконных и законодательных актов, которые были приняты уже в нынешнем времени, и просто описывают какие-то составные части процесса реализации местного самоуправления и публичной власти. Мы постоянно говорим о том, что на сегодняшний день местное самоуправление находится в абсолютно деструктивном состоянии. У нас есть дублирующая вертикаль власти администраций, вертикаль, которая подчиняется исполнительной власти и Кабинету Министров, по большому счету — параллели. И именно эта дублируемость и в плане полномочий, и в плане возможностей, низводит местное самоуправление до уровня «окошка выдачи зарплаты бюджетникам». Фактически местное самоуправлениене не может само себя администрировать в полной мере, не имеет финансовых инструментов для этого и не имеет полномочий. В этом году ещё и возможность каких-то капитальных строительств у областных советов забрали. То есть они уже не смогут сами финансировать любые инфраструктурные программы. Получается, что сначала запрос подаётся на Кабмин, который принимает решение и перечисляет деньги.
Но, если вникнуть в вопрос глубже, то проблема заключается не только в полномочиях. В территориального аспекте творится такой же полный беспорядок. Существуют поселковые, сельские советы, районные, районы в городах, областного подчинения, районного подчинения. Притом, что каждая из этих ячеек не способна к самофинансированию. На сегодняшний день вопрос субсидиарности, который был бы актуален при реализации реформы местного самоуправления, дающий возможность решения проблемы на месте или в том месте, где она наиболее актуальна, к сожалению не реализован. В первую очередь необходимо учитывать не территориальный фактор, а количество жителей на определённой территории. Ведь именно количество жителей — это подоходный налог, НДС и размер всех видов сборов, которые позволяли бы местной общине самофинансироваться и решать свои текущие, инфраструктурные проблемы в нормальном штатном режиме.
Сергей Барышников:
Недавно между студентами Украины, России и Белоруссии проходила видеоконференция, в ходе которой был задан вопрос: отношения Украины и России в 2050 году. В свою очередь я задал вопрос: а вы уверены, что к 2050 году Украина, как политико-правовое пространство будет существовать? Для того, чтобы Украина существовала, необходимо наличие качественного местного самоуправления. Мы обязаны вернуться к схеме «снизу-вверх», тогда появится и устойчивая связь «сверху вниз». Укрепить государство можно только через эти базовые органы управления.
Михаил абсолютно правильно сказал, что действенной политико-правовой базы на данный момент у нас нет. А если мы говорим о правовом государстве и гражданском обществе, то эти две важные точки фокусируются как раз на органах местного самоуправления. Из существующей сегодня законодательной базы, как минимум, 16 законов дублируются на государственном и местном уровнях, 12 дублируются частично, то есть хаос политико-правовой юридической плоскости во многом порождает соответствующее хаотическое состояние этих структур.
Алексей Иванов:
Многие предлагают поменять границы, поменять какие-то законодательства для решения тех проблем местного самоуправления, которые существуют. Это процесс очень долгий и очень болезненный при любой власти, даже при наличии политической воли. В условиях, когда границы областей не менялись десятилетиями, многие люди уже не представляют свою жизнь в каких-то других рамках региона. И нужно начинать с чего-то реального, например, вернуться к выбору губернаторов. Как показывает социология, кто является самыми популярными людьми на местах? Это мэры. Почему? Потому что они реально выбраны людьми. Несмотря на множество недостатков, они всё равно «выходят в люди»: ездят на окраины, чем-то интересуются. И это замечательно. Потому что каждый из них реально заинтересован в том, чтобы максимально эффективно работать. Он знает, что от этого будет зависеть его рейтинг.
Кроме того, важную роль играет «качество» политиков как таковых. Каждый депутат должен быть в первую очередь политиком. То есть политики должны воспитываться изначально для того, чтобы заниматься политикой. Так происходило с Ангелой Меркель, Маргарет Тэтчер и другими европейскими политиками. Они с самого начала готовились для того, чтобы заниматься политической деятельностью. В отличие от наших политиков, которые в основном приходят в политику из бизнеса. В результате политика превращается в отрасль бизнеса и становится инструментом, который используется исключительно в интересах определённых бизнес-групп. И это нужно обязательно учитывать.
Дмитрий Губин:
По сути дела в развитии нашего местного самоуправления можно выделить несколько периодов:
1. Творчество масс на местах. Когда в местные органы власти избирали кого попало, точнее, кого изберут, с другой стороны — часть старых чиновников, хозяйственной номенклатуры. Не понятно было, кто это всё финансировал и какой был бюджет, но старые запасы ещё были, и их успешно проедали.
2. Кучмовский период. Условно я его называю «диспетчерская». Каждый уровень, начиная от местного самоуправления и до власти, действовал по принципу диспетчера. Результатом этой «диспетчерской» системы стала централизация полномочий в Киеве.
3. Что касается нынешней системы, то она отличается своей нестабильностью. Одна ФПГ боится, что другая ФПГ её просто уничтожит, местные элиты боятся начала процесса реприватизации. Никто не может быть спокоен.
Единственный правильный вариант в той ситуации, которую мы обсуждаем, это снять опасения местных элит, с одной стороны, и центральной власти — с другой стороны, на предмет внешних воздействий. Будь-то бизнес-воздействия, хотя они обязательно будут, но их нужно, мягко говоря, «цивилизовать». Наконец, главная проблема местного самоуправления — это проблема гражданского общества. В гражданском обществе можно проводить любую реформу местного самоуправления по любой схеме.
Роман Давиденко:
Исходя из сегодняшних реалий, модель местного самоуправления сводится к тому, что элита, которая находится во главе города или области, сходится к определённым «решалам», которые решают различные вопросы, связанные с субвенциями, бюджетом и другими вопросами.
При Советском Союзе Украина была страной-производителем, и у нас не возникал вопрос, связанный с тем, чтобы на местные бюджеты центральный аппарат оказывал давление и каким-то образом экономил. В нашей же ситуации мы столкнулись с диким капитализмом, когда каждый выживает, как может и каждый старается себе создать определённую экономическую базу. Отсюда возникают проблемы с законом, проблемы, связанные с разбалансированностью экономики, которой в принципе не существует, и проблема наполнения бюджета, который зависел от тех дотаций, которые предоставлялись правительству в качестве кредитов (МВФ).
Парадокс заключается в том, что Украина — экономически самостоятельная страна. Но при этом, постоянно живёт на каких-то дотациях и кредитах, понятное дело, что невозвратных. Естественно, что этим пользуются определённые круги. Именно экономика — это основная составляющая деятельности любого государства. Что касается нашей ситуации, то власть специально «политизирует» общество, привлекая внимание к политике, чтобы отвлечь от экономических вопросов.
Считаю, что федералистское движение будет расти и шириться по стране, поскольку непонятно, каким еще образом мы сможем ужиться, особенно в условиях рецессии, переходящей в депрессию.
